Рухнувшие надежды - Николай Побережник

Фима поведал нам, что уже договорился на счет места в торговых рядах и на счет строительства. Так же обрадовал нас новостью о трех квасных бочках.

— Надо только за них оставить задаток.

— Так мы же тебе дали денег…

— Вот я и интегисуюсь, можно ли из них оставить задаток?

— Мля Фима… Нужно!!! — сказал Иваныч, — это считай три тонны почти!

— 2700 литгов! — уточнил Фима.

— Поумничай, — хмыкнул Иваныч, — в каком состоянии хоть?

— Ну… желтые такие на колесах.

— Фима, не зли меня! Бочки сами целые?

— А, да. Целые. В них молоко ездили собирали по поселкам.

— Хорошо, жди нас через пару дней, что бы бочки уже здесь у пирсов стояли, за охрану заплатишь.

— Понял.

— Все, молодец… теперь дуй с палубы и за работу! Мы отходим уже сейчас, — сказал Иваныч и завел двигатель…

Мы с Сашей прошли по катамарану, проверили крепление бочек, малолетние «помогайки» отдали швартовые и «мандарин» ровно урча дизелем, плавно отошел от пирса.

— Вот тут стоит проверить, — сказал Иваныч, обведя на карте два места, — Саня право тридцать возьми.

— Понял, — кивнул он в ответ.

Иваныч настоял на «экспресс-курсе мореходства» для Александра, и теперь тот с сосредоточенным лицом стоял в рубке у штурвала, а мы с Иванычем разлеглись на верху с картой и биноклем, пытаясь вычислить местонахождение траулера «сынков».

Через четыре часа хода показался остров, со стороны он походил на огромного крокодила, хребет которого был усыпан большими валунами, и только часть береговой линии, шириной не более полукилометра была в густой растительности. Высота была не большая, не более двухсот метров.

— Дай-ка порулить, — сказал Иваныч оттесняя Сашу от штурвала, — а ты вот, на… в бинокль смотри.

«Мандарин» обогнул справа «хвост крокодила» и нам открылся обрывистый скальный берег, из моря торчали несколько острых скал, на которых и раскорячило немного на боку искомую нами посудину.

— Серег давай на нос, смотри чтобы не наскочить ни на что, — выкрикнул Иваныч из рубки.

— Хорошо, — кивнул я и перешел на нос, где уселся свесив ноги.

Подошли к траулеру метров на двадцать и решили пока отцепить катамаран, чтобы не мешал маневрировать меж скал. Я перебрался на катамаран, а Иваныч чуть сдав назад пододвинулся почти вплотную к одному из камней невысоко торчащему из воды, и просто опустив на него трап катамарана удалось пришвартоваться. Имея теперь свободу маневра, мы на «мандарине» обошли эту уже цветущую ржавчиной и пометом чаек посудину. Нашли место, где можно забраться на борт. Подтянулись багром, и привязались к свисающему с борта рыболова большому кранцу.

— Я пока здесь покараулю, а вы лезьте, — сказал Иваныч, — фонари возьмите.

Мы с Александром отцепили с борта «мандарина» лестницу, приставили ее к борту траулера.

Облазили все судно, так, просто быстро прошли с осмотром. Никого не обнаружили, нет, конечно следы присутствия людей были, но давнишние. Вернулись на «мандарин».

— Ну что там? — спросил Иваныч закуривая.

— Кое что есть, — ответил я, — наверное надо цеплять обратно катамаран и начинать с топлива.

— А силовая установка?

— Машинное отделение затоплено почти полностью и вообще по трюму везде вода.

— Жаль… А сколько вообще топлива там?

— Ну я простучал баки, думаю не много, но хоть что то.

— Что еще есть?

— Ну инструмент всякий, сетей много и тралов, вообще такелажа всякого дохрена, шмотки кое какие. О! Радиорубка в нормальном состоянии, визуально вроде цело все, да и в ходовой рубке относительный порядок. Бочки кстати есть несколько штук.

— Ясно, ну… тогда за работу, чувствую, заночевать тут придется, — решительно ответил Иваныч, щелчком отправив окурок в воду.

Работали мы до темноты, только прервавшись несколько раз на чай с оладьями, вспомнив добрым словом Лидию Васильевну. На катамаране уже были расставлены бочки с залитым топливом, растянули шланги, и ручной помпой, как сказал Иваныч «нацедили» три с половиной тонны — и то дело. Натаскали и сложили вдоль борта траулера целую кучу всего и на утро запланировали это все грузить на катамаран, ну и в «мандарине» было еще место. Разбили на ночь дежурства и разошлись, кто спать, а кто на вахту.

После волны. День 92.

Утреннюю вахту стоял Иваныч, и когда еще не рассвело совсем, он начал долбить какой-то железякой в борт траулера и бесцеремонно нас будить.

— Злыдень ты Иваныч, — сказал я, отправившись умываться.

— Ничего, ничего, работы вон сколько а вы все дрыхните, а я вообще на больничном должен быть… так что хорош расслабляться, чайник я уже вскипятил.

— Вот я и говорю, раненный в задницу злыдень.

На эту мою реплику хихикнул проснувшийся Александр.

— А ты чего рыгочеш? Сейчас на мачту полезешь, как самый молодой. Это у нас на Сахарном демократия понимаешь, а в море я вас гонять буду и в хвост и в гриву!

— Ты чего так разошелся то?

— А настроение хорошее, да и нашел кое-что.

— Что нашел? — поинтересовался я.

— А вон видишь на мачте хреновину на яйцо похожую.

— Ну.

— Вот сейчас позавтракаем, а потом Александр полезет и аккуратно ее снимет, и кабель тоже. Слышишь Санек?

— Слышу, Слышу.

— Только снимать очень аккуратно.

— Так что это?

— На мачте — антенна радарная, а вот и сам радар, — Иваныч протянул мне некое устройство с ЖК экраном и кучей кнопок.

— Круто! А работает?

— Да, я аккумулятор наш цеплял, проверил.

— И?

— На 43 километра шкала!

— Здорово!

— Не то слово.

После завтрака Саша полез на мачту вооружившись инструментом, высота была метров восемь, но т. к. крен был ощутимый, ему пришлось постараться. Но все у него получилось, и антенну снять, и кабель потом отцепить. Иваныч сгреб все, и напевая что то из репертуара Лозы отправился мостить радар на «мандарин». А мы с Сашей занялись загрузкой катамарана и затем закреплением груза. Исходя из грузоподъемности нашего «флота», многое пришлось оставить, было еще, чем поживиться на этом траулере. Решили, что еще раз сюда придем, когда перекачаем все топливо с СР-а, топливо было приоритетной задачей.

Мы пообедали, и переждали жару. Чертыхаясь Иваныч аккуратно вывел «мандарина» и груженый катамаран из каменного лабиринта и взяли курс на Сахарный.

Стоя у штурвала, и поглядывая на картинку на радаре, Иваныч светился как начищенный медный самовар.

— Ну вот, совсем другое дело теперь можно и ночью ходить, — сказал Иваныч пыхтя сигаретой, — букварь от него я нашел, так что дома еще отъюстирую его поточней.