Путь к золотому дракону - Мария Быкова

Мы поужинали хлебом и сушеным сыром. Сыр был жестким, страшно копченым и связанным в косички. Эгмонт грыз и морщился — похоже, ему досталась самая соленая косичка.

— Зато питательный! — оправдывалась я.

— Молчи уж, — ответил Сигурд и ободряюще добавил, обращаясь к Эгмонту: — Ничего, Арра уж недалече! Там по-человечески поедим. Матушка у меня так готовит — пальчики оближешь!

Оставалось надеяться, что до Арры мы доживем.

Меня, что характерно, никто утешать не торопился.

— Ну что, далеко еще? — безнадежно спросила я, прихлопнув очередного комара.

Над ухом уже вились три других — не знаю, как в этом лесу обстояло с волкодлаками, но комарам здесь точно было раздолье. Более того, комары эти явно читывали те же трактаты по тактике, что и Генри Ривендейл. Атаковали они, во всяком случае, грамотно, по науке — пока пара-тройка тварей отвлекала мое внимание настырным зудом, остальная стая налетала с флангов и поспешно наносила противнику максимальный урон.

— Да близко уже, — бодро ответил волкодлак. Кажется, он был рад и комарам — как же, свои, родные!

— А скоро дойдем? — не отставала я.

— Минут пятнадцать.

— Сигри, меня за пятнадцать минут совсем доедят…

— Что-нибудь да останется, — резко перебил Эгмонт. — Хватит ныть, Яльга, ты уже в пятый раз спрашиваешь.

— В четвертый, — буркнула я справедливости ради и замолчала.

Сигурд недоуменно покосился на друга, тот сделал вид, что не заметил.

Я сердито прихлопнула комара. Собственно говоря, я прекрасно понимала, чем вызвано раздражение Эгмонта, — уж никак не моей надоедливостью, ибо раз уж за два семестра не прибил, так и дальше вытерпит. Наш путь был уже пройден, мы находились буквально в двух шагах от цели — цели, которую, как мне порой казалось, мы никогда не сможем достигнуть. Мы прорвались через ковенские заставы, миновали Старые Земли, прошли Драконий Хребет и одолели демонов, целых двух, а этим не каждый похвастаться может. И теперь нам предстояло узнать, не зря ли мы все это сделали.

Это Сигурд возвращался домой. Мы шли в неизвестность, и с каждым шагом неизвестность становилась все ближе. Мне… мне тоже, если честно, было несколько неуютно. Я в жизни не видела золотого дракона, да и с правителями никогда не встречалась. Разве только Ричард Ривендейл…

Понимая все это, я шла молча и не настаивала на немедленной сатисфакции, тем более что настаивать было незачем — Эгмонта я знала как облупленного и смело предполагала, что трагическая пауза затянется не дольше двух с половиной минут.

— Ты… — начал Рихтер на исходе второй минуты, но договорить не успел.

Сигурд вдруг остановился с таким видом, будто напал на след. Будь он в волчьем обличье, я сказала бы, что у него шерсть встала дыбом. Мы с Эгмонтом быстро переглянулись, и я шагнула назад и чуть вбок. Кто его знает, какая тварь может бродить в этих лесах! Правда, некрасиво выйдет, если мы примем за врага обычного волкодлака…

В ближних кустах что-то зашевелилось и зашуршало. «Медведь!» — мгновенно промелькнула у меня паническая мысль, но тут ветки раздвинулись, и на тропинку вылезла растрепанная девица лет семнадцати. Увидев нас, она издала короткий нечленораздельный возглас и принялась торопливо приглаживать волосы свободной рукой.

— Айе виргас! — обрадованно воскликнул Сигурд, соскучившийся по соплеменникам. Впрочем, покосившись на нас, он выдал перевод: — Приветствую тебя…

— И тебя также, — откликнулась девица на чистейшем лыкоморском языке. Она с любопытством покосилась в нашу сторону, и я вдруг сообразила, что так и стою с поднятыми в атакующем жесте руками.

— Рады приветствовать прекрасную виргас, — коротко сказал Эгмонт.

Я кивнула. Девица, хмыкнув, потерла царапину на щеке. Средний палец у нее был обмотан какой-то тряпочкой.

— За прекрасную, конечно, спасибо, но обычно меня зовут Вэллари. А вы кто?

— Сигурд дель Арден, — с готовностью представился волкодлак. — Вот это — Яльга Ясица, а это — Эгмонт Рихтер. А ты — Вэллари даль…

— Так мы с тобой, получается, родственники! — обрадовалась оборотница. — И твою матушку, уважаемый Сигурд, прекрасно знаю. Сигрун даль Арден с Западного конца, верно?

— Верно. — Оборотень приосанился. Юная соплеменница оказывала на него весьма правильное влияние. — И с какой же стороны…

— В вашем доме все хорошо, — серьезно сказала девица. Она, кажется, не расслышала вопроса Сигурда, а повторять оборотень не стал.

