Перекресток времен. Дилогия (СИ) - Андрей Захаров

— У меня к вам еще две просьбы, ротмистр.

— Приказывайте.

— Я не хочу сейчас вам приказывать, а просто прошу.

— Я вас слушаю, — смягчился Новицкий.

— Прошу организовать ваших казаков для выпаса лошадей и скота. Лучше их это никто не сделает. Это первое. Вторая просьба заключается в следующем. Честно признаюсь вам, что мы еще не нашли выход отсюда. Но нашли вход под окружающую нас гряду. Завтра Николай Тимофеевич со своими людьми проверит его. Вас же я прошу подняться на гряду и пройтись по ней сверху. Может быть, что-то и найдете. Заодно и проверите, сможем ли мы там пробраться со своим транспортом. Вот такие у меня две просьбы. Не возражаете?

— Приму за честь их исполнить. Разрешите идти?

— Да. Вы свободны.

— Честь имею.

Когда Новицкий ушел, Олег повернулся к другу:

— Вот такие люди были раньше, Коля. Ему ствол в грудь, а он даже и не моргнул. И как они в Гражданскую-то проиграли?!

— Разобщены были. Каждый тянул одеяло на себя. Деникин к себе, Колчак к себе, Юденич тоже. Каждый мнил себя единственным спасителем России. Вот и доигрались. Да еще и со стороны простого народа поддержки у них не было. Белые хотели вернуть старое, а народ хотел жить по-новому. Вот у них и не получилось. А большевики наобещали народу того, чего тот желал, поэтому и выиграли. Хотя потом и обманули, — негромко пояснил Антоненко. — У меня тесть историком был, вот иногда и просвещал меня, неуча.

— Ладно. Вернемся к нашим баранам. Как завтра действовать решил?

— Сначала раз сплаваем, осмотримся. Если что найдем, то более глубокую разведку группой сделаю.

— Кого с собой возьмешь?

— Да там много народа и не надо. Лодка ведь двухместная. Несколько раз плавать придется. Сам пойду и Лешку Нечипоренко возьму. Он хоть и перестроился на гражданский лад, но на него положиться можно. Проверенный. Будаева еще возьму. Он маленький, где щель какая будет, везде пролезть сможет, да и снайпер отличный. Казака Трепачко неплохо бы взять…

— Трепачко оставь ротмистру. Ему тоже следопыты хорошие понадобятся.

— Ну тогда младшего сержанта Юрченко и Аксенова. Думаю, хватит.

— Рацию возьми. Если получится и на поверхность выйдешь, свяжемся… Может, еще и радиста прихватишь?

— Да не надо. Я и сам разберусь. Нечипоренко тоже легко сможет.

— Ладно. Пошли отдыхать, а то ноги уже еле носят. Эх, старость не радость.

Глава 14

На следующее утро Олег проснулся от осторожного прикосновения к своему плечу:

— Товарищ подполковник! Олег Васильевич, проснитесь!

— Что случилось?

— Доктор за вами прислал. Командир полка, товарищ подполковник Климович в сознание пришел, к себе зовет.

Уваров открыл глаза. Над ним склонился ординарец Синица, закрывая собой часть неба.

— Сколько сейчас времени?

— Часов семь будет. Если по-нашему.

— Назар, ты хоть сам ложился?

— Так точно. Меня только что разбудили.

Поднявшись и осмотревшись, Олег увидел, что лагерь еще спит. Только возле дымившей полевой кухни четверо мужчин и три женщины готовили завтрак. Между ними, делая необходимые указания, похаживал Ярцев. От кухни распространялся приятный запах еды, заставивший желудок заурчать.

Над озером и окружавшими их скалами низко висели свинцовые облака.

В стороне, откуда они пришли накануне, несколько казаков и красноармейцев перегоняли через ручей на противоположный берег озера табун лошадей. За ними, мыча и позвякивая в утренней тишине колокольчиками, шло небольшое стадо коров с телятами. Завершала процессию тройка коз, жадно хватающая траву прямо на ходу. Среди коз величаво выделялся козел с большими скрученными рогами.

«Профессорский Тимоха гарем свой сопровождает», — вспомнил Уваров.

Шедший последним красноармеец решил подогнать козла, но тот прыгнул на него, показывая, что хочет ударить рогами. Боец, испугавшись, отскочил в сторону. Этим наступление козла ограничилось. Он несколько раз мотнул головой, и козы, словно по команде, побежали за коровами.

«И правда, Тимоха не дурак. Хозяин. Своим гаремом сам управляет, никому не доверяет», — усмехнулся Олег.

