8-я книга. Полет "Уригленны". - Алекс Карр

По мнению Саймона производство Кристаллов Искусственного Интеллекта можно было увеличить в десятки и даже сотни раз, хотя каждая из женщин, которые уже освоили эту профессию, может выращивать не более двух с половиной десятков кристаллов в год, но и это делает их не просто состоятельными, а очень богатыми людьми. Как и многим бизнесменам Америки, Саймону тоже не нравилась медлительность Эда Бартона в этом вопросе и он вовсе был бы не прочь, если бы Кристаллы Искусственного Интеллекта вошли в жизнь человека повсеместно.

Ну, а пока что только у подпольщиков, так называли себя люди на марсианской базе, да, и у всех остальных людей, кто активно сотрудничал с интари, имелись эти компьютеры, специально адаптированные для землян, а также многие другие технические новинки, которые были пока что недоступны остальным землянам. Только теперь Джейн поняла, почему корпус её компьютера был украшен столь затейливо, ведь это была самая настоящая обитель разума. С того самого дня Шаши был включен полностью и стал, как бы членом их семьи, хотя Элвис частенько посмеивался над ним и даже называл его глупышом, правда, он делал это с любовью в голосе.

Только на Марсе Джейн узнала, что всего на Земле и в солнечной системе насчитывалось более пятидесяти миллионов человек, кто входил в число подпольщиков, а ведь помимо этих людей было уже пятьсот семьдесят миллионов колонистов, живущих на тридцати пяти мирах, самый ближний из которых находился расстоянии в семьсот световых лет, а самый дальний почти в трех с половинах тысячах световых лет. При всем том, что в некоторые годы Землю покидало до сорока миллионов человек, это оставалось незамеченным и никто из обывателей не поднял по этому поводу паники. Саймон объяснял это той аккуратностью, с которой Институт Человека вел все свои дела и тем, что те полицейские, которым по должности полагалось расследовать случаи исчезновения людей, очень часто и сами являлись подпольщиками, а зачастую и вербовщиками.

Саймон знал процесс вербовки досконально, так как сам занимался вербовкой в свободное, от своей работы на Марсе, время. За семь лет он завербовал не менее трех тысяч колонистов, но с его слов Джейн узнала, что некоторые вербовщики умудрились завербовать до двадцати тысяч человек. Методы вербовки были самыми разнообразными, как и состав вербуемых людей. Саймон предпочитал работать с нелегальными эмигрантами, которые стремились перебраться из Штатов в Колумбию, Венесуэлу и другие государства, где перспективы были получше. Это позволяло ему прятать концы в воду самым надежным образом. Собрав два, три десятка людей, желающих навсегда покинуть Землю, Саймон темной ночью подплывал к берегу на своей яхте, брал их на борт и, не мудрствуя лукаво, просто доставлял их до космобота, который дожидался его в нескольких милях от берега. Это был самый простой и надежным способ доставки будущих колонистов на Ганимед.

Главной задачей для Саймона было найти одиноких, оторванных от жизни людей, которым уже не на что было надеяться и к которым Институт Человека пока что не мог прийти открыто. При всем том, что в большинстве стран были строгие эмиграционные правила, а в Америке хватало бродяг, безработных, одиноких стариков и окончательно разорившихся представителей малого бизнеса, это было не так уж и трудно. Главным здесь было не привлекая внимания выйти на контакт и, в конечном итоге, улучив нужный момент, предоставить клиенту возможность заглянуть в будущее, ведь затем следовала самая важная часть подобной операции, клиент должен был проболтаться парочке надежных свидетелей, что он намерен попытать счастья на новом месте.

По большей части Саймону удавалось проделывать такие дела чисто, но несколько раз он нарывался на агентов полиции и даже ФБР. Каждая такая операция прикрывалась на финальном этапе телепатом-чистильщиком. Именно поэтому проколов не было. Саймон, который поначалу представлялся своим клиентам обычным делягой, который, якобы, имел кое-какие связи с иммиграционными службами Мексики, сначала собирал их в укромном месте, где телепату предоставлялась возможность просканировать сознание этих людей, а уж потом, получив от него разрешение, раскрывался перед ними окончательно. Главным в этой операции было то, что обещая этим опустившимся людям буквально рождение заново в многочисленных клиниках Института Человека, он создавал, таким образом, в их сознании определенный стереотип мечтаний и телепату уже было проще определить степень готовности клиентов к дальнейшему разговору начистоту. Заодно вычислялись подсадные утки, с которыми, иногда, продолжали работу и они так же становились колонистами или, что было не всегда, подпольщиками.

В том случае если какой-нибудь агент полиции или ФБР загорался идеей начать жизнь заново, в далекой колонии, в солнечной системе или на Земле, то телепаты, которых из-за этого и называли чистильщиками, помогали таким клиентам замести все следы и обставить свое исчезновение таким образом, что не оставалось никаких сомнений в том, что такой-то человек, прослуживший в полиции или ФБР столько лет, просто покинул Соединенные Штаты в неизвестном направлении и не было никакой возможности найти его. Для официального расследования фактов, как правило, было недостаточно, мало ли куда он мог отправиться, и дело повисало в воздухе.

Саймон и сам прошел через точно такую же вербовку и потому не жалел времени и сил на то, чтобы дать людям шанс начать все сначала. Он был дряхлым, спившимся стариком и доживал свои годы на помойке, когда к его картонному убежищу однажды подошел молодой, неброско одетый парень с открытым и приветливым взглядом и, протянув ему бутылку дорогого виски, предложил поговорить о жизни. Саймона тогда еще звали Эриком Карпентером и за такую роскошную выпивку он охотно рассказал этому парню и о своей молодости, и о войне во Вьетнаме, и о своей работе. Когда-то он был весьма толковым инженером-конструктором и строил мосты по всему миру, но самого главного своего моста, того, по которому он вошел бы в счастливую старость, он так и не построил.

Тот парень, который называл себя Джимми, посмотрев на него с состраданием и жалостью, протянул ему письмо и два фотоснимка. На одном снимке был изображен его приятель, такой же старик и еще более горький пьянчужка, а на втором розовощекий, улыбающийся верзила. В письме его приятель Хенрик рекомендовал ему прислушаться к словам Джимми и поверить на слово, что на втором снимке тоже изображен он сам и что вскоре он отправляется на Санта-Монику, которая находится так далеко, что ее не разглядеть даже в самый мощный телескоп. Джимми подробно рассказал ему обо всем и велел приходить через три дня к заброшенной шахте, находящейся неподалеку. То, что он услышал от Джимми в тот вечер, даже заставило его забыть о бутылке виски "Блек Лейбл" и провести без сна всю ночь. Он очень боялся, что все это шутка и розыгрыш, но все произошло именно так, как расписал ему старый пьяница Хенк.