— Как в городе? Все в порядке? Как новый конунг?

Оборотница чуть замялась. Она явно не знала, как отвечать на такие сложные вопросы.

— Да все вроде бы как надо… — неуверенно протянула она. — Гномы давеча приезжали, забавные такие…

У меня тоже имелось множество вопросов, но я благоразумно держала их при себе, решив не пугать юное создание — ей одного Сигурда хватит, с его патриотическим настроем. Но раньше мне не доводилось видеть оборотней-женщин, баек же про них ходило много, и я, не в силах сдержать любопытства, осторожно рассматривала случайную собеседницу.

Как я уже сказала, на вид ей было лет семнадцать. Среднего роста, с русыми волосами, заплетенными в косу, в простеньком платье чуть ниже колен — и как ее только комары не съели?! — она в общем-то не особенно отличалась от своих лыкоморских ровесниц. Впечатление усиливали светлые веснушки, чуть вздернутый нос и густые брови — их обладательница слыхом не слыхивала о межинградском стандарте «в ниточку». Как в любом оборотне, в ней ощущалась вторая ипостась, но ее волчица, наверное, была лохматой, чуточку нескладной, с длинными лапами и влажным любопытным носом.

Тут я поймала взгляд девушки и чуть смутилась. М-да. Кто бы тут распространялся про любопытный нос.

— Ежели вы до Арры, так нам по пути, — сообщила она. — Травы уже все едино собрала… вон полная корзинка…

В подтверждение своих слов Вэллари — я вспомнила ее имя — помахала этой самой корзинкой, и Сигурд на лету поймал выпавший оттуда пучок трав, обмотанный синей ниткой. Оборотница быстро улыбнулась и опустила ресницы. «А времени-то она не теряет!» — не без уважения подумала я.

— Идемте, господа, — нарушил идиллию Эгмонт. — Солнце садится.

Вэллари шла впереди, чуть помахивая корзинкой, за ней следовал Сигурд, за ним — я, замыкал процессию Эгмонт, хмурый и недовольный жизнью. Солнце и в самом деле уже клонилось на закат, но на комаров, к сожалению, это никак не повлияло. Очень хотелось поскорей куда-нибудь дойти. Я устала, проголодалась, хотела пить и вдобавок чувствовала себя очень грязной — наверное, по контрасту с чистой и пушистой оборотницей. Спрашивать ни о чем не хотелось, даже пресловутый вопрос: «Ну скоро или нет?» — забился куда-то далеко и не подавал признаков жизни.

У Сигурда с девушкой разговор тоже не клеился. Она тихонько насвистывала, он бодро вертел головой по сторонам, и я представляла, какое довольное у него сейчас лицо. Еще бы. Столько лет дома не был, а тут вдобавок и соплеменница симпатичная. Оборотни рано входят в брачный возраст, так что девушки вроде Вэллари здесь наверняка считаются невестами…

Очень хотелось есть, и мысли о быте волкодлаков против этого почти не помогали. Мне вдруг будто въяве представилась запотевшая кружка с молоком, и я срочно стала подыскивать другую тему для мыслей. Нехорошо, если гостя слышно за полверсты по голодным воплям его желудка.

Если эта девчонка вполне нормальная — ни клыков, ни шерсти, ни кровавого блеска в глазах, — так, может, и Лерикас Аррская окажется не хуже? В конце концов, я с магистром Буковцом договаривалась, а она же не магистр Буковец! Рихтер у нас — тот вообще дипломат… по крайней мере, должен быть дипломатом. Граф он или кто, я вас спрашиваю?

Я неожиданно вспомнила обложку той книги, на которой Аррани была изображена в кольчужном бикини. Стало как-то не по себе. Дыма без огня не бывает, верно?

Вэллари издала странный сдавленный звук. Я немедленно задумалась, что бы это могло означать.

Если бы не спутники, Сигурд бы помчался к дому со всех лап — места кругом были настолько знакомые, что аж сердце щемило. Под той сосной он в детстве закапывал клад. Вон под той — целовал Виленку с Нижней улицы. А вот у того камня ему пытались начистить физиономию три Виленкиных поклонника, ради такого святого дела решивших объединить усилия…

Впереди ждал дом. Ждали мама, отец, сестра и братишки. Сигурд вспомнил, как он уезжал из Арры, как гордо смотрел сверху вниз, из седла… он был тогда даже не волчонком, а щенком. Но он правильно сделал, что уехал. Мужчина и воин должен покинуть дом — хотя бы для того, чтобы потом вернуться.

Мама… Как же она обрадуется, когда он вернется! Обрадуется, а потом обязательно скажет, что все приличные люди в его возрасте давно имеют семью и волчат — ну хоть одного наверняка! — а вот ее старший сын… И будет, как всегда, права.