Ночная школа. Наследие - Кристи Доэрти

— Ну… как ты? — Глупый вопрос, если разобраться, но ей действительно хотелось узнать, как он поживает.

— Превосходно. Спасибо, Элли, — ответил он, одарив ее сардонической улыбкой. — Моя девушка бегает по лесам с другими парнями и до такой степени мне не верит, что отказывается говорить правду. Но если не считать этого, я живу нормально. Вот недавно высший бал за историческое эссе получил…

— Картер, мне…

— Я пришел сюда не для того, чтобы слушать твои объяснения, — сказал он, перебивая ее. Потом, с минуту помолчав, добавил: — А может, и для того… Я не знаю…

В следующее мгновение она увидела, как его лицо исказилось от душевной боли, которая была под стать ее собственной. Не имея сил следить за происходившими в его лице изменениями, она снова опустила глаза и стала рассматривать свои руки, которые, как выяснилось, слегка подрагивали. И тогда, чтобы он этого не заметил, положила их на колени.

— Увидел, что ты вошла в кабинет, и решил зайти и поговорить с тобой.

Поскольку она продолжала рассматривать руки, он повысил голос:

— Посмотри на меня, Элли.

Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Плескавшаяся в его глазах боль исчезла, уступив место арктической пустыне.

— Я слышал, что произошло на вчерашней вечеринке в развалинах замка.

У Элли перехватило горло.

— Там… Ничего особенного не произошло…

— Я не собираюсь говорить о том, что ты целовалась с Николь, а потом присоединилась к Сильвиану, протестовавшему против условий игры. Впрочем, мы можем обсудить и это, если тебе очень хочется, — сказал он. — Но меня больше интересует то, что сказала Кэти относительно Люсинды. Хочу, чтобы ты знала: я никогда никому не говорил о Люсинде и никогда никому не скажу в будущем.

Она посмотрела на него расширившимися от изумления глазами.

— Мне и в голову не могло прийти, что ты рассказал об этом Кэти!

Интенсивность ее реакции, похоже, сбила его с толку, поскольку он на секунду смешался и пару раз смигнул. Правда, сказала только одно слово: «хорошо», — после чего сделал движение, говорившее о том, что собирается встать и уйти, и добавил:

— Вот, собственно и все, что я хотел тебе сообщить.

— Картер, подожди. — Повинуясь мгновенно возникшему импульсу, она перегнулась через стол и протянула к нему руку, словно стремясь его удержать. Он отпрянул, как если бы опасался ее прикосновений; она же покраснела и убрала руку. — Неужели мы не можем поговорить хотя бы минуту?

— Не уверен, что это хорошая идея, — сказала он, но со стула не встал.

— Знаю, что во многих случаях была несправедлива по отношению к тебе, и прошу меня за это извинить. Но и ты тоже далеко не всегда безоговорочно доверял мне. Мы с тобой такие хорошие, близкие друзья, но… — Она посмотрела на него в упор. — Я долго думала о наших отношениях и пришла к выводу, что мы представляли собой не лучшую на свете пару. Ты, например, считал, что я не способна принимать правильные решения, не доверял мне. И я тоже тебе не доверяла и о многом в этой связи умалчивала. Именно это взаимное недоверие, на мой взгляд, и стало причиной возникших между нами трений.

— Не только это, — бросил Картер. — Ты забываешь о Сильвиане.

Элли показалось, что его слова пробили у нее в груди дыру.

— Да, — сказала она тусклым, лишенным эмоций голосом, откидываясь на спинку стула. — Сильвиана тоже нельзя сбрасывать со счетов.

— Проблема в том, что чувства, которые ты к нему испытываешь, написаны у тебя на лице, а ты, похоже, этого не осознаешь. Когда, к примеру, он входит в комнату, ты замираешь, как кролик перед удавом, а выражение у тебя на лице мгновенно меняется, — произнес он и невесело рассмеялся.

— Картер, — воззвала к нему Элли. — Сильвиан спас мне жизнь! И если я неравнодушна к нему, то именно по этой причине. А не потому, что я испытываю к нему влечение — или что ты там по этому поводу думаешь.

Неожиданно он вскочил с места, прошел к двери, но не вышел из комнаты, а остановился, положив ладонь на дверную ручку. Потом, так и не повернувшись к ней, сказал:

— Ты уж извини, что я не способен наблюдать за развитием вашего романчика и получать от этого удовольствие.

Когда он ушел, Элли закрыла лицо руками. Сейчас ей хотелось одного — выплакаться. Но слезы почему-то не приходили.

Во второй половине дня настроение Элли трансформировалось из слезливого в агрессивное, поэтому, стоило ей только увидеть огненно-рыжую шевелюру Кэти, замаячившую впереди нее в коридоре, она перешла на бег и, догнав девушку, схватила за рукав.

