Арийские корни Руси. Предки русских в Древнем мире - Анатолий Абрашкин

Некоторые историки полагают, что источником сказания о смерти Олега могла стать скандинавская сага «Одд со стрелами». В ней прорицательница Гейда предсказала юноше смерть от любимого коня. Вспылив, юный викинг ударил женщину, а на следующий день увел своего коня Флакси далеко от дома, убил его и навалил над ним высокий курган из песка и камней. Много лет спустя, вернувшись из чужедальних странствий, Одд снова попал в долину, где был захоронен его любимец. Споткнувшись обо что-то, викинг обнаружил конский череп, из которого выскользнула змея и смертельно ужалила его в ногу. Так исполнилось предсказание Гейды.

Внешне истории обеих смертей героев схожи. Но историческая расшифровка сказки о Буре-богатыре высвечивает и важное их различие. Если Флакси – верный друг Одда с детских лет, то сказочный Вещий Олег – Буря-богатырь – добывает себе коня в битве с Чудо-юдой. Этот конь составляет половину могущества Чуда-юда: потеряв его, Змей теряет часть своей силы. Тот же, кто получает коня, становится сильнее и могущественнее.

А конь этот из русских сказок и сам чудо: добыть его можно только в результате долгих и тяжелых испытаний: отняв в бою у смертельного врага, вскрыв подземную темницу или получив в наследство от умершего пращура. Имя сказочного коня – Сивка-Бурка – отражает круговорот времен (конь – один из символов солнца): чередование зимы (Сивка – белый конь) и лета (Бурка – темный конь). Это конь смерти и воскресения. Он является после произнесения магического заклятия и дает своему хозяину силу совершать богатырские подвиги, спасает его от смерти и приводит к богатству и исполнению желаний. Но он служит не вечно, а только до поры до времени. Оставшись без этого чудесного коня, воин лишается навсегда и его волшебной помощи, из непобедимого богатыря превращается в уязвимое существо. Сивка-Бурка – олицетворение таинственной мощи природы. В сказках он исполняет только три службы в урочное время. Потом его следует с благодарностью отпустить. Летописный Вещий Олег, словно сказочный богатырь, как раз так и поступает со своим боевым другом – с благодарностью отпускает на волю своего коня и отодвигает свой час смерти на четыре года.

Волхвы открывают Олегу судьбу в простом и ясном предсказании: примешь смерть от коня своего. Сообщают ему и его соратникам ровно столько, чтобы преданные ему поберегли его, а тайные враги, буде такие окажутся, не поняли сокровенного смысла предсказания. Олег отказывается от коня, но не отказывается от военных походов. Князя Олега невозможно представить без боевого коня: прежнего коня сменил новый товарищ и стал для Олега «своим». А ведь волхвы не уточняли, от которого «коня своего» примет он смерть. Их слова могли указывать на гибель в результате боевого похода. Даже если князь понял слова волхвов именно так, это ничего не изменило бы в его судьбе: он был воин, у него была своя политика, явные и тайные враги, как среди хазар и ромеев, так и свои, доморощенные. Но в великом деле лучше умереть, чем отступить, даже если знаешь, где затаилась угроза. Начав испытывать судьбу, Олег уже не мог отступить и измениться: пользуясь тем, что предсказание всеми понято буквально, он совершил свой подвиг ради великой державы и, поддерживая дух своих единомышленников, укорил кудесников: «Не правду говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив». Он касается ногой черепа старого боевого коня, чтобы убедить всех в своей правоте, и (трагическая случайность!) предсказание сбывается. Но и через девять веков память о нем не угаснет: Пушкин создаст вдохновенную «Песнь о Вещем Олеге», а Языков в одном из своих стихотворений напишет: «Вещего помнит Россия». За что же такая слава?

В конце IX в. Хазария с переменным успехом билась с Русью, но дружила с Византией: около 893 г. хазары в союзе с греками и мадьярами воевали против болгар и печенегов. В начале X в. ситуация переменилась. Победив полки Олега, хазары приказали ему идти на Византию. Русскому князю в этой ситуации предписывалось выполнить роль наемника. Война же, по замыслу хазарского «генштаба», должна была не только ослабить Русь и Византию, но и вконец расстроить их налаженную торговлю. Если бы этот план осуществился, то каганат завладел бы монополией на сбыт русских товаров на Востоке. Однако правители Хазарии просчитались. Начавшись военным столкновением, поход Олега завершился мирными договорами 907 и 911 гг.

