Маргарита де Валуа. Мемуары. Избранные письма. Документы - Маргарита де Валуа

Сегодня уже нет сомнений, что все петербургские письма Маргариты когда-то входили в состав коллекции книг и рукописей, принадлежавшей семье Арле (Harley), потомственным президентам Парижского парламента, и большая часть рукописных сокровищ в 1755 году была передана в королевское аббатство Сен-Жермен-де-Пре в Париже по решению последнего владельца – хранителя печати Франции Жермена-Луи де Шовлена. Затем, благодаря [276] помощи королевского библиотекаря Ормессона де Нуазо (погибшего на гильотине в 1794 году), который руководствовался идеей спасения книжных и архивных фондов аббатства от революции, эти автографы в числе прочих оказались в руках его друга П. П. Дубровского.

Вместе с тем есть основания предполагать, что четыре письма королевы Наваррской попали к Дубровскому другим путем, поскольку в свое время из собрания Арле они перешли в коллекцию автографов, собранную семьей Годфруа (Godefroy) и хранящуюся сейчас в библиотеке Института Франции [605]. Дело в том, что на этих письмах имеются пометы и аннотации, сделанные неизвестной рукой в XVII веке, возможно Дени II Годфруа (1615-1681). Одно время он являлся библиотекарем генерального прокурора Парижского парламента Ашиля де Арле и обладал возможностью пополнять собственное собрание. Ф. Жеблен при составлении каталога рукописей коллекции Годфруа сравнил автографы коллекции Годфруа из Института Франции с собранием писем, находящихся в Национальной библиотеке Франции в фонде Арле (MS. Fr. 15540-15584), и выяснил, что внешний вид документов одинаков: вверху на полях находится аннотация, содержащая краткое резюме письма, с указанием «Orig.» и астрологическим знаком Юпитера. По его мнению, оставить эти записи мог только их хранитель – Д. Годфруа. На одном из писем Маргариты де Валуа [606] также имеется аналогичная аннотация, правда, без «Orig.», но со знаком Юпитера и буквой «R» [607]. На остальных трех письмах есть только краткие пометы, написанные, однако, тем же самым почерком, что и аннотация предыдущего документа: «Marguerite Roine de Navarre» и «La Roine Marguerite» [608]. Наконец, в составе коллекции П. П. Дубровского присутствует масса писем иных персонажей XV-XVII веков, где также имеются идентичные записи, почерк и оформление которых не отличаются от аннотаций на письмах Маргариты. Все это дает основание предполагать, что [277] названные четыре автографа прошли через руки Д. Годфруа и находились в составе его собрания. Когда и при каких обстоятельствах русский дипломатический агент приобрел часть коллекции семьи Годфруа, остается неизвестным [609].

В целом богатая коллекция французских автографов П. П. Дубровского остается малоизвестной западным, да и отечественным историкам по причине отсутствия ее подробного печатного каталога, который существует единственно в виде суммарного описания [610]. Только в 1993 году известный палеограф и историк Т. П. Воронова выпустила каталог французских автографов XV века из собрания Дубровского под редакцией Ю. П. Малинина [611]. Правда, в 1950-1980-х годах в СССР было издано несколько сборников французских документов под редакцией проф. А. Д. Люблинской, в том числе ценные публикации автографов XVI века, хронологически охватывающие канун и начало Религиозных войн во Франции (1559-1562) [612]. Веком ранее знаменитый проф. И. В. Лучицкий впервые издал письма французских государственных деятелей, относящихся к периоду Четвертой и Пятой религиозных войн (1572-1574) и времени Католической лиги [613]. Насколько важной [278] представляется коллекций автографов XVI века, происходящих из Сен-Жермен-де-Пре, говорит численное соотношение писем, хранящихся в Национальной библиотеке Франции и в Российской национальной библиотеке: только за период 1559-1568 годов в первой насчитывается всего 85 документов, в то время как во второй – около 1300, а за период 1569-1599 годов, соответственно, около 5000 и 3000 [614].

Одним из первых исследователей, кто посетил Императорскую публичную библиотеку с целью ознакомления с французскими автографами, был граф Эктор де Ла Ферьер. Он подготавливал издание писем Екатерины Медичи, в связи с чем в 1863-1864 годах занимался их копированием в Санкт-Петербурге. Пораженный богатством коллекции, он расширил свой проект и в отчетной публикации впервые дал обзор писем Маргариты де Валуа. Одно из них он опубликовал, но с массой неточностей [615].

Почти одновременно с ним в Санкт-Петербурге работал известный архивист и эрудит Гюстав Бертран, который первым составил каталоги французских рукописей и французских автографов, хранящихся в Публичной библиотеке [616]. Однако его каталог автографов изобилует ошибками и помарками, хотя и дает представление о богатстве рукописного фонда. Вместе с каталогом автографов Г. Бертран опубликовал большинство писем (те, которые представляли собой единый массив) Маргариты Французской, герцогини Савойской, сестры короля Генриха II [617]. В переплете с этими письмами случайно оказалось также письмо Маргариты де Валуа, королевы Наваррской, которое вошло в названную публикацию, о чем этот ученый специально уведомил читателя [618].

Настоящим же первооткрывателем писем Маргариты де Валуа в Санкт-Петербурге стал историк из Гаскони Филипп Лозен. [279] Видимо, в середине 1880-х годов по его просьбе в виде чрезвычайного исключения фолиант («Автограф») с письмами королевы Наваррской был послан во Францию дирекцией Публичной библиотеки в Национальную библиотеку Франции, где Ф. Лозен скопировал 38 автографов [619]. Они были изданы отдельным изданием в 1886 году [620]. Для того времени это была блестящая публикация: документы были транскрибированы с большой точностью, каждое письмо верно датировано (с небольшими погрешностями) и хорошо откомментировано. Вместе с тем, Ф. Лозен не привел архивные и адресные записи на оборотах писем и посчитал, что часть писем была написана секретарями Маргариты [621]. В действительности, по нашему мнению, рука секретарей присутствует только на пяти из них. После тщательного сравнения почерка писем королевы, написанных ею в разные годы и в разных местах, не остается никаких сомнений в подлинности ее руки на большей части петербургских автографов. Образец почерка Маргариты был в свое время опубликован в специальном издании факсимильных автографов известных персонажей, и он идентичен петербургским образцам [622]. В своем издании, которое сразу стало библиографической редкостью, Ф. Лозен не смог опубликовать одно из писем [623], поскольку оно находилось на выставке автографов в Императорской публичной библиотеке и не было послано во Францию. [280]