Философские сказки для обдумывающих житье или веселая книга о свободе и нравственности - Николай Козлов

Мы привыкли восхищаться тем, что идет ОТ ДУШИ. Но не обманывайтесь: ЭТИ испуганные вопли, идущие от души, берегут не человека и не что-то доброе. Они берегут только себя – и орут, защищая свою власть и свое недоброе существование.

И до тех пор, пока человек будет беспомощен перед своей бастующей душой, он будет оставаться рабом. А я хочу, чтобы человек стал сильнее. А для этого у него должен быть порядок в голове, чтобы никакая трижды уважаемая П.К. Мораль не сидела там на командных позициях, распоряжаясь тем, что в душе будет, а что – нет.

И мы беседуем: о нежности, о любви. О том, что нежность и любовь запускаются из души, а не от Другого. О людях, которые запрещают себе любить, и о людях, которые любовь отталкивают. И о том, что тем не менее любить можно каждого. Они слышат мои вопросы: «Сколько тепла и любви у тебя в душе? Что мешает тебе любить? Есть ли у тебя мужество – мужество любить?»

Но чудес не бывает, и кто-то все равно жалобно просит: «Не могу, помогите». – «Что, снова обманывать?» – «Ага».

Не унизительно ли – иметь такую душу, которую надо обманывать, чтобы сделать доброе?

Начинаю решительные действия: прошу выбрать парня и девушку, которые разбираются в людях, всех здесь хорошо знают и в группе пользуются уважением. Выбрали. Объявляю, что они будут Судьбой, которая распределит всех по парам – кто с кем.

Как правило, Судьба распоряжается очень мудро.

Задание: ребята должны помогать девушкам, а девушкам надо быть с ребятами нежными. Никаких слов, говорят только руки и все то, что они решат сами. Я включу музыку.

– И свет выключите!

Это просьба Слабого, но хорошо то, что они это предлагают сами.

Свет гаснет. Что происходит в парах, я не знаю сам. Звучит музыка, я говорю то, что им поможет. Я говорю, что они могут сесть так, как им удобно. Кто-то может сесть перед другим у колен, кто-то может на колени прилечь.

Мои слова – это разрешения. Они нужны этим большим детям – без них они мало на что решатся. Будут сидеть искривленные, в неудобных позах, а положение не переменят.

Акцентирую внимание на том, что задача ребят – только переживать, только принимать все, что дают им девушки.

Они умеют нападать, но не умеют наслаждаться. Кроме того, когда ребята не активничают, девушки смелее.

А дальше – идут импровизации о мире прикосновений. И я не знаю, кто переживает больше – они, которые имеют только то, что имеют, или я, который рассказывает им о том, что они иметь могут. Слезинками падают чистейшие звуки, собираются в букеты, рассыпаются ручейками. Музыка размышляет, печалится, шутит. Нежность искрится, светится, тает… Приливает снова…

Минут через десять я даю понять, что всему приходит конец. Потихоньку включается свет.

Это незабываемое зрелище: встрепанные волосы и ошалевшие глаза.

Прошу поделиться тем, что у кого было, не уточняя, в реальности или в душе. Каждый рассказывает то, что считает нужным и возможным.

Моя задача – не накормить их сладким пирогом, а научить печь пироги самостоятельно. Поэтому пусть говорят.

Рассказывают, как они искали взаимопонимание без слов. Кстати, кто-то находил с большим трудом. Рассказывают о своих страхах, о своих ожиданиях, о своей благодарности партнеру. Бывают и проблемы, и чаще они связаны с партнершей.

Удивительно, но всегда находятся несколько девушек, которые так и не услышали, что активной должна быть она – вот не услышала, не поняла, и все тут!

Музыка помогала всем, мои слова кому-то помогали, а кто-то их как-то не замечал. И всегда, от многих, звучит: «Хорошо, но мало!» Прекрасно, придется повторить.

Но – смена партнеров, и это обязательно. Девушки выбирают ребят.

Второй раз – все то же самое, но… Но я уже разрешаю проявлять активность и ребятам, и мы уже играем нежностью: разыгрываем нежную обиду, нежную разлуку и встречу, нежную благодарность. Вдруг они остаются без музыки – как тяжело оказывается им без этой поддержки и защиты! Тишина наваливается на них, ощущения становятся острей, любое прикосновение – ответственнее… Но снова музыка, и я разрешаю им все – все, что они разрешат себе сами. И дальше в комнате – только музыка. И нежность.

Свет.

