Крещение огнём - Анджей Сапковский

— Благодарю за предупреждение. Но слова все равно не дам.

Фрингилья Виго старалась казаться спокойной, но в действительности была очень напряжена и сильно нервничала. Она сама неоднократно журила начинающих нильфгаардских магиков за некритичное следование стереотипным мнениям и представлениям, сама постоянно высмеивала тривиальный, созданный сплетнями, слухами и пропагандой образ типичной чародейки с Севера — искусственно прекрасной, грубой, праздной и порочной до пределов извращенности, а зачастую и за пределами. Однако сейчас, по мере того как многочисленные пересадки в телепортах приближали ее к замку Монтекальво, ее все сильнее охватывали сомнения: что же она в действительности застанет на сборище таинственной ложи? И что ее там ждет? Разыгравшееся воображение рисовало картинки убийственно красивых женщин с бриллиантовыми колье на лебяжьих шеях и обнаженными грудями с карминными сосками, женщин с влажными губами и блестящими от алкоголя и наркотиков глазами. Внутренним взором Фрингилья уже видела, как заседания тайного конвента переходят в дикую и разнузданную оргию с бешеной музыкой, афродизиями, невольниками обоих полов и изощренными аксессуарами.

Последний телепорт бросил ее между двух колонн из черного мрамора. Во рту у нее пересохло, магический ветер выжимал слезы. Рука лихорадочно стискивала изумрудное ожерелье, закрывающее каре декольте. Рядом материализовалась Ассирэ вар Анагыд, также заметно нервничающая. Правда, у Фрингильи были основания предполагать, что подругу смущает новая и нетипичная для нее одежда: неброское, но очень элегантное платье цвета гиацинта, дополненное маленьким скромным колье из александритов.

Возбуждение мгновенно развеялось. В огромном, светлом от магических лампионов зале было прохладно и тихо. Нигде ни обнаженного негра, шпарящего в барабан, ни отплясывающих на столах девиц с цехинами на вздувшихся лонах. Не чувствовался запах гашиша и кантарид. Нильфгаардских чародеек встретила Филиппа Эйльхарт, владелица замка, стройная, серьезная, предупредительная и деловитая. Другие чародейки подошли и представились. Фрингилья облегченно вздохнула. Магички с Севера были красивы, ярки и блистали драгоценностями, но в подчеркнутых тонирующим макияжем глазах не чувствовалось ни одурманивающих средств, ни нимфомании. Ни у одной не были открыты груди. Совсем наоборот. Две из них были в платьях, очень скромно застегнутых под горлышко, — суровая, одетая в черное Шеала де Танкарвилль и молоденькая Трисс Меригольд с голубыми глазами и изумительно красивыми каштаново-рыжими волосами. У темноволосой Сабрины Глевиссиг и блондинок Маргариты Ло-Антиль и Кейры Мец были декольте, но совсем немногим более глубокие, нежели у Фрингильи.

Ожидание других участниц конвента заполнила приятная беседа, во время которой все имели случай рассказать кое-что о себе, а тактичные замечания и утверждения Филиппы Эйльхарт быстро и умело крушили лед, хотя единственным льдом в пределах досягаемости был лед в буфете, где вздымалась горка устриц. Другого льда не чувствовалось. У исследовательницы Шеалы де Танкарвилль незамедлительно отыскалось множество общих тем с исследовательницей Ассирэ вар Анагыд, Фрингилья же быстро почувствовала расположение к веселой Трисс Меригольд. Беседа сопровождалась поглощением устриц. По-настоящему же ела лишь Сабрина Глевиссиг, достойная дщерь каэдвенских лесов, которая позволила себе высказать пренебрежительное мнение касательно «склизкой мерзости» и желание отведать кусочек холодной косулины с черносливом. Филиппа Эйльхарт вместо того, чтобы ответить холодным высокомерием, дернула шнурок звонка, и через минуту незаметные и бесшумные слуги внесли мясо. Изумление Фрингильи было неописуемо. «Ну что ж, — подумала она, — что город, то норов, что деревня, то обычай».

Телепорт между колоннами черного мрамора разгорелся и глухо завибрировал. На лице Сабрины Глевиссиг появилось безмерное удивление. Кейра Мец упустила на лед устрицу и нож. Трисс сдержала вздох.

Из портала вышли три чародейки. Три эльфки. Одна — с волосами цвета темного золота, вторая — карминово-рыжая, третья — с волосами цвета воронова крыла.

— Приветствую тебя, Францеска, — сказала Филиппа. В ее голосе не было того возбуждения, которое выражали глаза. Однако она тут же прищурилась. Приветствую тебя, Йеннифэр.

— Я получила право на два кресла, — мелодично сказала названная Францеской темноволосая эльфка, несомненно, заметившая изумление Филиппы. — Вот мои кандидатки. Всем знакомая Йеннифэр из Венгерберга. И госпожа Ida Emean aep Sivney, Aen Saevherne с Синих Гор.

Ида Эмеан слегка наклонила рыжую голову, зашуршала воздушным нарциссово-желтым платьем.

— Думаю, — осмотрелась Францеска, — мы уже все в сборе?

— Недостает только Вильгефорца, — тихо, но с явной злобой прошипела Сабрина Глевиссиг, косо поглядывая на Йеннифэр.

— И спрятанных в подземелье скоя’таэлей, — буркнула Кейра Мец. Трисс остудила ее взглядом.

Филиппа покончила с представлением дам. Фрингилья с интересом рассматривала Францеску Финдабаир, Энид ан Глеанна, Маргаритку из Долин, знаменитую королеву Доль Блатанна, владычицу эльфов, недавно обретших свою страну. Слухи о красоте Францески, отметила Фрингилья, не были преувеличены.

Рыжеволосая и большеглазая Ида Эмеан вызвала явный интерес у всех, не исключая обеих магичек из Нильфгаарда. Вольные эльфы с Синих Гор не поддерживали контактов не только с самими людьми, но даже с живущими рядом с ними соплеменниками. А немногочисленные среди вольных эльфов Aen Saevherne, Ведуньи, были почти легендарной загадкой. Мало кто даже среди эльфов мог похвалиться близким знакомством с Ведуньями. Ида выделялась в группе не только цветом волос. В ее украшениях не было ни унции золота, ни карата камней — только жемчуг, кораллы и янтарь.

Однако самые явные эмоции вызывала третья из вновь прибывших чародеек, Йеннифэр, черноволосая, одетая в черное с белым и, вопреки первому впечатлению, не эльфка. Ее появление в Монтекальво оказалось большой и не для всех приятной неожиданностью. Фрингилья чувствовала исходящую от некоторых магичек антипатию и даже враждебность.

Когда ей представляли нильфгаардских чародеек, Йеннифэр задержала на Фрингилье фиолетовые глаза, глаза утомленные и обведенные кругами. Даже макияж не в силах был этого скрыть.

— Мы встречались, — бросила она, касаясь приколотой к бархотке обсидиановой звезды.

В зале вдруг повисла напряженная тишина.

— Мы уже виделись, — повторила Йеннифэр.

— Не припоминаю, — сказала Фрингилья, выдерживая ее взгляд.