Граф-пират - Джулия Энн Лонг

— Все равно это неправильно.

Флинт был неумолим.

Надежда исчезла, и Вайолет почувствовала пустоту.

— Конечно, — с горечью произнесла она. — Я забыла, что значение имеет лишь награда и твои планы. Лайон, мой брат, человек, которого я люблю, должен быть повешен. Откуда тебе знать, что я чувствую, Флинт, если у тебя никогда не было семьи? Если даже твой драгоценный капитан Морхарт оказался замешанным в гнусном деле и заслужил свою судьбу?

Флинт медленно повернулся к ней. Его гневный и изумленный взгляд почти пригвоздил Вайолет к спинке сиденья, и на мгновение она по-настоящему испугалась.

Он с видимым усилием взял себя в руки.

— Я тебя прощаю.

Слова прозвучали как предупреждение.

Вайолет молчала. Она знала, что зашла слишком далеко. Ей хотелось оскорбить Флинта, и у нее это получилось.

Она коротко кивнула, извиняясь.

— Вайолет, — Флинт недоверчиво засмеялся и покачал головой. Его удивляло, что она не способна понять очевидное. — Если капитан Морхарт занимался торговлей рабами, это отвратительно. Сама мысль мне невыносима. Я не знаю, зачем он это делал. Человек, которого я знал, не способен на подобное, но стремление к наживе толкает людей на безумные и отчаянные поступки — например, преследовать пиратов вдоль европейского побережья; должно быть, это и послужило причиной. Возможно, нам не дано это узнать никогда. Но так же как и тебе было все равно, преступник ли Лайон или же им движут благородные мотивы, мне все равно, почему Морхарт поступил так, а не иначе. Так и должно быть. Ты предпочитала верить, что Лайон руководствуется благими намерениями. Можешь называть их как захочешь. Однако ты все равно бы пыталась спасти его от виселицы и от меня, будь он обыкновенным преступником. Возрази мне, если я не прав.

Вайолет молчала.

— Если Морхарт погиб в лодке, когда Кот пустил на дно «Стойкого», это было такое же убийство, как если бы пират пронзил его шпагой. Мне поручили дело, по завершении которого я получу награду, а Морхарт будет отомщен. Мы оба этого заслуживаем. Черт возьми! Капитан Морхарт много для меня значил.

Флинт шумно выдохнул и прикрыл глаза рукой, пытаясь успокоиться.

Когда он опустил руку, его лицо было бледным и усталым. Стало понятно, что он старается говорить тише.

— Мне жаль. Мне действительно жаль, если ты решила, что все будет по-другому. Обстоятельства нельзя изменить, Вайолет. Мне казалось, я дал тебе это понять. Прости, если какие-то мои слова или поступки заставили тебя подумать иначе. Я изо всех сил старался этого избежать.

Вайолет молча смотрела на него. «Морхарт много значил для тебя. Оливия много значит для Лайона. Как бы мне хотелось быть на месте Морхарта».

Вайолет поняла, что, несмотря на сохраненный Флинтом цветок жасмина, она все равно ничего для него не значила. Ведь он ничего не знал о любви. Он признавал только верность и непреклонность.

Он увидел ее лицо, вздохнул и откинулся на спинку сиденья, потом с горечью рассмеялся.

— Мне доводилось переносить кое-что похуже ненависти, Вайолет. Я переживу и твое презрение. Я уже понял, что это станет ценой моей удачи, и поверь мне, эта мысль не доставила мне радости. Я действительно думал, ты поймешь. Мне жаль лишь одного: что ты могла подумать иначе. Давай начинай ненавидеть меня. Ничего не изменится.

Флинт ждал, что она скажет.

Но больше говорить было нечего.

Глава 22

Печально известный всем морякам, плотный и безжалостный туман повис над Бискайским заливом сразу после того, как Флинт безвозвратно уничтожил все крупицы уважения, которые могла питать к нему Вайолет. Природа будто насмехалась над ним. Так же мрачно было у него на душе.

Неизбежное случилось. Ничего, он это переживет.

Однако Флинт не был так уверен, сможет ли Вайолет. Он по опыту знал, что даже в глазах людей, в которых только что попала пуля, и то было больше надежды. Флинт никогда ей не лгал.

Словно в насмешку, в наказание за беспечность до встречи с Вайолет, целых два дня после выхода из порта Ла-Рошели они плыли в тумане. Флинт был слишком опытен, чтобы увидеть в этом какую-то тайну или романтику. Туман укрывал прячущихся в засаде пиратов, контрабандистов, был причиной кораблекрушений. Хотя вдоль этой части побережья Флинт мог с легкостью провести корабль — путь был прекрасно разведан моряками до него, каждая подводная скала, на которую могла наткнуться шхуна, нанесена на карту, — но в тумане он всегда прислушивался внимательнее. Звуки были обманчивы, их приглушала мгла.

И наконец за правым бортом Флинт услышал глухое ворчанье и несколько тяжелых ударов.

— К оружию! — крикнул он.

Он уже знал, что случилось, прежде чем увидел взбирающихся на корабль людей. У них в зубах зажаты ножи, за поясом торчат пистолеты и сабли. Эти звуки Флинту были знакомы как свое дыхание: ворчанье вырвалось у Грибера, когда ему ко лбу приставили дуло пистолета или нож к горлу, глухой удар — тяжелое падение его тела, после чего пират спрыгнул на палубу «Фортуны».

Где Вайолет?

Флинт надеялся, что она внизу.

Это была его последняя мысль, прежде чем на палубу выбежали матросы и все заглушили звуки взводимых курков, лязг выхватываемых из ножен сабель и топот ног по деревянному настилу. Его люди занимали позиции для защиты и нападения. Флинт выскочил из-за бака и ударил в грудь ногой пирата, который уже собирался перебраться через борт «Фортуны»: тот с шумом упал в воду, подняв тучу брызг.

Его матросы, да благословит Господь их черные сердца, были свирепыми и умелыми воинами, рубили ножами руки пиратов, осмелившихся зацепиться за борт корабля, словно лианы за деревья в джунглях, перерезали веревки, которыми те опутали «Фортуну». Повсюду раздавались крики, ругань, всплески от падения в воду тел, клацанье стали о сталь, глухие удары.

— Пушки, Коркоран! — крикнул Флинт. — Матросов к пушкам!

— Есть, сэр!

Коркоран быстро занял место у орудия.

Где пираты, там и корабль, и как только они справятся с людьми, пройдет совсем немного времени, прежде чем разбойники откроют огонь по «Фортуне».

В жарко натопленном камбузе Вайолет и Геркулес спорили о том, как лучше приготовить мясо к ужину, когда над их головой раздался громкий топот, словно пробежало целое стадо.

Вайолет удивленно подняла голову.

Геркулес побледнел. Его нож застыл в воздухе.

Наконец его губы медленно растянулись в зловещей улыбке, и по спине у Вайолет побежали мурашки.

— Что случилось? — слабым голосом спросила она.

В этот момент до них донеслись сдавленные крики.