Сидим. Тот, кто хочет, делится тем, что на душе. Но души стали совсем другими, они как будто приоткрылись и встретились: сами с собой, друг с другом, с миром. Удивительная атмосфера: говорятся слова, но вокруг – тишина. Тишина, в которой сохранилась и дрожит невидимая музыка – та музыка! – и трепетная нежность как будто еще пронизывает воздух. И если говорятся какие-то слова, они говорятся такие и так, что атмосфера эта сохраняется. Долго ли продержится это Чудо?

Но вот первая прореха – прозвучало

УМНОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ.

По поводу высказывания выдвинулись

РАЗНЫЕ МНЕНИЯ.

Начались

СПОРЫ.

Все кончилось —

ЗАТАРАХТЕЛ УМ…

Любовь против привязанностей

Сказка про царевича

Сын родился у меня, оковы скованы для меня.

История знакомит нас с одной интересной нравственной задачкой. Такой.

Жил-был царевич. Он был красивый, но по жизни жутко наивный – хотя бы потому, что его нежно любящий папа делал все, чтобы от житейских невзгод его отгородить.

А можете догадаться, что у папы нашего царевича возможности для этого были.

Но вот случился прокол, царевич жизни немного коснулся, ужаснулся – и решил, что должен идти в мир и найти путь, чтобы всех от такой жизни спасти навсегда. Естественно, его более здравомыслящие родные сделали все, чтобы он никуда не уходил, тем более – в его ситуации.

А ситуация была совершенно определенная: его любящий, но дряхлеющий отец мечтал только о том, чтобы наконец-то выросший сын наконец-то заступил на царствование, а молодая и красивая жена царевича как раз родила ему сына. Мало?

Но молодой человек все-таки ушел. Вот.

Вопросы:

Он – подлец?

Он бросил жену с маленьким ребенком.

Он – придурок?

Отказаться от царствования, которое отец оставлял ему в неплохом состоянии…

Его поступок – низкий и неблагодарный?

Отец вложил в него все, а сын ушел, когда тот подводил итоги своей жизни… Он разбил ему сердце!

У меня нет сомнений, что и отец, и жена любили молодого царевича всем сердцем – и что именно поэтому они его прокляли. Потому что они не любили его, а были только к нему привязаны.

А царевич Гаутама ушел и стал Буддой: тем, кто стал учить освобождаться от привязанностей.

Две семьи

У меня есть две знакомые семьи. В одной – постоянные ссоры, претензии, обиды и очень искренние сцены ревности. Костя иногда пьет, а когда-то Лиду и бьет. Но они не могут друг без друга жить, и, если Костя задерживается, Лида безумно переживает. А если, не дай Бог, с Лидой что-то случится, Костя, похоже, этого не переживет… Развод для них исключен, потому что они вросли друг в друга и, если бы случилось разводиться, резать пришлось бы по живому.

«С ним тяжело, но я к нему так привязана!» – всхлипывает Лида. Все верно, о любви тут говорить трудно, а вот привязанность – налицо.

А вот семья другая. Когда бы мы ни пришли к ним в гости, у них всегда уютно и солнечно: улыбки, радость, теплота. Саша и Таня удивительно внимательны друг к другу – и к детям, и голос там повышается только тогда, когда они в семейные праздники вместе с детьми поют песни.

Правда поют, мы им даже подпеваем!

Идиллия. Но я также знаю, что Саша будет таким же светлым и спокойным всегда, даже если что-то случится с Таней, с детьми… И это не маска – это его душа.

Он любит и жену, и детей, любит их красиво и искренне, но – без привязанности. Он любит так весь мир.

Веревочки для Горемыки

Две жизни в единую слиты…

Я с трудом представляю, как из обычного, то есть духовно бедного и душевно скупого, человека можно к кому-нибудь выдавить любовь. Забота и ответственность в минусе, тепло в недостатке, в избытке только суета да аффективные вспышки вокруг вечно уязвленной самооценки.

Нежность как эмоциональный всплеск – возможна, сентиментальность как обратная сторона обычной жестокости – пожалуйста, а любовь как постоянно – и щедро – идущие из души тепло и забота – ну откуда?!

Горемычность же в том, что без взаимной заботы и внимания тела и души человеков хиреют и вянут.

Конечно, взаимовыгодные душевные и телесные обмены возможны. Когда обмены интенсивны и есть ощущение, что тебя не дурят, Горемыки с восторгом говорят о счастливой взаимной любви. Но бедные – подозрительны, и опасение, что «Я даю больше, а получаю меньше», рождает претензии, на фоне которых «любовь» начинает немедленно киснуть и трагически лопается.