Серый экспресс (СИ) - А. Демченко

   - Благодарю за службу, господа. А сейчас, прошу извинить, дела государственные ждать не могут. Вы свободны, господа. Эдмунд Станиславич, вы знаете что делать, будьте любезны, распорядитесь.

   - Разумеется, государь. - Возникший за плечом правителя Рейн-Виленский коротко кивнул, и тут же Телепнев потянул меня куда-то в сторону от толпы, в которую за считанные мгновения успела превратиться компания награжденных. А едва государь покинул приемную, как все они ломанулись мимо нас на выход, причем с такой скоростью, словно за ними черти гнались. Нормально...

   Через минуту зал опустел.

   - Идемте, Владимир Стоянович, Виталий Родионович... Государь ждет. - Тихо проговорил Рейн-Виленский, отворяя неприметную дверь, и первым шагая в узкий, но хорошо освещенный коридор. Несколько переходов, небольшая лестница, и мы оказались в кабинете. Обычном, по здешним меркам, а не ожидаемо помпезном. Массивная, мебель строгих очертаний, несколько книжных шкафов, содержимым которых явно пользовались по назначению, а не держат ради антуража, широкий рабочий стол... пустой, в том смысле, что никаких бумаг на нем нет, а вот разложенные мелочи и письменные принадлежности ясно говорят о том, что за ним не чаи распивают, а работают. И работают много. А собственно, где же его хозяин, который, как сказал Железный Феликс, нас ждет?

   - Вот теперь, здравствуйте, господа. - Правитель шагнул в комнату, отодвигая портьеру, за которой виднелась остекленная дверь, ведущая то ли на балкон, то ли на террасу. - Владимир Стоянович?

   - Позвольте представить, государь. Это и есть тот самый Виталий Родионович Старицкий. - Тут же подтянулся князь.

   - Старицкий... наслышан, как же. - Кивнул мне Ингварь Святославич. - Что ж... позвольте мне поблагодарить вас, Виталий Родионович. Судя по рассказам Владимира Стояновича, ваше участие в деле Ловчина было весьма и весьма заметным...

   - Я сделал, все что было в моих силах, ваше величество. - Я склонил голову, и постарался как можно более незаметно облизнуть сухие губы. Можно сколько угодно ерничать, но вот в такой ситуации я оказался впервые. И это... нервировало.

   - Не прибедняйтесь, ваше высокоблагородие. - Выделив последнее слово, ответил государь и, задумчиво побарабанив по столу длинными пальцами, осведомился. - Идея с даром казне трофейного самобеглого экипажа, ваша идея?

   - Его сиятельство, князь Телепнев объяснил мне, чем чревато распространение трофейного закона на действия правоохранительных органов. И я посчитал...

   - Да-да. Замечательно. - Чуть скучающим тоном перебил меня Ингварь Святославич. - Скажите, а роду князей Старицких вы не относитесь?

   - Ваше величество? - Кажется, теперь, я знаю у кого Телепнев подцепил свою манеру общения, так бесившую меня в начале нашего с ним знакомства. Вот только что имеет в виду правитель? - Честно говоря, я того не ведаю, государь.

   - Как так? - Не понял Ингварь Станилавич. - Разве там... на вашей родине...

   - Государь, "там", в двадцатом веке происходили такие события, что половина Руси своих родичей дальше прадедов забыла. Перевороты, революции, войны... Рукописи может и не горят, а вот приходские и архивные книги, пылают весело, ваши величество.

   - Да уж. Жаль, времени у нас маловато. Хотелось бы мне послушать, что же у вас там происходило... - Проговорил правитель, но тут же резко тряхнул головой, словно отгоняя несвоевременные мысли. - Впрочем, об этом можно будет потолковать и в иной раз. А сейчас, откройте бювар, и просмотрите документы.

   Выполнив приказ, я начал перелистывать лежащие внутри бумаги, в то время как Игнварь Святославич продолжил речь.

