Чуйка - Михаил Павлович Николаев

class="p1">Что присел – это он правильно сделал. Потому что на выезде из тумана лыжи заскользили по льду, и Степан уселся на задницу. Здесь было Холодно. С прописной буквы. Градусов тридцать пять, не меньше. Вокруг простиралось ровное как стол ледяное поле. Снега почти не было. Сквозь низко висящие облака просвечивало красноватое пятно холодного солнца, слегка подсвечивая местность, но абсолютно не согревая.

Сняв лыжи, Степан поднялся на ноги, отсчитал десять шагов от полосы тумана и крепко вбил в лёд палки, которые в случае чего послужат ему ориентиром. Лыжи развернул носками к туману и положил между ними. Других ориентиров вокруг не было: ни деревца, ни камня. Только лёд.

Мороз обжигал лицо. Степан поднял воротник тулупа и накинул петельку на пуговицу. Теперь впереди осталась только узкая амбразура, согреваемая дыханием, и нос перестал мёрзнуть. Потом он смял в руке один из обогревательных элементов, размерами не превышавший пачку сигарет, и сунул его в правую варежку. Замёрзшими пальцами дыхательный аппарат не настроить. В рукавице быстро стало тепло.

Когда пальцы согрелись, он достал и проглотил синюю противорадиационную гранулу. Переложил нагревательный элемент в левую рукавицу. Распаковав дыхательный аппарат, Степан настроил его, продел руки в лямки и затянул поясной ремень. Чтобы надеть маску, пришлось опускать воротник тулупа. Дышалось нормально, маска не запотевала, груз на спине не ёрзал и особенно не мешал. Засёк время. В его распоряжении оставалось два часа. Потом нужно было заменить баллоны.

Степан достал из чехла метлу и накидку пыльных тропинок. Чехол засунул в один из баулов – пригодится ещё. Сел в седло и надел накидку. Оба-на. Вот этого он не предусмотрел. Большая часть коврика с баулами торчала из-под накидки и была отлично видна. Он пробовал так и этак. Ничего не получалось. Отчаиваться Степан не стал, просто принял к сведению, что теперь ему придётся передвигаться исключительно по ночам. А дневные вылеты совершать налегке, оставив багаж в надёжном месте. Осознав это, он немного приподнялся над поверхностью льда и переломил пропуск. Мир мигнул.

Ледяная пустыня сменилась чередой пологих бугров, в которых с большим трудом угадывались развалины, утонувшие под мощными толщами грязного серо-чёрного снега, в некоторых местах испещрённого цепочками собачьих следов. Небо, плотно затянутое чёрными тучами, казалось очень низким, давило на психику, угнетало её. День сейчас, утро или вечер – было решительно непонятно, поскольку сквозь плотную пелену туч нельзя было даже приблизительно определить высоту солнца над горизонтом. Сумеречное освещение не давало теней, в палитре имелось всего две краски: чёрная и серая. Не раздавалось вообще никаких звуков. Тут было холоднее, чем в Североморске, но намного теплее, чем в предыдущем мире. Двадцатиградусный мороз при отсутствии ветра особо не напрягал.

Первым делом Степан надел на палец кольцо обратного действия. Это надёжней, чем запоминать ориентиры. Потом приподнялся на полсотни метров и огляделся. Когда-то это был город. И не маленький. Но в нём, похоже, не осталось ни одного целого дома. По крайней мере, Степан таковых пока не наблюдал. Зато в пределах видимости имелись три кратера, которые, к бабке не ходи, образовались вследствие взрывов, по крайней мере, мегатонных боеприпасов. Потом воронки затекли водой, она замёрзла, и лёд занесло снегом. Человеческих следов Степан пока не видел, только собачьи. Город выглядел покинутым. Может, не весь?

Степан полетел в сторону, где бугры были выше. В одном месте он обнаружил сооружение, которое возвышалось над поверхностью более чем на двадцать метров, но не имело явных признаков разрушения. Снизившись, он опустился на плоскую крышу. Она тоже была основательно заметена снегом, но тут его было меньше. Степан воткнул метлу черенком в снег и привязал к ней коврик с баулами.

Достав сапёрную лопатку, он принялся копать в том месте, где над ровной поверхностью поднимался небольшой бугор. Снег был слежавшимся и очень плотным, но без прослоек льда, поэтому хорошо заточенное лезвие врезалось в него с полутыка. Степан вырезал ровные кубики и откладывал их в сторону. Через полметра лопата звякнула о металл. Отступив чуть в сторону, он продолжил работу и примерно через полчаса углубился более чем на метр. Металлоконструкция, на которую он наткнулся, когда-то, по-видимому, прикрывала выход на крышу от осадков. Что-то вроде небольшой будочки. Сейчас она была смята, частично оплавлена, напрочь лишилась двери, но в неё всё ещё можно было протиснуться.

Степан посмотрел на часы. Воздуха в баллонах оставалось примерно на пятнадцать минут. Степан не стал тянуть до последнего и заменил оба баллона. Использованные положил рядом, так как у него имелись виды на оставшийся в них воздух.

Продолжив раскопки, он вскоре добрался до крыши, представляющей собой монолитную бетонную плиту, испятнанную остатками выгоревшего кровельного ковра. Дальше он пока не полез. Сначала требовалось разобраться с атмосферой. Он достал приборы и приступил к исследованиям.

Радиации было очень много. Шестьдесят пять миллирентген в час. Тут жить нельзя. Летальную дозу человек наберет меньше чем за год, но, скорее всего, умрёт ещё раньше. И это сейчас. А сразу после войны уровень радиации был намного выше. Вряд ли в этом городе хоть кто-нибудь выжил.

Теперь химия. Кислорода маловато, всего девятнадцать процентов, но жить можно. Углекислого газа чуть больше процента. Это много, конечно, но не смертельно. Во много раз превышены ПДК по окислам азота, диоксиду серы, альдегидам и кетонам. Имеются следы гептила. Есть ещё какая-то хитрая органика. В общем, без противогаза тут желательно не разгуливать. И это всё наверху, в двух десятках метров над поверхностью планеты. А что творится в подвалах?

Определить степень бактериологической и вирусной опасности Степан даже не пытался. Его задача – взять пробы воздуха и живых тканей. Ну, или останков, если ничего живого он не обнаружит. Всем остальным микробиологи будут заниматься на земле. А пока он был вынужден принимать меры сугубо технического характера. Голод пока ещё не сильно ощущался, но пить хотелось зверски.

Степан вытащил из баула палатку. Расправил её и спустил вниз в шурф, засунув до половины в будочку. Положил рядом с входом пять полных баллонов с воздухом и два использованных, которые легко было отличить по весу. С другой стороны, поставил вещмешок с продовольствием, положил пассатижи, баллончик с аэрозолем и пару бутылочек со льдом – вода уже давно замёрзла. К этому времени почти совсем стемнело. Включив фонарик, он заполз внутрь ногами вперёд, затащил вслед за собой всё, что было разложено перед входом и, застегнув клапаны, приоткрыл вентиль использованного баллона, в котором ещё оставался сжатый воздух.

Палатка начала расправляться, надуваясь изнутри.