Закатиглазка (СИ) - "Феликс Неизвестный"

На самом деле хитрющий Зайчуга, всю битву за золото просмотрел, прячась в кустах, и, только, убедившись, что всё закончилось, рискнул выйти.

— Да я, уже, сама, управилась, — Принцесса осматривала колёса машины — это оборотень был.

— Оборотень? — Заяц спрятался от ливня в салон атомобиля — А выглядит как человек, превратиться в зверя не успел?

— Наши оборотни, — Принцесса, тоже села в салон, — как раз в людей превращаются, неопытный глаз и не отличит это чудище от человека.

— А тот, другой, — Заяц выглянул из машины — как — будто в форме.

— В форме, — подтвердила Закатиглазка — в нашей стране Их Величество Король Многоземельный провёл милицейскую реформу, издал указ, что бы в правоохранители одних оборотней набирали, так что не удивляйтесь. У нас, в Королевстве Многоземельном, даже, национальный праздник есть — День оборотня.

— А это ещё, что за культя? — Заяц заметил огрызок руки Кобольда, понюхал, признал вышепоставленного начальника, и рефлексивно, повинуясь испоконвечной привычке, жарко облобзал мёртвую конечность, вытер лапкой губы и спросил — А где остальное?

— Остальному удалось бежать, — пояснила Принцесса — это всё, что нам от него осталось.

— Пристроиться теперь где-нибудь, — Заяц глубокомысленно почесал за ухом — и будет, опять, людям гадить.

— Сможет ли, — с сомнением произнесла Принцесса — без руки-то?

— Чего же ему не смочь? Стакан поднимать и одной рукой можно, и окурок держать, тоже, — Заяц покосился на растопыренные пальцы, мёртвой руки — Не могла бы ты это куда-нибудь спрятать, — попросил Заяц, сила субординации, снова заставила его приложиться слюнявым ртом к мерзкому огрызку.

Принцесса сочувственно вздохнула, взяла мёртвую кисть, намереваясь спрятать в карман, когда-то белого передника, но в последний момент Заяц напрыгнул на неё, вырвал культю и стал покрывать её жадными поцелуями, через мгновение, пришёл в себя и отбросил огрызок.

Тут, уж, Принцесса быстренько подхватила кисть и сунула в карман.

— Спасибо тебе, — тяжело дыша сказал Заяц, и в его косых глазах была искренняя благодарность.

— Всегда пожалуйста, — Принцесса обхватила горшочек с золотом, прижала к себе, и выставив ноги из салона сказала — нам лучше убраться отсюда, как можно быстрее, кто знает, какие ещё порождения зла могут бродить здесь ночью, как бы они не заслышали предсмертный вой собрата и не набежали целой сворой.

— Зачем? — не понял Заяц — Зачем нам, опять, тащиться в той колымаге, когда можно на нормальном автомобиле поехать.

— Не выйдет, — Принцесса набросила на горшочек тряпку и вылезла с ним на улицу — у него все колёса распороты.

— Давай хотя бы дождь пересидим, — предложил Заяц, который очень не любил осадков, и предпочитал пережидать их под крышей.

— Сидите, воля ваша, — Принцесса развернулась и зашагала в сторону зарослей акации — а я не смею задерживать доставку золота Его Величеству.

Заяц, про себя, обругал Принцессу за твердолобость, и с большой неохотой вылез под холодные струи ливня, налившего, уже, глубокие лужи.

Заяц, фыркая, захлюпал по воде, но уже, на втором шагу, подскользнулся, и упал в грязную, обильно разбавленную кровью обортней, лужу.

— Твою же ж мать! — упёршись передними лапками в размытую землю, он было, поднялся из воды, но тут, взгляд его упал на вдавленный в грязь пистолет.

Заяц прополз, прямо по воде, схватил оружие обеими лапками и с трудом оторвал от присосавшейся грязи, обтёр о себя, и поскакал за Принцессой.

Каждый шаг Закатиглазке давался с большим трудом, не смотря на дождь и сырость, на лбу у неё проступили градинки пота — долго нести горшочек с двумястами тысячами золотых монет, было не простым заданием, даже для Принцессы. К тому же ноги грузли под многократно увеличившимся весом, а платье, напитавшись влагой, стало тяжёлым как кольчуга.

— Принцесса, — жалобно пискнул, догнавший Закатиглазку Заяц — возьми меня на ручки, мне идти тяжело, тем более, у меня лапка поранена, — он для виду стал подхрамывать — тебе-то без разницы, во мне-то весу, всего ничего.

— Весите вы, может, и не много, — Принцесса пыхтела как паровоз — зато деньги к вам липнут.