   - Итак. По размышлении, мы решили принять вашу идею, при наложении ограничения на трофейный закон. Но, дабы не возникало лишних вопросов, и в качестве награды за скорые и верные действия, вам отдаются все права на конфискованную по делу Ловчина, паровую яхту "Варяг" и выделяется денежная премия в размере восьмидесяти тысяч рублей ассигнациями. Постарайтесь распорядиться этой наградой с толком. Ну а настоящей наградой вам будет знак ордена Двух Заступников, с лентой. А как вы пребываете в чине, не дозволяющем по статуту такого награждения, то... поздравляю вас надворным советником, господин Виталий Родионович.

   - Благодарю, ваше величество. - Проговорил я, склоняя голову. Пусть кто-то говорит, что награды ничего не значат... Но не для меня. Что свои, что чужие. Я помню, как у деда дрожали руки, когда он брал у меня, тогда еще ребенка, из рук свой китель, и после недолгих уговоров, начинал рассказывать, какую награду и за что получил. Может, он и привил мне это уважение? Не знаю...

   - Ну, а коли с награждениями мы разобрались, поведайте мне всю эту историю. О вашем появлении в наших пенатах, дозволяю умолчать, равно как и об исследовательских ваших мучениях... Только, уж будьте любезны, защиту вашу снимите... - Усаживаясь за стол и кивая присутствующим на кресла, потребовал государь. Ну что ж, можно и рассказать...

   Из кремля я уезжал вымотанным до предела. Такого допроса мне даже мозголом особоканцелярский не устраивал.

   А дома меня ждал еще один сюрприз. Едва отворив дверь, я услышал донесшийся из гостиной, невнятный рев, и ринулся на звук. Но стоило мне оказаться у двери, как та распахнулась, и на меня уставились налитые кровью глаза какого-то мужика.

   - А-а! Явился, блудодей!!! - С этим рыком, кулак незнакомца устремился к моей челюсти, и я еле успел уйти от сокрушительного удара. На автомате пробив в грудину нападающему, и тут же поправив траекторию его падения, хорошим апперкотом, я перешагнул через упавшее на пол тело, и оглядел изрядно разгромленную гостиную. В углу, у окна застыл Лейф, из-за плеча которого выглядывала испуганная Лада.

   Но не успел я спросить, что здесь происходит, как поверженный противник начал, кряхтя, подниматься с пола. Утвердившись на ногах, мужик потер скулу, наливающуюся замечательным фонарем, и буркнув что-то вроде: "силен", двинулся к моим домашним. Остановился в паре шагов, смерил их взглядом.

   - Лада. Собирайся. Ты едешь домой. - Рыкнул мужик.

   - Нет. - Несмотря на испуганный вид, голос сероглазки звучал твердо.

   - Я сказал, ты за него не выйдешь.

   - Выйду!

   - Нет! Я матери твоей обещал, что замуж отдам только за владного ушкуйника!

   - Выйду!

   - Кто-нибудь, может мне объяснить, что здесь происходит?! - Заорал я. И в комнате повисла тишина. Гость незваный обернулся, и ткнул в меня пальцем.

   - Ты! У тебя корабль-то есть?

   - Есть. - Охренев от такой наглости, кивнул я. Присутствующие отвесили челюсти.

   - Ну доча... А ты, охальник, докажи свои слова.

   - Пожалуйста. - Поняв, что передо мной отец Лады и Лейфа, я развернул бювар и достал оттуда дарственную на "Варяг".

   - Та-ак. Говоришь, шаль подарил? И нож на роту дал? - Словно в пустоту бросил ушкуйник, и тут же вызверился на меня. - А посвататься прийти не судьба была? Я тут извелся весь, думаю, с кем моя дочка спуталась, а он! Молодежь, линьком неученая! Тьфу...

   Посвататься? Шаль? Нож? Мама... кажется, я женюсь на сероглазке... и я... счастлив?