Крест королевы. Изабелла I - Лоренс Шуновер

—         Что ты собираешься делать с флотом, Фердинанд?

—         Расформирую его, конечно. Дон Жоайо уже отозвал свой флот обратно в Португалию. Мне мой флот необходим для торговли.

—         Мне кажется, что мы не должны расформировывать его так быстро.

—         Тебе так кажется? Твоя интуиция что-то подсказывает тебе?

—         Турки могут вернуться.

—         Не думаю.

Не замеченной среди большого количества новостей оказалась записка от герцога Медины Сидония, который жаловался, что его старинный враг, маркиз Кадис, нарушил границу его владений, собирая корм для скота в охотничьем заповеднике. Правда, маркиз принёс самые искренние извинения, объясняя, что приказал своим сборщикам фуража сделать большие запасы травы и сена. Маркиз восстанавливает свои конюшни и укрепляет их против мавров, которые, как обычно, совершили на него набег.

Изабелла настаивала:

—                        Даже если турки не вернутся, мавры Гранады становятся всё более агрессивными. Мы могли бы использовать флот, чтобы держать их в страхе.

Фердинанд прочитал послание Медины Сидония и со смешком отбросил его в сторону.

—                        Два твоих андалусца до сих пор ненавидят друг друга. Если бы не их клятва тебе, то они так и сражались бы друг с другом просто ради любви к войне. Кадис использовал мавров как прикрытие.

—                        Мавры раньше никогда не были воинственны в это время года. Уже слишком поздно...

—                        Я всё-таки собираюсь расформировать флот и переоснастить его для торговли, — решительно сказал Фердинанд. — Экспедиция в Отранто повлекла огромные расходы.

—                        А я, наверное, подержу корабли Кастилии в боевой готовности ещё какое-то время, — сказала Изабелла.

Она произнесла это мягко, как будто ещё не приняв окончательного решения, не желая спорить с мужем по вопросам политики. Но про себя она решила отдать верховному адмиралу приказ провести небольшие манёвры кастильским флотом поблизости от портов Гранады для демонстрации силы.

Фердинанд пожал плечами:

—                        Это твой флот. Я прекрасно помню, что не я командую им.

Он был в плохом настроении. Изабелла выругала себя за то, что лишний раз раздражала его.

Фердинанд ласково взял её за подбородок и приподнял его, вопросительно заглянув в глаза.

—                        Когда эти глаза затуманиваются, — сказал он, — я всегда думаю, что же ты прячешь от меня?

—                        Ничего, Фердинанд, клянусь честью.

—                        Ну, если ты на самом деле ничего не скрываешь, то мы можем покататься верхом. Нам нужно наверстать упущенное время. — Появление Изабеллы на заседаниях кортесов настолько повысило его популярность, что он решил как можно чаще появляться с ней на публике. — В Сарагосе состоятся заседания кортесов, затем они соберутся в Валенсии. Кроме того, приёмы, бои быков, ужины, аудиенции...

—   Ты вынесешь какие-нибудь оправдательные приговоры во время этих аудиенций? — Она вспомнила о многочисленных трупах на деревенских виселицах.

—   Я всегда их выношу, чтобы о королевской справедливости не забывали. Но миловать слишком много преступников нельзя — это сделает оправдательные приговоры обычным явлением.

—   Не мог бы ты приказать побыстрее хоронить повешенных, Фердинанд?

—   Время, в течение которого они должны висеть, как наглядное предупреждение другим преступникам, определяют местные условия и местные судьи, а вовсе не я.

Расстояние от Барселоны до Сарагосы составляло сто шестьдесят миль, от Сарагосы до Валенсии — двести миль, и от Валенсии до Кастилии — больше трёхсот миль. По всему пути короля и королеву встречали необыкновенно празднично. Но пиры теряли всю свою привлекательность для Изабеллы по мере того, как путь королевской кавалькады подходил к концу, и во время прохождения последних трёхсот миль она уже знала, что для неё теперь небезопасно ездить верхом. Вероятно, было неправильно сохранять своё положение в тайне от Фердинанда, и она чувствовала себя немного виноватой. Хотя он и не завоевал громкого признания своих военных заслуг, она была рада, что он по крайней мере завоевал признание своего народа и что ей удалось ему в этом помочь.

В Кордове она пошутила:

—    Я считаю, что могу отпустить свою лошадь на пастбище до июня, мой сеньор, хотя там она растолстеет, так же как и я.