— Да, — согласился Заяц, как ему казалось, с банальным фактом — деньги меня любят, чуть я на должность заступлю, так ко мне и текут.

— Этого-то я и боюсь, как бы королевское золото к вам не перетекло.

Так Принцесса и не взяла косого на ручки, пришлось ему, насупленному, скакать до самой «Победы».

Закатиглазка заботливо погрузила горшочек на заднее сиденье и сама села рядышком, решив, впредь не выпускать королевское золото ни на миг.

Заяц уселся за руль, с десятой попытки завёл двигатель, и, вдруг, повернул к Принцессе свою мордочку, на которой играла весёлая ухмылка.

— Посмотри, — сказал он — сейчас отсюда вылетит птичка, — он направил пистолет в лицо Принцессе, и она замерла, разглядывая дуло, как — будто из него, действительно, должна была выпорхнуть птичка.

Заяц нажал на спусковой крючёк, но, вместо выстрела, пистолет подленько щёлкнул и затих. Заяц заклацал как угорелый, но на все услия, пистолет отвечал, только, холостыми щелчками.

— В нём, всего, семь патронов, — холодно заметила Принцесса.

— Ха — ха. — разродился фальшивым смешком Заяц — а я знал. — он потряс пистолетом как погремушкой — я проверил и, дай, думаю, розыграю, лучшую подружку, хи — хи., ну что ж я пошутил, ты — посмеялась, давай ехать. — Заяц развернулся к баранке, лёгким движением выбросил разряженный пистолет в окно и как ни в чём не бывало прибавил — дождливое, всё — таки, выдалось в этом году лето.

Эпилог

Летняя резиденция Его величества Короля Многоземельного размещалась на ста пятидесяти акрах заповедных лесов, для широкой общественности, оформленая как центр социальной реабилитации ветеранов, инвалидов и малоимущих, она включала в себя просторные гаражи для королевских лимузинов, кипарисовые и туевые парки с витиеватыми тропинками, два искусственных озера с золотыми рыбками, на одном из которых был выстроен домик для уточки, в гостях у которой король любил отдохнуть от государственных забот.

Имелась личная королевская часовня, сиявщая золочённым куполом, возвышавщимся над кронами деревьев.

Особой же гордостью короля был шедевр садового искусства — лабиринт из живых изгородей, в сердце, которого бил трёхъярусный фонтан.

В центре всей этой роскоши возвышался дворец, выстроенный в стиле барокко, с фасадом богато отделанном лепниной и статуями атлантов, поддерживающих свод. Вершину купола центрального здания украшала бронзовая статуя самого Короля Многоземельного верхом на, вставшем на дыбы, жеребце.

Перед центральным въездом в резиденцию располагалось два вместительных ангара, для кортежей придворных и гостей Его Величества.

Сегодня там наблюдался грандозный ажиотаж.

Чиновный люд съезжался массово, от лучших мировых автомобильных марок рябило в глазах, завывали сирены и блестели мигалки.

Государственники активно спорили за парковочные места, некоторые, даже, схватив друг дружку за волосы, переходили в физическую плоскость решения вопроса. На подмогу своим начальникам приходила охрана, как с одной так и с другой стороны. Кое — где начали постреливать. Мат стоял до того отборной крепости, что человеку не подготовленному, враз, сврнуло бы уши.

Большинство государственных мужей, а так же дам, с утра, уже, плотно заправились горячительными напитками, что, только, способствовало разгоравшемуся побоищу, угрожавшему лишить многострадальный народ королевства многих его отцов — благодетелей, тем самым осиротив его и бросив на произвол судьбы.

Но, к народному счастью, из висящего, на мраморной колоне громкоговорителя раздался звон колокольчика, вслед за чем распахнулись золочённые ворота в королевскую резиденцию и служители государства, отбросив склоки, хлынули внутрь.

Неспроста чиновный люд так спешил, дружно отбивая чечётку тысячами пар туфелек из крокодильей кожи, гладкие, лоснящиеся, личики заливало потом, а толстенькие короткие ножки, непривычные к эксплуатации по прямому назначению, то и дело подворачивались. Тяжелее всех приходилось генералам, они явились, как на парад, во всей форме, полным составом, во всём своём множестве — тут было до сотни генералов армии, пятеро генерал — адмиралов (причиной столь малого количества данных чинов было полное отсуствие у королевства выхода к морю и, соответственно, флота), генералов же таможни, милиции, тайной милиции и прокуратуры наехало в такой массе, что можно было составить батальон, на каждом навешано медалей и орденов было, столько, сколько лишь мог уместить на себя мундир, и при каждом шаге всей генеральской ватаги, их боевые награды отзывались звоном и бряцаньем.