Потерянная. Переплести судьбу (СИ) - Екатерина Овсянникова

немного отклонил зонт и пыхнул воняющую за версту сигару. — Смотрю, у вас приключилось небольшое горе.

— Не вашего ума дело! — прорычала, обхватив портрет матери и в наглую отвернувшись от нежеланного собеседника.

Хихикнув, Харадзава просто обошел меня, словно бестелесный столб, и встал перед моим лицом.

— Как раз-таки это мое дело, милочка, — съехидничал он, присев и внаглую выдохнув на меня вонючий дым. — Старый долг никуда не делся и, поскольку у вас за плечами теперь нет даже дома, вы в большой беде, мисс. Даже зарплаты от вашего работодателя не хватит, чтобы оправиться от потерь!

— Я найду способ! Вот увидите! — процедила с возмущением сквозь зубы.

Еще раз затянув противную вонючую сигару, Харадзава усмехнулся.

— И каков же он? Продать участок? Никому ваши горелки и даром не нужны… Хотя…

Откашлявшись от едкого дыма, подняла глаза на ненавистного собеседника.

— Могу предложить за ваш жалкий клочок земли вот такую сумму, — проговорил он, с издевкой ткнув мне в лицо листок с цифрами.

Вглядевшись детальнее, я пришла в ужас.

— Это же жалкие копейки! Участок не стоит столько! — пролепетала, проглотив стремительно подступающий к горлу невидимый ком отчаяния.

— А у вас есть выбор? Эта деревенская земля в таком состоянии никому не нужна, а долги никуда не денутся. Полностью сумму вы не погасите, но остаток долга будет достаточно мал, чтобы погасить его с первой же зарплаты. Если, конечно, начальник оставит вам работу.

Приблизившись с зонтиком в руках, Харадзава протянул мне вытащенный из барсетки деревянный планшет, к которому был прицеплен документ о потенциальной купле-продаже, и выжидающе уставился на меня. Голова уже ныла от пережитых эмоций, сердце нещадно болело, а сама я уже не могла нормально дышать, но мужчина все равно ждал моего решения. Ни за что не отдала бы этой мрази наш родной уголок, но, похоже, сейчас у меня нет иного выхода…

Дрожащей рукой, продолжая заливаться в истерике и задыхаться от едкого дыма, я в итоге поставила свою подпись и вновь закрыла лицо руками.

Добившись желаемого, мужчина свернул документ напополам и убрал тот в барсетку.

— Ха-ха… Поздравляю с обретением жизни никчемной бродяжки! — злорадствовал он, нагло шипя мне в ухо своим вонючим до тошноты дыханием.

Позади раздалось громкое испуганное ржание. Люди Харадзавы сейчас уводили моего коня! Я попыталась вернуть питомца, но мужчины лишь подхватили меня и оттолкнули в лужу.

По правилам контракта жеребец тоже является частью имущества, расположенного на этом участке, — съехидничал Харадзава, бросив на меня презрительный взгляд. — К сожалению, вам придется добираться до работы своими ногами…

— За что? Почему вы так поступаете со мной? — запричитала, не отрывая ладоней от красного, словно помидор лица.

— Все просто, дорогуша, — злорадно проговорил он, показательно поправив галстук. — Ты попортила мне репутацию своим гаданием, прилюдно оскорбила… А я обиды так просто не прощаю… Я мечтал в наказание опустить тебя до уровня уличной крысы, и теперь это получилось! Можешь пооплакивать эти жалкие руины до утра, а потом чтобы я больше никогда тебя здесь не видел. История никчемной девчушки и ее матери закончилась сегодня…

Услышанное отдалось бесконечным эхом в сознании. Эта тварь только что оскорбила Мариэль!

Огонь ярости заполонил сердце и пустил по жилам кипящую кровь. По телу распространился странный, невыносимый жар, который пронзил разум адской болью.

— Моя любимая мамочка… Мариэль… Ненавижу тебя, ублюдок! — я заорала неестественно страшным голосом, словно из меня только что вырвался наружу какой-то демон. Сама того не ведая, направила руку на своего обидчика и активировала дар. Всю силу, что была сейчас доступна, я вызвала из своего магического источника и обратила к Харадзаве.

Вторая, разрывающаяся сейчас в ярости сущность, желала отмщения. За оскорбление матери, за множество погубленных жизней и слез… За уничтожение моих шансов на счастливую жизнь!

Харадзава и его прихвостни ухватились за головы, упали на колени и содрогнулись в крике боли. Мое тело до сих пор горело не хуже адского пламени и от невыносимой агонии разум стремительно затуманивался, но я, не сводя глаз с обидчиков, продолжала кричать и мучать их. В конце концов остатками мыслей я почувствовала странную волну, словно под ногами что-то взорвалось. Разум стремительно отключился и все, что мне удалось запомнить — как горящее жаром тело обдавало ветром от падения и каплями дождя. Боль пронзала сквозь темноту небытия, а потом и ее не стало…

* * *

Очутился Виланд на приличном расстоянии от нужного места. Эльф использовал свои ощущения, словно ориентир, для создания портала, но иногда в подобных чарах могла возникнуть погрешность, что случилось и сейчас. Теперь целитель спешно бежал на выручку своей подопечной в надежде как можно скорее помочь бедняжке. Грудь эльфа терзала невыносимая боль… Он даже и представить себе не мог, что тогда сейчас испытывает его ученица! Когда драконий наследник почти добрался до нужного места, раздался яркий выброс магической энергии, а тело эльфа содрогнуло приступом адской боли, отчего тот громко закричал и упал на землю.

Придя в себя спустя пару минут, Виланд спешно побежал к месту происшествия. Явившись по адресу, целитель содрогнулся в ужасе: прямо в луже на дороге, почти не подавая признаков жизни, лежала Гретта, а ее дом сейчас представлял собой обугленные деревяшки. Четверо мужчин, среди которых эльф узнал Харадзаву, отделались лишь потерей сознания, но чувствовали они себя явно лучше. Пересилив агонию от мучений подопечной, с помощью своей магии драконий принц исцелил пострадавших людей. Благодаря пыльце зачарованной лозы он также повлиял на память всех, кто только мог здесь быть. Теперь для жителей этой деревни возникла новая история о таинственном взрыве керосина, который эльф оперативно разлил неподалеку.

Подхватив трясущимися от агонии руками ослабевшую подопечную, Виланд скрылся за укромным уголком и открыл портал домой. Не создавая лишнего шума, эльф аккуратно прошел к себе в кабинет, уложил девушку на диван и принялся за ее исцеление. Сделав свет поярче, целитель охнул от увиденного. Грязное и мокрое тело девушки не просто горело невыносимым, но при этом знакомым жаром… Оно было частично покрыто очень знакомой жемчужной чешуей. Приоткрыв один глаз ученицы, Виланд также обнаружил реагирующие на свет вертикальные зрачки.

Теперь сомнения эльфа по поводу происхождения Гретты развеялись окончательно — бедняжка принадлежит его народу! Вот только кто ее родители? Ведь с младенчества она живет как все люди…

Но главный вопрос был даже не в этом. Как рассказать ей правду? Наверное, для начала надо как-то девушку подготовить к этому. Эльф и сам понимал, что рассказывать все спонтанно нельзя — Гретта ему просто