Некоторые историки считают, что похода 907 г. не было, поскольку о нем нет упоминания в греческих источниках. Но для нас этот вопрос несущественен, так как мы разбираем чисто летописную аллегорию об истории смерти князя, а согласно ей поход имел место.

Договоры с Византией юридически оформляли права русских купцов в Константинополе и предопределяли тем самым не только увеличение русско-греческой торговли, но и долговременную ориентацию внешней политики Руси на дружбу с Византией. Договоры ломали сложившуюся систему диктата Хазарии в Юго-Восточной Европе. Не удивительно, что вокруг них разгорелся костер политических интриг. И, видимо, не случайно, что подписавшие договор 911 г. византийские императоры, соправители Лев VI Мудрый и Александр, а также русский князь Олег умерли уже к середине 913 г.

Киевский воевода «укрепил» свой щит на царьградских вратах, то есть гарантировал защиту византийской столицы. Союзом с греками он восстанавливал против себя хазар и фактически, как бывший их наемник, подписывал себе смертный приговор. Русичи сознавали, что выбор сделан. Оставалось только гадать, когда Хазария подготовит ответный удар. Договор 907 г. носил лишь предварительный характер, но именно в это время волхвы предсказывают Олегу смерть. Через четыре года, когда будет оформлен и подписан договор, конь умрет. Это знак, предвещающий скорую гибель князя.

«И плакашися людие вей плачем великим», прощаясь с Олегом. Так записал летописец. Сказка, как фольклорный жанр, передающийся от одного поколения к другому, сохранила до нашего времени этот скорбный мотив. «Да, Вещего помнит Россия».

Сказка «Иван Быкович» – тоже история о трех братьях. Правда, в отличие от предыдущей сказки, между богатырями уже нет и тени неприязни. Проиграв в соревновании на силу, Иван-царевич и Иван, кухаркин сын, говорят победителю: «Ну, Иван Быкович! Будь ты большой брат!» Союз братьев (славянских богатырей) стал крепче, чем при Буре-богатыре. Это послеолеговы времена.

Иван Быковича (судя по его отчеству) логично считать потомком Ивана, коровьего сына, Бури-богатыря, точнее, воином следующего поколения. Если же продолжать параллель мира мифологии, образов сказки и мира русской истории, то богатырю Ивану Быковичу будет соответствовать князь Игорь. Собственно, в сказке находит образное выражение мысль о том, что Иван Быкович, как защитник земли Русской, преемник Бури-богатыря, и в реальности мог бы быть отождествлен с князем Игорем. Подобно своим историческим прототипам, они сменяют друг друга в стольном Киеве и на богатырской заставе.

Иван Быкович бьется со Змеями не у моря, а на реке Смородине (смород – смрад), берег которой усеян человеческими костями, «по колено будет навалено». Чуды-юды владеют к этому времени огромными пространствами, даже агрессивная Баба-Яга поминает их без симпатии: «…ведь они, злодеи, всех приполонили, всех разорили, ближние царства шаром покатили». Точно то же в первой половине X в. мог сказать о хазарах любой их сосед.

Река Смородина – внутренняя приграничная река Русского государства. Ряд исследователей фольклора настаивают на исключительно мифологическом названии реки, являющейся границей между «этим» и «иным» мирами. Но в то же время река Смородина упоминается в былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник», и протекает она где-то поблизости от Чернигова. Всеволод Миллер отождествил ее с рекой Смородинной, что в 25 верстах от Карачева – города черниговских князей, предполагаемой родины Ильи Муромца (в былине село Карачарово). Другая былина – «Наезд литовцев» также помещает Смородину в области, близкие селам Карачеву и Переславскому (город Переяславль). Трудно поверить в то, что сказители X–XI вв. мыслили сказочную и былинную реку Смородину в разных концах Руси. А если так, то место битвы Ивана Быковича со Змеями локализуется внутри треугольника из трех городов – Киева, Чернигова и Переяславля, вблизи границы между землями полян и северян. Через эту область двигались хазары на Русь.

Иван Быкович, продолжая дело Бури-богатыря, побил Змеев, а вот сладить с их матерью не смог. Поражение богатыря (войск киевского князя невдалеке от Киева) естественно отнести ко времени второй волны хазарского ига (20-е (?) – 60-е годы X века), к тому историческому времени, когда русичи вновь попытались освободиться. Кембриджский аноним, еврейский автор XII в., рассказал о войне киевского князя в союзе с Византией против Хазарии, начавшейся в 939 г. «Войну развязал хазарский царь Иосиф, который «низверг множество необрезанных», т. е. убил много христиан…