Мятежная страсть - Джулия Гарвуд

– Да она и выглядит как мышь, – улыбнулся Милфорд.

Бредфорда это не позабавило.

– Я не хочу, чтобы ты даже приближалась к ней, – резко произнес он.

– Но я только пыталась узнать, почему она так не любит меня. В чем я перед ней виновата? Думаю, я имею право знать, Бредфорд. Она ведь могла запросто убить меня, когда толкнула на лестнице в доме Клаймеров.

– Но почему вы думаете, что это была именно она?

Задавая этот вопрос, Милфорд смотрел на Бредфорда, который коротким движением головы дал другу знак оставить эту тему. Милфорд в недоумении приподнял бровь и заговорил о другом.

– Вы будете скучать по Черити, когда она вернется в Бостон? – спросил Милфорд, сознавая всю нелепость такого вопроса, но не в состоянии придумать ничего более умного, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей.

– Что? О да, конечно, мне так ее будет не хватать, – ответила Кэролайн, не в силах скрыть изумление. – Я даже начинаю подумывать, не отправиться ли и мне навестить родных.

Она искоса взглянула на Бредфорда, чтобы понять, как он воспримет подобную перспективу, но тот как раз смотрел в окно, снова не обращая на нее никакого внимания.

– Возможно, весной я и съезжу туда ненадолго, – добавила она.

– Ты никуда не поедешь, – перебил ее Бредфорд.

Тон его не допускал возражений, а Кэролайн чересчур устала за этот долгий день, чтобы снова вступать с ним в спор.

Милфорд попытался перейти к более благоприятной теме разговора. Напряжение внутри кареты стало ощутимым, и Милфорд почувствовал себя весьма неуютно.

– Как себя чувствует ваш дядя? – быстро нашелся он. – Я слышал, он не очень-то хорошо переносит такую погоду.

– Он слегка простыл, – ответила Кэролайн. – Мы с Бредфордом навестили его вчера, вид у него несколько нездоровый, но доктор сказал, что денька через два он будет на ногах. Он очень удручен тем, что не смог быть на бракосочетании Черити.

Когда карета остановилась около дома, Кэролайн сразу же направилась к себе наверх, а Бредфорд и Милфорд уединились в библиотеке, чтобы поговорить без помех.

Добрых полчаса Кэролайн нервозно мерила шагами спальню, потом бросилась ничком на постель и стала колотить кулачками ни в чем не повинные матрасы, пытаясь дать выход раздражению. Она была в отчаянии от все ширящейся пропасти между собой и мужем, ей уже порой начинало казаться, что выхода нет.

Дверь в спальню Бредфорда была приоткрыта, Кэролайн остановилась на пороге, не сводя взгляд с широчайшей и удобнейшей кровати. Права ли она, что требует любви от мужа? Или это простое упрямство? Бредфорд как-то назвал ее мечтательницей. Возможно, он прав, решила Кэролайн. Возможно, она требует слишком многого.

– Мне не нужны крохи, – прошептала она.

Кэролайн вознесла молитву, прося даровать ей силы, чтобы довести решение до конца, захлопнула дверь в спальню мужа и медленно вернулась в свою холодную одинокую постель.

На следующее утро Бредфорд заявил, что пришла пора вернуться в Бредфорд-Хилл. Кэролайн не стала спорить, сохраняя некую отрешенность, что, впрочем, вполне соответствовало настроению мужа.

Бредфорд тоже стал уставать от атмосферы враждебности. Он уже начал ценить своеобразный юмор жены, полюбил споры, скорее напоминавшие рыцарские турниры. Кэролайн была умной женщиной, которая прекрасно разбиралась в политических интригах, процветающих как в колониях, так и в самой Англии, и он скучал без былых горячих споров о различии двух народов.

Они легко устроились в загородном доме. Бредфорд рассчитывал, что Кэролайн вскоре почувствует себя одиноко и будет искать его общества. Он скучал, но ждал извинений и не мог проявить инициативу.

Но к концу недели Бредфорд уже отнюдь не был так уверен в своих расчетах. Кэролайн не выказывала никаких признаков скуки, и если бы он не знал ее характер, то мог бы подумать, что тихая деревенская жизнь привлекала ее куда больше, чем людское столпотворение Лондона.

Отец Кэролайн настоял на том, чтобы она взяла двух арабских жеребцов, и она каждое утро совершала длинные прогулки верхом, всегда в сопровождении двух охранников.

Дела потребовали присутствия Бредфорда в Лондоне, и там он купил несколько довольно дорогих украшений. Больше всего ему нравилось колье из бриллиантов с рубинами. Он отправил его жене со специальным посыльным, рассчитывая на следующий день по возвращении в Бредфорд-Хилл услышать ее бурные восторги.

Поздним вечером колье вернулось к нему с тем же самым посыльным. При нем не было никакой записки, но усталый посыльный рассказал, что герцогиня просила его возвратить колье мужу как можно быстрее.

Бредфорд был разгневан ее отказом принять подарок, но потом подумал, что колье ей не понравилось. Он решил купить еще несколько драгоценных камней чудесной работы, по стилю подходящих к колье, и захватить с собой, когда придет время вернуться домой. У него уже скопилась целая коллекция отрезов самых модных тканей. Ни одна женщина не сможет устоять перед искушением примерить новое платье, и Бредфорд полагал, что Кэролайн тоже не устоит перед его щедростью.

Оказалось, он жестоко ошибся и поэтому куда больше разозлился на самого себя, чем на жену. Она отказалась принять все его подарки и даже, похоже, была оскорблена. Хотя, в сущности, для Бредфорда это было извинением, а она стала вдруг чересчур упряма, чтобы захотеть понять это! Разумеется, он не стал оправдываться, но любая женщина, имеющая хоть каплю ума, поняла бы все сама.

Поздним вечером Бредфорд решил объясниться с женой. Он не скрывал своего недоумения, не понимал, почему его действия, похоже, только все больше сердят Кэролайн. На Кэролайн было простое платье темно-синего цвета, на плечи ее был наброшен теплый широкий шарф.

– Когда же ты поймешь, что я не похожа на других женщин? – спросила Кэролайн, стоя спиной к мужу перед горящим камином и грея над пламенем руки. – Я совершенно не хочу всех этих драгоценностей.

– Неужели для тебя ничего не значат эти чудесные вещи, которые так украшают жизнь? – спросил Бредфорд.

Голос его прозвучал намеренно холодно. Повернувшись, Кэролайн увидела гневный блеск в его глазах.

– Есть другие вещи, куда желаннее для меня, – ответила Кэролайн.

Она помедлила, думая, как бы лучше объяснить, что она больше всего на свете хотела бы обрести его любовь и доверие. Она знала, что, стоит только ей заговорить на эту тему, муж сразу же замкнется, и она не сможет найти тропинку к его сердцу.

– Я допустил серьезную ошибку по отношению к тебе, – холодно произнес Бредфорд. В голосе его снова появилось высокомерие, и он надменно продолжал: