Темная сторона города (сборник) - Далия Трускиновская

Леша проверил живущих в городе Кожедубовых и Кожемякиных – их, к счастью, оказалось немного. Мужчины подходящего возраста среди них не обнаружилось. И он уж совсем решил бросить эту затею, когда в окне появился кот.

Договорились вот до чего: Адаму следовало выяснить, может ли гусар Митенька Скавронский беседовать с людьми, а если может, не согласится ли поработать переводчиком.

Оставив кота у Леши, Адам помчался к набережной.

Больше всего он боялся, что гусар от полнолуния до полнолуния дрыхнет, как медведь в берлоге.

Но гусар задумчиво сидел в погребке. Видно, было ему что вспомнить – или же от полнолуния до полнолуния он маялся бессонницей и потому, озверев, выскакивал с саблей наголо пугать прохожих.

– Требуется ваша помощь, господин ротмистр, – без церемоний сказал Адам. – Когда вы на мосту являетесь, люди ведь видят вас?

– Еще бы не видели… Прежде, когда наплавной мост был, низкий, с перильцами деревянными, кареты с него так и летели.

– А говорить с людьми вы пытались?

– О чем с ними говорить… – гусар махнул рукой.

– Так пытались?

– Я раньше, когда в воду кидался, орал дурным голосом. Вроде бы слышали, – несколько смутившись, признался гусар.

– Помогите нам в розыске, господин Скавронский. Не всю же вечность в воду кувыркаться. Может, оно и зачтется.

– Да как же я помогу?

– Еще не знаю. Но хотел бы получить согласие ваше.

– Все это – пустое…

– Мы без вас не справимся.

– Эх… ну что за жизнь такая нелепая…

– Каждое полнолуние в воду шлепаться – оно, конечно, нелепо. Да только и в нашем загробном бытии что-то стоящее может случиться. Вставайте, идем, идем.

– Лошадь брать?

– Берите.

Зачем в розыске могла бы пригодиться кобыла – Адам не знал. Но полагал, что в лошадином обществе гусар будет чувствовать себя увереннее.

Но гусар, сев в седло, по двухвековой привычке тут же выдернул из ножен саблю и направил кобылу в сторону реки. Пришлось вцепиться в трензельное кольцо и, повиснув на нем, остановить этот порыв.

Дальше сотрудничество выглядело так: по ночной улице шел пешком Адам, с саблей под мышкой, ведя лошадь под уздцы. Гусар ехал, ошарашенно озираясь по сторонам: он отродясь не видел современной архитектуры. И даже дома, украшенные полуголыми фигурами, как велит югендстиль, были ему в диковинку.

– Вот, – сказал Адам. – Господин Скавронский, спросите у них дорогу.

Имелась в виду компания парней, с гвалтом шагающая навстречу. Увидев гусара, парни остановились.

– Господа, – сказал Скавронский, – как проехать к резиденции генерал-губернатора?

– Ково?..

– Слышат! – воскликнул Адам. – Они вас слышат!

– Три тысячи чертей! – согласился гусар.

В прекраснейшем расположении духа они прибыли к Лешиному дому. Вселившись в кошачье тело, Адам разбудил задремавшего Лешу и при помощи компьютера объяснил ему ситуацию.

Леша оделся и спустился вниз. Кота на всякий случай он взял с собой в переноске.

Военный совет был стремителен и прост: нанести визит Эвке и, пользуясь ее безумием (не всякая дама выдержит появление в спальне гусара в черном доломане), узнать все о Кожедубове-Кожемякине.

Гусар беспокоился, что не сумеет правильно произвести дознание, но Адам пообещал быть с ним и подсказывать нужные вопросы. Леша ждал результатов на улице.

Как и следовало ожидать, любовница убийцы чуть не спятила.

– Да не знаю я ничего! Мало ли кто ко мне ходил! – кричала она, не желая слушать примет любовника, а от его фамилии и вовсе отмахиваясь руками. Наконец гусар сам, без подсказки, догадался замахнуться саблей, и тут Эвку прорвало.

– Да никакой же он не Кожедубов и никакой не Кожемякин! Зовут его Эльмар, фамилия – Дубожецкий!

– Я его убью! – воскликнул Адам, хотя убить Столешникова было уже невозможно.

– Где проживает? – спросил гусар.

– За рекой, за бывшим ипподромом, там кварталы частных домиков! Там он! У него там дом!

– Сомнительно, чтобы у преступника был собственный дом, где он живет открыто, – сказал Адам гусару.

– Врешь, – сразу же перебил Эвку гусар.

Как и следовало ожидать, дом принадлежал не Дубожецкому, а женщине, которую Эвка считала его женой. Женщину эту она видела и дала точные приметы.

Больше от нее сведений получить не удалось.

Адам с гусаром поспешили к Леше.

– Идем искать, – решил Адам. – Не так там много этих домишек. Пройдем по спальням. К тому же нам почти известен номер автомобиля.

Гусар повторил эти слова.

– Сейчас вызову такси, – сказал Леша. – Вы-то по воздуху можете, я с переноской не могу.

– Встречаемся у моста. Я постараюсь притащить туда брата Альбрехта и этого кретина. Мало ли что – должны быть люди на подхвате, – ответил Адам. – Господин Скавронский, найдите там эту девицу, Гретхен. Может, и она на что-то сгодится.

Полчаса спустя вся команда была в сборе – Леша с котом на такси, гусар на кобыле, с Гретхен на крупе, причем девица обнимала его за талию весьма шаловливо, брат Альбрехт с бочонком и Адам со Столешниковым, которого он крепко держал за шиворот и клял последними словами.

– Господин Столешников, – сердито спрашивал Адам, – откуда у вас в дурной голове взялась фамилия Кожедубов или же Кожемякин? Объясните наконец, зубастые бесы бы вас сожрали!

– Так сам же я его видел, сам с ним говорил! – испуганно отвечал Столешников.

– Оставь, чадо. Оставь, тебе говорю! – брат Альбрехт удержал кулак Адама своей огромной ладонью. – Он пригодится! Сам же говорил – он видел злодеев!

Шофер такси и так был озадачен ночным седоком с переноской, которому зачем-то потребовалось в полночь быть на мосту, – уж не кота ли собрался топить? Но когда он увидел в окошко гусара на лошади, причем гусар был в легчайшем серебристом сиянии, а лошадь, перебирая ногами, зависала в воздухе чуть ли не на полминуты, – так вот, шофер, кое-что слыхавший о призраке, встреча с которым чревата падением в реку, рисковать не стал, а выскочил из машины и с криком понесся прочь.

– Вот ведь дурилка, – сказал Леша. – Ну ладно, машину мы ему потом вернем, водить я умею. Что дальше-то?

– Гретхен, господин ротмистр и вы, несчастный, – этак Адам обратился к Столешникову, – кидайте пуговички в автомобиль господина Воронина. А ты, брат Альбрехт…

Положение было смешное – потрепанная ряса монаха пуговиц не имела вовсе, и он побожился, что штаны под рясой тоже держатся всего лишь на веревочке.

– Пояс! – воскликнул Адам. Действительно, брат Альбрехт был опоясан чуть ли не корабельным канатом.

Но снять с него этот канат было невозможно – монах брыкался и уворачивался, как девка от пьяного солдата.