Любовь без права выбора - Елена Малиновская

— Что все это значит?

Мой голос прозвучал до омерзения тоненько. Словно писк полузадушенной мыши. Я кашлянула и попыталась продолжить уже увереннее, правда, вряд ли мне это удалось.

— Абальд, что происходит? — спросила я целителя, решив обратиться именно к нему.

Я никак не могла понять причин столь радикальных перемен в нем. Буквально только что он был совершенно другим человеком! Куда только подевалась его обычная мягкость, куда исчезло затравленное выражение из его глаз?

— Это означает то, что мы наконец-то в финальной точке нашего маленького представления, — с насмешкой ответил он. — Не беспокойся, моя маленькая Хеда. Совсем скоро ты узнаешь ответы на все свои вопросы. Правда, боюсь, истина тебя совсем не обрадует.

Я опять посмотрела на женщину, которая ласково перебирала разметавшиеся по покрывалу волосы некроманта.

— Вы ведь Хельга, правда? — спросила я.

— Ага, Хельга, — спокойно подтвердила она и вдруг шаловливо подмигнула мне, добавив: — Привет, сестренка!

Сестренка? У меня начала болеть голова от отчаянных попыток сообразить, что же происходит.

— Что-то Кеймон задерживается, — между тем с легкой ноткой обеспокоенности проговорил Абальд. — Без него нельзя начинать.

— Скоро придет, — равнодушно отозвалась Хельга. — Наверняка пытается отвязаться от того настырного столичного мага. Принесла ведь этого Норберга нелегкая! Да в такой неподходящий момент!

В голосе женщины послышалась нескрываемая досада. Я вспомнила того мужчину, который заговорил с Кеймоном на крыльце, его светловолосого брата… Возможно, если мне удастся выбраться из комнаты, то они помогут мне. Если Фелан и Норберг действительно прибыли из Гроштера, то они не имеют никакого отношения к здешним интригам и не побоятся пойти против нового королевского наместника. К тому же мне показалось, что это сам Кеймон их опасается.

— Присядь пока, — любезно предложил мне Абальд и кивком указал на одно из кресел, которое словно дожидалось именно меня, выдвинутое в центр комнаты.

Естественно, я не собиралась этого делать. Стоя я чувствовала себя уверенней. И потом, вдруг Абальд отойдет от двери? Тогда существует пусть мизерный, но шанс, что я сумею улучить удобный момент и сбежать…

— Сядь! — устав ожидать от меня хоть какого-нибудь действия, приказал Абальд, оборвав тем самым мои заполошные размышления.

О, каким голосом он это сказал! Нет, Абальд не закричал на меня, даже не повысил тона, но в его интонациях я вдруг уловила отчетливое змеиное шипение. Помнится, именно так говорило совсем недавно со мной то чудовище, которое я ненароком вызвала своей кровью в кабинете Гарольда.

Спокойное безмятежное лицо целителя вдруг пошло рябью, будто через его кожу что-то пыталось прорваться наружу. Я попятилась от этого пугающего зрелища, не сводя с Абальда испуганного взгляда, налетела на злополучное кресло и чуть не упала на пол. Буквально рухнула на сиденье и трясущимися руками вцепилась в подлокотники, силясь хоть немного умерить дрожь.

— Так-то лучше, — удовлетворенно произнес Абальд, и на его губах заиграла легкая усмешка.

— Зачем пугаешь ее раньше времени? — укоризненно проговорила Хельга, продолжая гладить Гарольда по голове. Добавила с непонятным предвкушением: — Ей и так сегодня придется через многое пройти и многое испытать.

Оптимизма мне это обещание не добавило. Напротив, в жарко натопленной комнате меня кинуло в дрожь. Что все это значит?

— Если ты Хельга… — начала я и тут же замолчала.

Из-за волнения и страха голос по-прежнему отказывался служить мне. Я кашлянула раз, другой, потом повторила попытку.

— Если ты Хельга, то кто погиб три года назад? — спросила я, глядя на женщину.

— Служанка, — честно ответила она. — Найра. Глупышка тогда не задержалась в деревне, а, напротив, вернулась пораньше, поскольку к тому моменту, когда она приехала к матери, та уже пару дней как скончалась. И это оказалось весьма кстати для меня.

Я вспомнила слова Гарольда о том, что тело его жены было обезображено до неузнаваемости. Помнится, он сомневался, Хельгу ли он видел. Что же, получается, его сомнения были более чем обоснованы. Но каким образом Хельга изменила внешность?

— А… — вопросительно протянула я, но тут же осеклась.

Хельга, улыбаясь, провела раскрытой ладонью по своему лицу. И тотчас же ее внешность на глазах стала меняться. Кожа покрылась морщинами, глаза изменили цвет, из синих став темно-карими, почти черными. Волосы подернулись патиной седины. Миг, другой — и на меня с привычной лукавой усмешкой посмотрела Найра. Почти сразу же ее внешность вновь стала меняться. И еще через несколько секунд Хельга вернула себе прежний облик.

— Это магия? — изумленно спросила я.

— Не совсем, — честно призналась она. — Если бы я добилась этого эффекта при помощи заклинаний, то рано или поздно Гарольд обязательно бы заподозрил неладное. Скажем так, занятия черной магией дают определенные преимущества перед обычными смертными.

Занятия черной магией? Я невольно сжала кулаки. Неужели Хельга имела глупость совершить сделку с отродьем бога-пасынка?

— Нет, такую глупость я не совершила, — без особых проблем догадалась она о моих мыслях. — Демоны требуют слишком большую цену за свою помощь. Поэтому я решила развивать свой дар. Поверь, кровавые ритуалы намного расширяют возможности человеческого тела. И повезло, что у моего муженька имелось достаточно книг по этой тематике. Гарольд, этот несносный некромант, как предчувствовал неладное и не подпускал меня к своему кабинету. Пару раз он заставал меня за чтением трудов по некромантии. Пришлось придумать байку о том, что я мечтаю переговорить со своей матерью, якобы убитой при странных обстоятельствах. Но это была ложь. Я прекрасно знала, что моя мать жива и здравствует. Единственным моим желанием было отомстить ей.

Я вспомнила, как Хельга назвала меня сестренкой, когда я только вошла в комнату. Значит ли это…

— У нас одна мать, — подтвердила мою догадку Хельга, вновь принявшись перебирать волосы Гарольда, который не подавал никаких признаков жизни, будучи под действием чар. Прошипела с настоящей ненавистью: — Ардали Артьян, в девичестве… Впрочем, очень сомневаюсь, что у нее до замужества была фамилия. Твой отец, Грегс Артьян, подобрал ее в сточной канаве. Причем это самая что ни на есть суровая правда жизни, а не оборот речи. У нее было только имя. Слишком красивое имя, данное ей матерью — шлюхой в местном борделе для моряков. Видимо, она мечтала, что дочке повезет больше, чем ей.