Долина - Сергей Радин

— Что скажет наместник?

— Я предупредила его, что есть такая возможность. Он согласен, что всё предусмотреть нельзя.

У меня едва не вырвалось, что она одна предусмотрела, кажется, всё. Но, обмозговав всё, пришёл к собственному выводу: похоже, Всадники в этой истории тоже сыграли свою роль — отвлекли Ползунов от погони за варваром и принцем. Так что же — судьба? Предугаданная лишь Юлианой?

Я встал с дивана, подал руку Юлиане. Та приняла мою ладонь и больше не отпускала её. Подошёл Гедеон и сообщил, что нашли в дворцовой конюшне Ползунов лошадей. Сотник скользнул взглядом по нашим рукам, но ничего не сказал.

— Сколько рабов — не посчитали?

— Около пятидесяти.

— Все облачники?

— Да.

— Забираем с собой. В Дымное Облако. Пусть Всадники седлают лошадей. — Невольно ухмыляясь, я подумал, что в подземелье Ползунов нашёл не только жену, но и жителей подвластного мне государства.

Не разнимая рук, мы вышли из дворца. Чувствуя маленькую тёплую ладошку Юлианы, я размышлял: меня впервые стреножили — и очень здорово. И немного неуютно стало. Ведь до сих пор мои отношения с женщинами были не просто короткими, но и всегда рассчитанными на короткую связь. Я не знаю, что такое — семейные узы. Я не умею быть вместе с кем-то долгое время. Смогу ли я стать для Юлианы тем, кого она хочет видеть во мне?.. Юлиана всмотрелась в моё лицо и улыбнулась.

— Лорд Валериан, оставьте будущее на волю судьбы. Пусть всё идёт, как идёт.

Хм, жена, читающая мысли…

Подумав о том, что скоро мы все выйдем на поверхность, я почувствовал, как потеплело на сердце. Солнце и вольные просторы — что ещё нужно человеку?

Бывшие рабы показали дорогу — выход на поверхность. Повеселевшие в предчувствии скорого возвращения к солнцу и свободному пространству, Всадники разделились на две группы: одна немедленно села на осёдланных лошадей, другая помогала облачникам сесть перед ними.

Я тоже сел верхом, посадил перед собой леди Юлиану. Едва она устроилась удобнее, мне показалось… Нет, не показалось. От дворца к конюшням двигалась тьма. Двигалась хоть и медленно, но уверенно, словно живая, обволакивая, пожирая на своём пути все предметы. Я только собрался спросить, что происходит, как от дворца раздался тревожный крик. Всадник, пытавшийся разжечь факел, размахивал дымящейся деревяшкой. Воин стоял слишком близко к ползущей тьме, и связать неудачную попытку зажечь огонь и движение темноты было нетрудно. Уже машинально я обернулся к Бродиру.

Чародеи, все трое, стояли между дворцом и конюшней непривычно серьёзные. Судя по их сосредоточенности, они либо изучали странное явление тьмы, либо уже что-то пытались сделать, чтобы остановить её. Девушка подняла глаза на меня. Глуховатым голосом произнесла:

— Лорд Валериан, уходите быстрее из пещеры.

— Что происходит?

— С исчезновением Кецмака вырвалось на волю его заклинание разрушения.

— Разрушения? Дворец будет разрушен?

— Нет. Пещера. Уходите, пока мы можем сдерживать силу этого заклинания. Учтите, когда в пещере не останется ни одного человека, мы просто уйдём отсюда. И что будет с пещерой — не знаем. Так что — уходите немедленно! Не ждите нас!

— А успеете ли уйти?

— Успеем. Главное, чтобы выбрались вы!

— Всадники, уходим! — рявкнул я и заставил лошадь развернуться. Юлиана сидела тихо, как мышка, не мешая.

Грохот скачущих по каменистой дороге лошадей потряс громадное подземелье. Беспорядочный гул ударил по ушам. Мы помчались от надвигающейся колдовской тьмы в темноту, сулящую вывести нас на божий свет.

Мелкий щебень из-под копыт впереди скачущих лошадей ударил по руке. Чёрт, каково Юлиане — она всего лишь в корсаже, лишь ноги защищены — и то… Закрываясь от летящего кругом мелкого камня, я натянул на её плечи и руки свой плащ. В грохоте, вспарывающем пространство вокруг меня, я чудом уловил движение женщины: она мягко повернулась лицом к моей груди, защищая лицо. Похищение сказочной принцессы, спрятанной в плащ. Я летел вперёд, не в силах не улыбаться…

А вскоре к топоту копыт и каменному стуку добавился постепенно нарастающий человеческий крик. Я выхватил Сверкающий в ночи. Впереди что-то засветилось небольшое. Выход. Вот почему кричали Всадники Смерти. Солнечный свет ударил нам, вылетающим из пещеры, в глаза. Я сам не заметил, что тоже кричу что-то торжествующее.

Небольшая площадка, переходящая в узкую тропу, вместила весь отряд. Мы остановили разгорячённых лошадей и оглянулись. Небольшой склон перед нами медленно провалился вовнутрь — над ним взвился пыльный вихрь. Мне показалось, основание вихря было чёрным… Где же чародеи?

— Смотрите! — закричал кто-то.

Высунулась из-под плаща Юлиана, улыбнулась, глядя в небо.

Над нами кружил громадный дракон. Два круга — накренился на одно крыло и исчез за горой.

37.

Эрик.

Шагов лошадей не слышно. Они ступают по мягкой земле. Только травы и цветы шелестят, когда лошадь грудью раздвигает податливую зелёную стену… Эрик расслабленно покачивался на попоне, полуприкрытыми глазами наблюдая лёгкую посадку мальчишки. Пираты пиратами, но нужно определиться, кем может быть мальчишка до жизни морских авантюристов. Для ворёнка он держится слишком уверенно — такой взгляд не переделать сразу. Для крестьянского парнишки у него слишком тонкие руки и длинные пальцы, пусть он и неплохо держит оружие. Что же такого ему придумать?

— Велимир, что ты умеешь?

— Не понимаю, Эрик.

— Мы же не можем сказать людям, кто ты на самом деле. А ведь спросят.

— Ну, я умею читать и писать на нескольких языках. Писарь? — усмехнулся мальчишка. С такой усмешкой какой из него писарь. Да и сутулые они все, а Велимир на лошади держится, словно врос. Спина прямая, руки чуткие. Писари наездниками не бывают. А мальчишка добавил, вдруг серьёзно задумавшись: — Я, наверное, на рынке мог деньги зарабатывать… Да?

— Наверное, — теперь уже Эрик усмехнулся. — Представь — целыми днями согнувшись.

Мальчишка сморщился, напряжённо думая.

— Охотник? — предположил он. — У какого-нибудь знатного господина? Или ловчий. Я знаю, как соколов и кречетов к охоте приучать.

— Знаешь? А умеешь?

— Нет, только видел.

Он расстроился, замолчал. А Эрик глядел на него, и что-то смутное начало проступать в памяти. Он попробовал представить в воображении мальчишечью фигуру, его умение двигаться…

— Ты умеешь играть на лютне?

— Умею. Но что с того? Ведь у меня нет инструмента с собой.

— Это не самое страшное. Лютню ты мог потерять в кабацкой драке, или её тебе сломали… Петь что-нибудь можешь?