— Откуда ты об этом узнала?! — крикнула она еще до того, как Кэти успела повернуться к ней лицом.

— Не скажу! — Вырвав рукав из ее хватки, Кэти отступила на шаг.

В этот раз на губах Кэти красовалась помада теплого абрикосового оттенка, идеально подходившая к ее внешности. Элли выводило из себя еще и то обстоятельство, что красота Кэти вызывала у нее странное ощущение, подозрительно напоминавшее чувство неполноценности.

— Но факт остается фактом: ты солгала, — продолжила Кэти. — Народ теперь знает, что ты лгунья, и тебе придется иметь дело с последствиями своего деяния. Уж и не знаю, в чем здесь моя вина.

Элли в прямом смысле стала сотрясаться от злости.

— С каких это пор нежелание говорить во всеуслышание о секретах своей частной жизни стало называться ложью? Ни ты, ни «народ», как ты называешь наших знакомых и приятелей, не имеете к этому никакого отношения!

Поначалу ученики проходили мимо них, не задерживаясь, но чуть позже некоторые, сообразив, что разговор на повышенных тонах между этими двумя страстными натурами может явиться прелюдией к грандиозному скандалу и даже потасовке, начали останавливаться поблизости, чтобы посмотреть, чем кончится спор. Так что довольно скоро вокруг девушек собралась небольшая толпа, которая, впрочем, постоянно увеличивалась.

Кэти напустила на лицо скучающее выражение.

— Тебя тысячу раз спрашивали, учился ли здесь кто-нибудь из твоих близких родственников, и ты всегда отвечала «нет». Но, как недавно выяснилось, Люсинда тебе далеко не чужая, и лично мне трудно поверить, что ты не знала об этом. В таком случае уместен вопрос: зачем ты лгала?

Поскольку Элли заколебалась, Кэти, чувствуя приближающуюся победу, одарила ее триумфальной улыбкой.

— Ты уж просвети нас на этот счет, хорошо? — Она широким жестом обвела рукой собравшихся в коридоре учеников, смотревших на них во все глаза. — Мы никому не скажем, не правда ли? Итак, почему ты держишь свои семейные отношения в секрете?

— Потому что это не ваше дело! — воскликнула Элли, у которой кровь бросилась в лицо.

Кэти закатила глаза.

— Ну, это не ответ. Кроме того, сейчас это не только твое дело.

— Благодаря тебе!

— Да, это так, — сказала Кэти с улыбкой. — Можешь не благодарить.

Всмотревшись в лицо рыжеволосой девушки, Элли поняла, что этот разговор не имеет никакого смысла, поскольку Кэти никогда не раскроет источник своей информированности. Хотя бы потому, что вся эта история и связанные с ней события здорово ее развлекали и забавляли.

Смирившись с поражением, Элли повернулась, чтобы уйти, но Кэти не хотела так просто отпускать ее и ехидным голосом бросила ей вслед:

— Почему бы тебе не сбегать сейчас к Сильвиану и не поплакать у него на груди? Ой, что это я говорю? — Кэти в притворном смущении прикрыла ладошкой рот. — Может, мне следовало сказать «к Картеру»? Нет? Извини, я совсем запуталась. Так к кому из них ты бегаешь на этой неделе?

Элли, сжав кулаки, крутанулась вокруг своей оси. У Кэти расширились глаза.

— Неужели ты собираешься меня ударить? — Она залилась смехом, в котором сквозило пренебрежение. — Пора взрослеть, Элли. Твои подростковые замашки производят жалкое впечатление.

— Себя пожалей! — Бархатный голос Николь прозвучал неожиданно, и удивленные ее появлением противницы чуть ли не синхронно повернулись в ее сторону. Но сверкающие глаза Николь были устремлены на Кэти. — Еще неизвестно, кто здесь производит жалкое впечатление!

Кто-то из зрителей хмыкнул. Кэти же определенно разволновалась и попытаться вновь взять инициативу в свои руки лишь после того, как призвала себя к порядку и внимательно оглядела толпу.

— Твои заявления, Николь, достойны смеха. Я знаю, что ты целовалась с ней, но зачем вмешалась в наш разговор? Влюбилась в нее, что ли?

Николь, забросив черные блестящие волосы за плечо, одарила Кэти таким пренебрежительным взглядом, что можно было подумать, будто перед ней какая-то букашка или червяк.

— Думаю, проблема заключается не в том, кого поцеловали я или Элли, а в том, кого хочешь поцеловать ты, так как этот человек не только не хочет целоваться с тобой, но и не обращает на тебя никакого внимания.