Лучший из врагов - Вэл Корбетт

— Вы думаете, что если вы спите с парнем, то он станет это скрывать, — говорила она им. — Как бы не так! А представьте себе, что произойдет, если вы забеременеете. Я не допущу, чтобы кому-нибудь из вас пришлось пережить такую душевную травму.

Сейчас она со слезами благодарности смотрела на своих дочерей.

— Я думала, что вы будете шокированы моей историей, — призналась она. — Я так переживала.

— О мама, ты, должно быть, прошла через настоящий ад, — сказала Эми. — Но наше отношение к тебе не изменилось, верно, Луиза?

Младшая дочь энергично закивала головой и, подойдя к матери, крепко обняла ее.

— А откуда этот Ангус узнал, что ты его мать? — спросила Эми.

— Ему прислали письмо из «Дейли кроникл», — с горечью ответила Ванесса. — Не спрашивайте меня, как они об этом узнали, я не имею представления, но, кажется, после этой истории с акциями в них проснулся аппетит к разоблачениям и особенно сейчас, когда идет предвыборная кампания.

Эми со стыдом вспомнила о своей роли в деле с акциями — сейчас это все казалось таким мелочным.

— Когда этот молодой человек спросил меня, кто его отец, — продолжала Ванесса, — я ответила, что не могу ему сказать, пока сама не поговорю с этим человеком, потому что это не только моя тайна. Он был явно разочарован, но я решила, что он принял мою просьбу проявить терпение. Но я ошиблась. Не знаю, что убедило его, что ваш отец приходится отцом и ему, но я думаю, что он забрал Миранду, чтобы добиться от Филипа публичного признания его как сына. В том, что произошло, я виню только себя. Он сказал мне, что его приемные родители совсем недавно погибли в автомобильной катастрофе. А теперь он как будто во второй раз потерял родителей. Я должна была понять, в каком напряжении он находится, но он выглядел таким спокойным. Мой отказ назвать ему имя его отца, должно быть, стал последней каплей. Он теперь так сердит. Так ужасно сердит. И во всем виновата я.

Мюриел Макиннон стало плохо, когда она узнала, что ее племянник замешан в похищении маленькой дочери Филипа Локхарта.

С самого начала полицейским стало ясно, что ей ничего не было известно о намерениях ее племянника, и она даже ничем не могла объяснить его поведение. Когда она пробормотала фразу, произносимую в большинстве случаев родственниками закоренелых убийц, маньяков-насильников и прочих преступников: «Он и мухи не обидит», они лишь презрительно пожали плечами.

Однако под их настойчивым нажимом Мюриел все же призналась, что Ангус в последнее время пребывал в полном душевном смятении. Она объяснила, почему он, на ее взгляд, находился в таком состоянии и передала содержание телефонного разговора с ним.

— Я никогда не слышала, чтобы он был так сердит и расстроен, — с беспокойством сказала она.

Мюриел дала полицейским последнюю фотографию Ангуса, сделанную во время отпуска, но не смогла подсказать, где он мог находиться. Когда Ангус звонил последний раз, он сказал ей, что покидает гостиницу, но скоро даст ей о себе знать. Однако больше он так и не позвонил.

— Ну почему этот человек не звонит?! — воскликнула Чарли, не обращаясь ни к кому конкретно. — Он же сказал, что позвонит.

Она вздрагивала каждый раз, когда хлопала дверь или звонил телефон. Но звонка, которого они ждали, все не было, и известий о Миранде тоже.

Суперинтендант Годдард убедил Чарли, что будет лучше, если трубку будет брать Филип, поскольку Макиннон хотел поговорить со своим отцом — задача состояла в том, чтобы заставить его говорить как можно дольше, чтобы полиция успела засечь его местонахождение.

Филип ненадолго прилег, чтобы немного отдохнуть перед предстоящей бессонной ночью, когда в дверь спальни осторожно постучали.

— Господин министр, можно вас на минутку?

Крис Беннетт повел Филипа в кабинет и передал ему помятое, неряшливого вида письмо.

— Вот ответ на многие вопросы, — сказал он. — Его принесли вам в гостиницу после митинга в Бирмингеме. Я не стал вас тогда беспокоить, потому что решил, что это просто один из одержимых навязчивой идеей чудаков, и отправил его письмо в штаб-квартиру партии, но теперь стало ясно, что оно от этого самого человека. Подпись очень четкая. Мне очень жаль, что я не отнесся к письму более серьезно. Я искренне раскаиваюсь, сэр.

Филип вряд ли мог осуждать своего помощника. Он сделал то, что требовала от него инструкция, к тому же для упреков сейчас было не самое подходящее время.

Пока Филип с волнением читал несколько коротких строчек, Крис пристально следил за его выражением лица.

— В нем нет ничего, что могло бы насторожить тебя, Крис, — сказал Филип, закончив чтение. — Подобные письма не редкость.

— Полиция считает, что это письмо придает делу новый оборот. — Крис не добавил, что полицейский графолог по размашистому почерку и нажиму ручки на бумагу определил, что человек, написавший это, находился в тот момент в сильном возбуждении. — Мы должны принять тот факт, что действия Макиннона были преднамеренными, а не спонтанными. Полиция хочет отменить запрет на публикацию материалов по этому делу и во всех средствах массовой информации передать приметы Миранды, ее няни и Макиннона.

Филип, конечно, понимал разумность такого шага, но он не стал говорить Крису то, что в этот момент сильно беспокоило его. Газетам не потребуется много времени, чтобы узнать, что Макиннон — его внебрачный сын, появившийся в результате занятий сексом несовершеннолетних партнеров. Страшно подумать, какие последствия может иметь для него и его семьи публикация такого скандального материала. Он должен признать тот весьма неприятный факт, что его политическая карьера может в одночасье рухнуть.

Когда Филип показал письмо Чарли, она была возмущена тем, что его проигнорировали.

— Они по крайней мере могли бы выйти и встретиться с этим человеком. А что, если он ждал тебя у отеля с пистолетом?

— Полиция хочет выступить с обращением по телевидению и радио, — сказал ей Филип.

Чарли испуганно вскрикнула.

— Если они это сделают, он узнает, что полиция охотится за ним. Испугавшись, он может попытаться скрыться, и… — ее голос сорвался, — …не захочет брать ребенка с собой. — Самообладание изменило ей, слезы брызнули из глаз Чарли и Филипу пришлось долго утешать ее.

Он пытался убедить жену, что для поисков пропавших необходимы свидетели, а что касается Ангуса, то он не так опасен, как ей кажется. А если няня, предположительно, осталась с ним, возможно, даже против своей воли, то значит о Миранде есть кому позаботиться. Что же касается намерений преступника относительно выкупа, то, по мнению специалиста, составившего психологический портрет похитителя, исчезновение Миранды больше связано со стремлением этого человека быть признанным своей семьей, а не с желанием денежного вознаграждения.