Тайна - Надежда Кузьмина

Пару часов в день со мной обязательно занимался Арден. Моё знание эльфийской магии всё еще находилось на зачаточном уровне. По-настоящему мощные заклинания, как «огненный вихрь» или «метеоритный дождь» были мне пока недоступны. Я была ювелиром, а не кузнецом — заморозить воду в чашке могла взглядом за секунду, а вот навести ледяную переправу на широкой реке у меня бы не получилось. Пока не получилось. А вот Ар это мог.

А еще были заклинания, которые передавались из поколения в поколение в эльфийской королевской семье… и до них мне было, как до звезд. Арден обещал начать меня обучать им, как только я хорошо освою базовый уровень.

Шон вносил свою лепту, гоняя меня по структуре и превращениям различных веществ. Я могла изготовить брусок бронзы или аметистовую друзу, но, когда дело доходило до еды, начинались проблемы. Созданный мной хлеб даже вороны клевать не хотели. Зато я научилась магически поддерживать порядок в своем гардеробе: теперь платья не рвались и не снашивались — точнее, возвращались в первоначальное состояние по моему желанию, можно было не заботиться обо всякой стирке, глажке и о проклятых теряющихся пуговицах. Прислуга в замке не могла нарадоваться на аккуратную умницу принцессу.

После утренних занятий я возвращалась в замок — присутствовать за обеденным столом было лучше мне, а не Эмиту. Кстати, с ним у нас началось негласное соревнование, кто лучше сумеет пошутить или сотворить какую-нибудь мелкую пакость. Я запросто могла вывести кого угодно из себя, наколдовав крошечный кусочек локального холода в штанах жертвы. Человек начинал мяться, ерзать, не понимая, что происходит. Пару раз я использовала это заклинание во время Регентских Советов, чтобы пресечь излишнюю активность самых одиозных лордов.

Эмиту с Эрисом понравилось развлекаться с рыцарскими латами, украшавшими коридоры. Негодяи зачаровали их так, что доспехи стали отслеживать перемещения ходящих мимо них придворных. Пока ты смотрел на доспехи, они стояли неподвижно. Но стоило отвернуться, как рыцарь беззвучно чуть менял позу, слегка поворачивал голову-шлем, перемещал руку или ногу. Эффект превзошел ожидания — теперь в темное время суток лордов и леди в коридоры было палкой не выгнать, а по замку поползли слухи о привидениях.

После обеда мы занимались делами, которые я для себя окрестила «имперскими». Сидя бок о бок с Арденом, мы разбирали присланные со всех концов страны агентурные сведения. За очень короткое время среброволосый Повелитель сумел восстановить разведывательную сеть моего отца почти в полном объеме. Он разыскал преданных лорду Сирилу людей и, используя способность читать мысли, нашел новых, которым можно было доверять. Постепенно в разных уголках страны, в различных ведомствах появлялись люди, собиравшие для меня информацию об истинном положении дел в Империи.

Я восхищалась Арденом.

Еще мы потихоньку начали подбирать вожжи управления Гильдиями и искать контакты с лордами, бывшими советниками моего отца. Для активных действий время еще не настало, а вот для зондирования почвы и переговоров было в самый раз.

Мои личные отношения с Аром превратились в очень теплую дружбу с ноткой взаимного влечения. Я часто ловила на себе внимательный взгляд его изумрудных глаз, а по вечерам уже стало традицией, что волосы мы расчесываем втроем, в четыре руки. Я мурлыкала от удовольствия, когда два сидящих за моей спиной эльфа чуткими пальцами расплетали мою дневную прическу, разбирали пряди, нежно массировали затылок и шею. И сама с не меньшим энтузиазмом возилась с блондинистыми шевелюрами что Ти, что Ара. Все же ухоженные длинные волосы — это потрясающе красиво.

Сам лорд Арденариэль границ никогда не переступал. Несмотря на то, что мы много времени проводили вдвоем, совсем рядом, он ни разу не попытался поцеловать мое лицо. Впрочем, в его исполнении даже поцелуй руки был событием, от которого по телу прокатывалась теплая волна, а колени начинали подгибаться. Ару моя реакция нравилась. Иногда мне казалось, что он чего-то ждет.

Как-то я устроила допрос Ти — поговорил ли он с Арденом обо мне? Ответ оставил меня в недоумении. Я услышала, что в королевском эльфийском роду время от времени появляется слабый дар предвидения. Контролю он не поддается, но видения практически никогда не лгут. И что Арден в тот раз, когда между нами впервые проскочила искра, что-то увидел. Что именно, Ти было неизвестно, отвечать Ар отказался, только улыбался. И что бы это значило? Спросить, что ли, самой? Или не будить лихо, пока оно тихо?

Я решила пока все оставить, как есть. Ведь известно, что хочешь испортить отношения — начни их выяснять.

Еще по ночам мы вчетвером — три единорога и Шон-дракон над нами — носились по окрестным пустошам и лесам. Мне безумно нравился этот ночной бег… я была готова скакать и скакать, пока не разорвется сердце. И по-прежнему могла выдыхать огонь. Шон кружил вокруг меня коршуном, пытаясь понять, как я это делаю.

А на мой взгляд, всё было просто — моя вредная кобыла, похоже, нашла общий язык с драконицей, теперь они ржали и ревели чуть ли не в унисон и даже решили подобрать себе общее имя — драконица раздумала зваться «Буренкой». Мне было интересно, что они надумают.

Я спросила Ти, как ведут его собственные единорог и дракон? До того, как начались мои метаморфозы, я была убеждена, что смена ипостаси напоминает переодевание. Ну, сменил ты платье, и что? Ведь ты не беседуешь с ним, и оно с тобой тоже не разговаривает? Это — только оболочка, и не более того.

Ти ответил, что довольно часто второе «я» несет в себе черты самостоятельной личности. Хотя я, как всегда, и тут перешла все границы в своих странностях.

Я хмыкнула:

— Ти, попробуй познакомить свои сущности. Мне кажется, что тогда и ты сможешь плеваться огнем.

Ти задумался.

Глава тридцатая

От мужчины легко отбиться,

труднее — заставить нападать.

Т. Клейман

Зима пошла на поворот. По утрам от лучей солнца начинали таять сосульки на моем окне, и я просыпалась от стука капели. Сумасшедше чирикали и щебетали в саду птицы. Еще пара месяцев, и дороги растают и подсохнут. Пора было начинать думать о путешествии к озеру Полумесяца.

Проснувшись, я нежилась в кольце рук жениха. Прижалась к боку любимого, рассматривая темные полукружья теней ресниц на его щеках. Прямой нос, высокие скулы, красивый рот с чуть более полной нижней губой, решительный подбородок… Я могла бы смотреть на него вечно. А еще мне хотелось, чтобы он проснулся и меня поцеловал. Взяла ладонь его расслабленной руки, поднесла к своему лицу, потерлась щекой — Ти приоткрыл глаза, и, еще не проснувшись, потянулся ко мне поцелуем.