Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Четверг, 25 мая. Южный ветер с сильными порывами и снегопад. Температура необычайно высокая: ‑6° [‑21 °C]. Это был настоящий шторм. Атмосферные условия здесь, несомненно, очень интересны. Симпсон обратил наше внимание на ветры, дующие на мысе Эванса в феврале, марте и апреле, — записи, сделанные за эти месяцы, показывают чрезвычайно высокий процент штормов. Мы положительно не испытывали ничего подобного ни на Барьере, ни на мысе Хижины.

Пятница, 26 мая. Тихий, ясный день. Приятно после недавнего ненастья. Огромное разнообразие в здешней жизни, если есть возможность каждый день выходить поразмять ноги. Сегодня я отправился на Вал. Никаких признаков открытой воды. Таким образом, мои опасения, что в предстоящем сезоне наше продвижение будет прервано, улеглись. В будущем пурга может оказаться только временной неприятностью, тревога же о ее последствиях в конце концов тоже ослабла.

Во второй половине дня я разыскал лыжи и лыжные палки и пробежался по льду. После недавно выпавшего снега и от ветра поверхность удобна для лыж. Это отрадно, так как теперь хорош и санный путь. Значит, открыты оба способа передвижения. Тревога, испытанная нами в апреле и мае по поводу молодого льда, — дело прошлое. Любопытно, что в бытность нашу здесь с судном «Дискавери» обстоятельства сложились так, что этой заботы у нас не было вовсе.

Мы живем очень хорошо. Стол у нас прямо роскошный. За обедом вчера был превосходный суп‑пюре из тюленьего мяса, очень напоминающий заячий суп. За супом следовал не менее вкусный тюлений бифштекс, пирог с почками и фруктовое желе. Когда мы утром проснулись, в воздухе уже стоял запах жаренья. К завтраку вслед за овсянкой мы получили хлеб с маслом, в заключение каждый получил по паре аппетитных рыбок (Notothenia); эти рыбки удивительно хороши на вкус. И на десерт — мармелад. Второй завтрак состоял из хлеба с маслом, сыра и кекса. В настоящую минуту обоняние подсказывает мне, что к ужину готовится баранина. Трудно было бы при существующих обстоятельствах представить себе более аппетитно составленное меню или режим, менее способный вызвать признаки цинги. Мне не верится, чтобы у нас могла появиться цинга.

Сегодня Нельсон читал нам очень хорошо составленный краткий обзор основных задач биолога. Один факт особенно поразил нас в его докладе, а именно — процент выживания. Вообще говоря, выживают только два отпрыска от двух родителей. Это одинаково касается как человеческих особей, так и «морской щуки», в икре которой находится до 24 000 000 зародышей. Он много говорил об эволюции, приспособлении и т. п. Особенно горячие споры вызывал вопрос о менделизме. [75] Наследование признаков обладает какой‑то необыкновенно притягательной силой для человеческого ума. Горячо обсуждались также эксперименты профессора Лёба с морскими коньками. Насколько ему удался искусственный партеногенез? [76] Судя по всему — не очень.

Хорошая тема для талантливого пера — показать, как расширялся интерес к полярным вопросам: сравнить, например, духовные интересы прежних полярных мореплавателей с интересами наших зимовщиков. По мере того как расширяется наше знание, все принимает другой вид.

Расширение человеческих интересов среди дикой обстановки всего нагляднее, может быть, уясняется сравнениями. Хотя бы такая простая вещь: наши предки называли «страшными, ужасными» скалы и группы гор, которыми мы в наше время восхищаемся, справедливо находя их прекрасными, величественными, возвышающими душу. Поэтическое понимание таких явлений природы вызвано не столько переменой в человеческих чувствованиях, сколько расширением наших знаний, убивших суеверные влияния.

Суббота, 27 мая. Очень неприятный день — холодно, ветер. Не выходил.

Вечером Боуэрс читал нам свой доклад о рациональной пище во время санной экспедиции. С его стороны было большой смелостью браться за это, но он с замечательным терпением выискивал соответствующие факты в книгах, затем с не меньшей ловкостью увязывал их с фактами, почерпнутыми из собственной практики. Рыться в полярной литературе в поисках фактов, относящихся к питанию, — неблагодарная задача, и еще труднее придавать должный вес разноречивым утверждениям. Некоторые авторы вовсе умалчивают об этом важном предмете; другие не отмечают внесенных в него на практике изменений или прибавлений, дозволяемых обстоятельствами; третьи забывают описывать свойства разных пищевых продуктов.

Наш докладчик, распространяясь о рационах старого времени, говорил занимательно и поучительно, но изложение его, естественно, стало бледнее, когда он приступил к физиологической стороне вопроса. Однако он справился с ней храбро и не без юмора.

В последовавшей за докладом беседе главную роль играл Уилсон, он яснее осветил все сомнительные пункты. «Побольше жировых веществ (углеводов)», как будто говорит наука. Консервативная же практика с некоторой осторожностью отзывается на это наставление. Я, конечно, займусь этим вопросом так основательно, как только дозволят имеющиеся налицо сведения и опыт. Пока же было очень полезно в общей беседе привести и обсудить все существующие мнения по этому предмету.

С наибольшим чувством обсуждались сравнительные достоинства чая и какао. Сам я, признавая все, что можно сказать относительно вреда стимулирующих и возбуждающих веществ, склонен многое говорить в пользу чая. Зачем отказывать себе в таком невинном возбудительном средстве в часы усиленного движения, если можно побороть реакцию более глубоким отдыхом в часы бездействия?

Воскресенье, 28 мая. Ночью было приключение. Одна из лошадей (серая, которую я водил в прошлом году и спас с оторвавшейся льдины) или упала, или хотела лечь в стойле, тогда как голова ее с обеих сторон была привязана. Она билась и брыкалась до того, что тело ее перевернулось задом наперед и попало в крайне неудобное положение. К счастью, почти тотчас мы услышали шум и перерезали веревки. Отс поставил ее на ноги. Она была сильно напугана, но теперь опять совсем здорова, и ее проезжали, как всегда.

Как обычно, читал молитвы. После полудня прошелся на лыжах вдоль берега бухты. На обратном пути пересек ее поперек. Ветра почти никакого, небо ясное, температура ‑25° [‑32 °C]. При таком морозе воздух удивительно мягкий. Как ни может это показаться парадоксальным, но верно то, что ощущение холода не согласуется с показаниями термометра, а обусловливается прежде всего ветром, а затем, в меньшей степени, влажностью воздуха и носящимися в нем ледяными кристаллами. Не могу себе отдать ясного отчета в этом, но могу положительно заверить, что при безветрии и температуре ‑10° [‑23 °C] мне бывает холоднее, чем было сегодня, когда термометр опустился до ‑25° [‑32 °C], а ветер и влажность воздуха, по‑видимому, оставались одинаковы.