Медицина катастроф в ином мире 4 - Павел Чагин

— Сила — лишь инструмент. Ножом можно убивать, а можно и хлеб резать.

Предводитель застыл, поблескивая глазами. Бежать ему больше некуда.

— Я был в Бергене. Уго, у меня только один вопрос: зачем⁈

— Ах ты об этом… Потому, что могу! Знаю как. Жаль, пошло не по плану. Невовремя отлучился. Если хочешь сделать хорошо — делай сам, да, Патрик?

— Хуже идиота только деятельный идиот… — я вздохнул. — Но ты не идиот, Уго. Далеко не идиот. Твою бы энергию да в мирное русло… Для тебя вообще есть что-то святое?

— О чем ты? — он усмехнулся. — Святое? Да здесь даже Богам плевать на то, что внизу творится. Очнись, Патрик!

— М-да. Похоже мама тебя не любила. Знаешь, Уго, я — человек незлой. Но есть вещи которые спускать с рук нельзя. Такие, как Берген, например.

— А… — он болезненно ухмыльнулся. — Включил праведника? Ну-ну. Валяй, чего там! Я безоружен!

— Все кончится здесь, Уго. Не дави на совесть. У тебя был шанс…

— Значит, умрем вместе!

Уго выхватил из-за пазухи небольшую пробирку и вскинул над головой, чтобы разбить о землю. Звонкие нити, заставив меня вздрогнуть, опоясали его тело, врезаясь в ткань. Но неудавшийся диктатор не сдавался! Пытался вскрыть ногтем сургучную печать на пробке.

Я осторожно разогнул его пальцы и забрал опасную емкость.

— Не здесь, — проговорил я в пустоту. — Не при ребенке.

Уго упал. Едва заметные нити натянулись и предводителя альянса, резко затянуло в лес. Только следы от сапог и остались. Вскоре, шелест листвы затих. Душераздирающий предсмертный вопль всполошил чащу. Я не хотел даже представлять, что сделала с ним Сурей… но все равно представил. Мурашки пробежали по коже. Мальчик и женщина в ужасе уставились на меня.

— Он это заслужил, — проговорил я ровно.

Заключив пробирку в плотную сферу магического барьера, я не задумываясь, выжег ее содержимое.

— Сурей, при нем не было больше пробирок, или чего-то странного?

— Нет, Патрик, — донеслось из леса. — Я обыскала.

— Хорошо, осмотри судно. А мы осмотримся здесь.

Я разрешил всем выйти. Обыск хутора много времени не занял. Ничего примечательного кроме оружия, вещей, оставшихся от гомункулов и запаса провизии — не нашлось.

— Здесь есть тайники или схроны? — спросил я.

Женщина покачала головой.

— Кто вы?

— Патрик Бремер. Вы могли слышать обо мне как о наместнике Тарсиса.

— Ясно… — она поморщилась.

— А это и есть наследник рода Шинуман?

— Он просто мой сын. Болезненный мальчик рожденный в неволе.

— Но вы — наложница короля, не так ли?

— К сожалению, это так. Но я не просила о такой чести… Если это вообще можно назвать честью.

Натали вышла из тени и, оценив обстановку, присела напротив мальчика. На ее руках все еще поблескивала кровь боевых псов, но мальчик не испугался.

— Значит, ты принц? — спросила она.

— А ты — отродье?

— Да, — пожала она плечами. — Боишься меня?

— Мама говорит, что нет смысла бояться неизбежного. Ты убьешь нас?

Натали подняла на меня взгляд от которого проступил холодный пот. Один намек — и все будет кончено. Не знаю почему, но слова сами сорвались с губ:

— Решать тебе.

Голос мой прозвучал холодно, без тени сомнений. Натали вздохнула и принялась изучать лицо мальчика. Он крепко сжал меч в своих слабых ручонках, готовый дать бой. Ее это позабавило.

— Не трогай мою маму, пожалуйста, — вдруг попросил он. — Она ни в чем не виновата.

Натали отвернулась и сжала зубы.

— Что же ты делаешь со мной, Патрик… — проговорила она чуть слышно.

— Даю тебе выбор.

Натали усмехнулась и вздохнула с надрывом. Потом посмотрела на мать мальчика и перевела взгляд на него самого.

— Меня зовут Нантири. Я — наследная принцесса рода Васаи. Как зовут тебя, принц?

— Петтер, — пожал он плечами. — Но мама зовет Павликом.

Натали глянула на меня мельком.

— Ты так сильно сжимаешь меч. Хочешь убить меня?

— Нет, — ребенок замотал головой. — Только спасти маму.

— Знаешь, Павлик, может быть я выгляжу как чудовище, но на самом деле это не так. Убивать детей мерзко, особенно для принцессы. Знаешь что?

— Что?

— Ты — принц, я — принцесса. Может быть что-нибудь придумаем?

— Я готов на тебе жениться, если с мамой ничего не случится! — решительно заявил мальчик.

— Ну… заявление смелое. Я подумаю над твоим предложением. А пока, может быть, ты опустишь меч и мы заключим мир между нашими народами? Как тебе такая идея? — Натали улыбнулась.

— Хорошо! Я согласен. Что нужно сделать?

— Пожать мне руку. Отважишься на это? Я ведь отродье…

Натали вытерла окровавленную руку о траву и протянула ему свою когтистую пятерню ладонью вверх. Наследник колебался, но не слишком долго.

— Теплая… — удивился он скрепляя договор с отродьем.

— Потому, что живая. Ну вот, — она осторожно отпустила его ладошку. — Теперь между нами мир и никто никого убивать не будет. Что дальше, Патрик?

У меня камень упал с души. Натали сильно изменилась. Не только внешне, в плане поведения, но и внутренне. Она перестала быть монстром. Прошла проверку… разумеется, я бы не позволил навредить ребенку. Но, признаю, сомнения были. Может быть это и не слишком честно, но, фактически, Натали, как представитель королевского рода сделала выбор сама. Она отказалась от мести. Да, он всего лишь мальчик, но в этом мире свои законы. Впрочем, наши предки тоже далеко не ушли.

* * *

Я приказал собрать все ценное и погрузить на яхту. А потом прочесать лес еще раз чтобы не упустить ни одного гомункула.

— Вы… сделали это специально? — спросила мать мальчика, когда мы остались наедине.

— Вы про отродье? Да, пожалуй.

— А если бы она решила его убить? — голос ее дрогнул.

— Ни одна благая цель не стоит жизни ребенка. Я ведь не Уго. Он устроил в Бергене настоящий концлагерь. Второй Освенцим, можно сказать… Жуткое место, знаете ли.

— Знаю, — кивнула она. — Читала когда-то. Не удивляйтесь, я тоже перерожденная, как Уго. Только он с младенчества здесь, а я очнулась на Сарнале в теле молодой женщины. Правда, мир посмотреть так и не успела.