Фердинанд медленно на пальцах просчитал срок до октября и подумал о сотнях миль, которые она проехала, о множестве публичных мероприятий, которые посетила, ни разу не пожаловавшись.

—    Ты должна была мне всё сказать. Мы могли бы сократить дорогу, и люди бы нас поняли. Они бы страшно обрадовались, — я заметил, они всегда радуются таким новостям. Ох, Изабелла, какая ты у меня глупая...

В июне она родила ещё одну светловолосую с голубыми глазами принцессу. Фердинанд, услышав от лакея, что родилась девочка, удалился в свою личную комнату, потребовал для себя один из редких бокалов вина и медленно пил его в течение часа, пытаясь скрыть своё разочарование. Но вскоре он появился и стал принимать поздравления придворных с вежливой отстранённостью, как и подобает королю.

—                            Нет, — сказал он Изабелле, — наверно, это не твоя вина, что большинство наших детей — девочки. Возможно, Бог в своей мудрости решил так. Если растёт слишком много принцев, то они могут начать сражаться между собой за отцовскую корону, как сыновья Карла Великого, чья огромная империя была разделена. Принцесс же можно выдать замуж за иностранных принцев и получить новых друзей страны.

—                            Он меняется, становится мягче и очень старается простить нас за то, что мы не мужчины, — счастливо шептала Изабелла своей маленькой дочке, которая была очень красива и, кроме того, в такой же степени активна и умна, как бедная маленькая Джоанна была уныла и странна. Кардинал Мендоса, ко всеобщему удовольствию, окрестил девочку Марией, так как это имя носила чуть ли не половина девушек Испании и оно было вторым для множества мужчин. Изабелла предложила это имя в силу своей набожности, и Фердинанд одобрил его.

Ему хотелось бы уехать на север, чтобы спастись от жары андалусского лета. Но доктора не советовали Изабелле отправляться в путешествие сразу после рождения принцессы: роды были трудные, и выздоровление Изабеллы не было таким скорым, как прежде. Видя, как скучает без определённых занятий и даже толстеет Фердинанд, она была готова забыть советы докторов и отправиться с ним вместе на охоту в леса вокруг Мадрида, если бы не постоянные предупреждения маркиза Кадиса о возросшей активности мавров.

—                            Чепуха, — произнёс Фердинанд. — Мавры просто развлекаются.

—                            Когда начнётся война, — отозвалась Изабелла, — она не будет развлечением.

Фердинанд потрепал её за подбородок и улыбнулся. Она всё ещё большую часть времени находилась в постели, на другой стороне комнаты сидела кормилица, нянчившая новорождённую маленькую инфанту.

—    Лежишь в постели, совершенно беспомощна, а мысленно уже готовишься к новым сражениям. Моя дорогая, я думаю, что у тебя лихорадка. — Он поцеловал её лоб, лоб был прохладный. — Нет, лихорадки нет. — Но он всегда с уважением относился к её интуиции, даже когда подшучивал над ней.

—    Меня раздражает необходимость оставаться в постели так долго, — недовольно произнесла Изабелла, — когда происходят важные события.

—    Я считаю, что мы можем ожидать лишь обычных набегов на границе этим летом, — задумчиво сказал Фердинанд, — а когда наступит зима, всё прекратится. Так было последние сотни лет. Почему это должно измениться?

—       Изменения происходят во всём мире.

—       Не так много.

—    Я чувствую, что наши отношения с маврами изменятся.

Он рассмеялся:

—    Ты самое упрямое, нелогичное и привлекательное существо, какое я встречал в жизни!

—    Фердинанд, ты будешь готовить арагонский флот к войне?

—       Теперь я твёрдо убеждён, что у тебя лихорадка...

Фердинанд ознакомился с состоянием дел в их королевствах и был удовлетворён тем, что узнал. Холера отступила; урожай в этом году был хорошим; в стране и вне её пределов был мир; налоги выплачивались вовремя и полностью; дороги стали безопасны для путешествий.

Наконец Изабелла поднялась с постели, худенькая и бледная после повторяющихся кровопусканий.

—    Я хотела бы, чтобы доктора изменили свои методы лечения, — пожаловалась она. — Я всегда чувствую слабость после кровопусканий.

—    Ради бога, Изабелла, как же тогда человек сможет вылечиться?