На него на мгновение нахлынули детские воспоминания: «Как у бабушки в деревне… Утром, в очередь, пастухи коров гонят… Благодать…»

Продолжая эту ностальгию, совсем рядом, выполняя роль будильника, звонко закукарекал петух.

— Тихо, ты! Черт! Дай людям поспать! — ругнулся в сторону петуха Уваров.

— Пусть кричит, товарищ командир. Прямо как дома… — остановил его Назар. — Так людям слаще спать будет. Родину во сне вспомнят, дом свой и семьи, что там остались…

Подойдя к санитарной палатке, Уваров встретил Баюлиса, с наслаждением попыхивающего трубочкой.

— Янис Людвигович, доброе утро! Что я вижу?! Вы ведь курить бросали!

— Это я там, высоко в горах, бросил, потому что дышать нечем было. А здесь высота меньше, дышать легче стало, вот и не выдержал, а то уши уже пухнуть начали, — парировал Баюлис. — Хотя и здесь не май месяц, но лучше, чем там…

— Как командир полка?

— Десять минут назад пришел в сознание, но еще плох. Наш Кожемяка тоже ожил. Я ему укол сделал, так что он пока спит. Опасаюсь за его руку и ребра, главное, чтобы срослись нормально.

— Когда вы их в строй поставите, если это, конечно, возможно?

— Если бы мы были в Киеве, то месяца за два-три. А сейчас, как говорит отец Михаил, один Бог ведает. Проблема у них. Зрение. Из-за сильного светового удара оба ничего не видят. Ожог глазного дна. Боюсь, как бы не ослепли совсем. Заходите, пожалуйста!

С этими словами Баюлис откинул полог палатки, давая возможность Уварову пройти внутрь. Подождав немного, когда глаза привыкнут к тусклому свету от находившейся в центре буржуйки и проникавшему сквозь дырки в потолке, Олег огляделся. В палатке находилось шестеро раненых. Четверо лежали на носилках, поставленных на деревянные ящики. Двое — на железных кроватях, непонятно откуда взявшихся.

— А откуда такое богатство? Аж две кровати, да еще и с матрасами!

— А это вчера вечером Игорь Саввич, начальник штаба, приказал поставить. Их какой-то толстый лысый дядька с бойцами притащили. Дядька все время плакался и просил прощения. Правда, я так и не понял за что.

Смутно догадываясь, Уваров спросил:

— Не Дрынько ли его фамилия?

— Точно! Он и представился как Дрынько Осип Давыдович! Все приговаривал, что «кровное» у него забирают. Еле от кроватей его отодрали, так за них держался.

— Понятно, — утвердившись в своей мысли, проговорил Уваров. Выглянув из палатки, он позвал: — Назар! Найди мне лейтенанта Григорова и гражданского, Дрынько. Одна нога здесь, другая — там! Пусть ждут возле этой палатки. И капитана Бондарева со старшим лейтенантом Бажиным позови. Действуй!

Подойдя к кровати, где лежал Климович, Олег тихо позвал:

— Алексей Аркадьевич, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете?

— Да. Я не сплю. Ощущения не из приятных. К старым моим ранам добавились новые. Глаза болят, словно песка в них насыпали. Присаживайтесь, уважаемый Олег Васильевич.

Уваров осторожно опустился на кровать Климовича:

— Вы что-то хотели мне сказать?

— И не только сказать, но и спросить. Где мы? Что с людьми? Как обстановка?

— Обманывать вас я не имею права. Поэтому скажу. Со слов профессора Левковского, мы в Южной Америке, в Андах, в Центральных Кордильерах, где-то между бассейнами рек Мараньон и Уальяга. Это около десяти градусов южной широты. Но это пока ничем не подтверждено, только предположения. Мы спустились с ледника. Сейчас находимся на берегу ледникового озера. На нем нашли вход в глубь гряды. Это явно искусственное сооружение, вход выложен большими плитами. После завтрака отправляю две разведгруппы. Одна будет исследовать вход, а вторая пойдет по гряде сверху. Так что есть перспектива спуститься ниже.

— Как люди, настроение?

— За время спуска мы потеряли еще шесть человек, в том числе и вашего ординарца. Он погиб при взрыве, когда вы были повторно ранены. А настроение у всех одно — выжить. Правда, были попытки паникерства и конфликт на политической почве, но вопрос решен. Сейчас все отдыхают. Я приказал на один день всем отдых дать. А завтра посмотрим.

— И правильно сделали! Люди не железные, им набраться сил необходимо и успокоиться. Командиры вам подчиняются? Только прошу говорить откровенно.