Послание майя - Стив Альтен

— Майкл Гэбриэл? Он ничто. Как он может меня уничтожить?

В день, когда убьешь его отца, убедись, что сын не окажется рядом. Помни мое предупреждение, Пьер. Я Вукуб-Какиш, и наша общая судьба стоит сейчас на кону.

Вертолет снижался так быстро, что Марвина Тепермана затошнило.

Джозеф Рэндольф взглянул на низенького канадца с тонкими усиками и отвратительно сердечной улыбкой.

— Что-то не так, Теперман? Племянник говорил мне, что вы немало поработали в поле.

Экзобиолог выдохнул, когда вертолет замер на площадке.

— Не люблю летать. Слабый желудок.

— Как давно вы знакомы с Пьером?

— Меня приписали к ООН с января, так что около восьми месяцев. Я так понял, ваш племянник уходит работать в Пентагон?

— Именно поэтому вы здесь. Читали досье Гэбриэла?

— Да. Впечатляет.

— Я ему не доверяю. И Пьер тоже. С тех пор как он заменил нашего телепата.

Мужчины вышли из вертолета и забрались в военный джип. Рэндольф вдавил до упора педаль газа, и машина понеслась по свежему асфальтовому покрытию к замаскированным бункерам.

Марвин держался за раму сиденья и ждал остановки, чтобы продолжить беседу.

— Сэр, но по вашим же докладам выходит, что объем получаемой информации увеличился в десять раз с тех пор, как проектом занялся Гэбриэл. Почему же…

— Не путай суматоху с достижениями, Теперман. Мы здесь собрались не заниматься психоанализом этих тварей, а открывать и воспроизводить их технологии.

Рэндольф остановился, чтобы вставить ключ и ввести код доступа, затем шагнул к сканеру сетчатки.

— Пьер сказал мне, что тебя тренировали как телепата. Насколько ты хорош? Давай я подумаю о чем-то, о неодушевленном предмете. Можешь сказать, о каком?

— Это работает немного не так. Телепатия — это нечто вроде ритма.

— Но если Гэбриэл скрывает от нас информацию, ты ведь сможешь об этом узнать? Наш последний телепат, прежде чем повеситься, говорил, что в чтении мыслей большую роль играют эмоции.

— Да… подождите, вы сказали — повесился?

— К делу не относится. Повздорил с подружкой или еще что. Ну что, идешь?

Вымывшись и надев медицинский халат и сандалии, Марвин прошел за Джозефом в комнату для контактов. Экзобиолог уже просматривал видеозаписи допросов пленного инопланетянина серого цвета с огромными черными глазами, но, оказавшись от него так близко, все равно нервничал.

Юлиус Гэбриэл поднял на вошедших усталые глаза. Археологу было едва за шестьдесят, но выглядел он гораздо старше. Темные волосы заметно поседели и поредели, фигура стала сгорбленной, как у инопланетянина. Для экзобиолога эти двое казались почти что родственниками, пусть и очень дальними.

— Юлиус, это доктор Марвин Теперман, экзобиолог, о котором я тебе говорил.

Юлиус снова уставился на список вопросов на своем мониторе.

— Скажите, доктор Теперман, экзобиология ведь изучает внеземные формы жизни?

— Да.

— И как же вы стали экспертом в подобной сфере? На хобби-курсах Университета Торонто? Или видели НЛО в детстве?

— Нет, но…

— Кажется, я понял. Вы фанат Стивена Спилберга и всегда скучали по анальным зондам?

Марвин посмотрел на Рэндольфа.

— Не ссорьтесь.

Директор вышел.

Юлиус указал на свободный пульт.

— Садись, молчи и ничего не трогай.

Марвин сел.

— Компьютер, убрать освещение на 40 процентов. Поставить третий концерт Гэбриэла, сорок децибел. Продолжаем интервью серии тридцать семь.

Юлиус закрыл глаза под тихие звуки третьей сюиты Баха. Марвин наблюдал, как человек и инопланетянин начинают покачиваться в ритме музыки.

Он закрыл глаза и попытался подслушать их разговор.

…Мы обсуждали Хунаб Ку. На чем основывается существование космического разума?

Мысли пришельца казались мелодичным шепотом, вплетавшимся в звуки концерта. Хунаб Ку основывается на алгоритме измерений и движения, который присущ математическому структурированию вселенной. Земля функционирует в этом алгоритме, как живое существо, она корень нашего существования, равно как и вашего. Расщепление атома почувствовали по всей галактической сети. Столкновение двух протонных лучей угрожает всему сущему.

Ваш вид намного превосходит нас. Почему вы не блокировали угрозу?

Угроза укоренилась в высшем измерении. Ее не достичь до тех пор, пока она не проявится в реальности Малькута. Но тогда будет слишком поздно.

Но Ху Хун-Ахпу в состоянии уничтожить сингулярность?

Да.

Ритм внезапно сбился.

Зипил на!

Да, чуть не забыл. Я же должен скормить этой конторе еще один пакет дезинформации. — Юлиус быстро застучал по клавиатуре, отвечая на первые вопросы о тахионной волне.

Зипил на!

Все в порядке, друг мой.

Нет, нет, нет… Второй Homo sapiens… он подслушивает.

Землетрясение 12 ноября 1996 года началось за минуту до полудня, его эпицентр находился в море, а толчки превратили город Наска в руины. Через год крупная канадская компания по добыче золота выкупила всю территорию, выселив бедняков, чьи предки жили тут 2000 лет, но не имели документально оформленных прав на свою землю.

Черноглазый двадцатипятилетний американец с длинными черными волосами и спортивным телосложением вилял по разрушенным улицам пригорода Наска на десятискоростном велосипеде. Он направлялся к музею Антонини. Крыша здания обрушилась во время землетрясения, повредив множество ценнейших экспонатов. Куратор музея, археолог Джузеппе Орефечи, кроме всего прочего близкий друг и коллега Юлиуса Гэбриэла, позвал Мика на помощь. Нужно было спасти поврежденные мумии, керамику и древнее оружие — все, что только возможно.

Майкл Гэбриэл нес велосипед по треснувшим гранитным ступеням к тому, что осталось от главной галереи музея, и вдруг заметил женщину. Она стояла на коленях у деревянного ящика — совершенно невероятная испанская красотка лет около тридцати, с потрясающими зелеными глазами и телом, которое словно родилось из мужской мечты.

Джузеппе, проследив за взглядом Мика, улыбнулся и подошел к нему.

— Вижу, ты уже заметил мою новую помощницу. Берегись, Майкл, она отъявленная сердцеедка. Пойдем, я тебя представлю. — Куратор подвел его к женщине.