Во имя Камелота (СИ) - Анна Волк

что-то стояло, и Джудит предстояло выяснить что. Ему же, Мордреду, как лучшему ученику Морганы, было доверено более важное задание — войти в число рыцарей короля. Стать его тенью. Затмить своих талантом всех, вызвать такое доверие, которое позволяло бы знать все секреты Артура. И, конечно, докладывать о них Моргане.

В магии Мордред был не особо хорош, но в обращении с мечом считался мастером. Турнир стал его дорогой в сердце Камелота и на кресло за Круглым столом.

И вот он стоит здесь, посреди комнаты в таверне, в деревне, где все должно было закончиться. Где он должен был убить ту, что хотела смерти его леди.

“Я не смогу убить Моргану, Гавейн. Я не знаю, как еще доказать Артуру, что я верна ему”. Леди Трина была слишком беспечна, бросаясь словами на дорожный ветер. Но это сыграло им на руку.

И все же Мордред подвел свою леди. Доставил лишних хлопот. Стрела должна была вонзиться в грудь девчонки, а не в Гавейна. Мордред просчитался. Не увидел того, что заметил глаз влюбленной Джудит: девчонка влюблена в своего наставника. И это может стать ее концом.

Так оно и было.

Моргана, наверняка, уже расправилась с ней. Впрочем, вестей от нее Мордред не получал, кроме одной — приказа вылечить Гавейна.

Но вскоре, он был уверен, леди сообщит ему, что с девчонкой покончено, и тогда уже ничего не будет мешаться на пути к их главной цели.

Убить Мерлина и Артура.

***

Мерлин вернулся через день, ворвавшись в таверну, словно вихрь, перепрыгивая перелеты лестницы через несколько ступенек, совершенно забыв о своем величии и манерах. Он едва не выломал дверь в свою же комнату, рывком открыв створку, и застыл.

Комната была пуста. Кровать застелена чистыми простынями. Ни следа живой души.

Из-за стены раздался знакомый голос. Персиваль!

Мерлин ринулся на звук, обнаружив, что тот идет из комнаты Гавейна.

Неужели каким-то чудом он поправился и сумел перейти в свою спальню?

Не стучась, Мерлин открыл дверь, не веря увиденному: на кровати, почти здоровый, хоть и слегка бледный, с суровым выражением лица, сидел Гавейн, а вокруг расположились его друзья и король. Ужин был накрыт прямо здесь, рыцари ели, пили и серьезно спорили о чем-то. Не было только Трины, и дурное предчувствие поскребло в душе мага.

— Мерлин! — Артур поднялся из-за стола, заметив друга и поспешив тепло его обнять. — Как видишь, противоядие не понадобилось, — Артур радостно указал на Гавейна.

Маг пристальнее вгляделся в рыцаря. Невозможно. Без противоядия, без магии оправиться так быстро и оправиться вовсе — невозможно.

— Расскажите мне все, что здесь произошло, — произнес, окидывая всех взглядом, и в комнате повисла тишина.

Глава 16. Храни нас Верховные

Гавейна сводило с ума его бессилие. И речь больше не шла о физическом: с той ночи в лесу прошло уже больше двух недель и благодаря лечебной магии Мерлина от ранения не осталось ничего, кроме воспоминаний, — ни боли, ни слабости. Но боль появилась в душе. Сначала легкая, еле заметная, скребущая угольком тревоги по сердцу. А затем — большая и вязкая, как болото, она затягивала и не всегда давала мыслить здраво.

А еще его снедала вина. Трина спасла его, решилась отправиться к Моргане, пожертвовать собой. А он уже второй десяток дней не может найти ни одной зацепки, которая привела бы его к ней, помогла понять, жива ли она, что с ней сделала злая ведьма.

Чего только они с Мерлином ни делали, чтобы разыскать Трину. В ход пошли все известные поисковые заклинания, карты таро и звезды, вызов духов природы. Они даже ходили к дереву, с которым разговаривала Трина, но на обращение Мерлина оно не ответило, что разозлило и без того раздраженного неудачей мага еще больше. Артур снова отпустил их на Авалон, сказав, что будет ждать в следующем населенном пункте, который он собирался посетить в поездке. Но и воды древнего магического озера, и жрицы острова не помогли.

"Ее больше нет в этом мире, великий маг", — все, что удалось наконец вытрясти из одной ведьмы-провидицы. Но Мерлин и сам знал это. Иначе хоть что-нибудь из его богатого магического запаса сработало. И все же, ни он, ни Гавейн не хотели верить в смерть Трины. В душе зрела маленькая надежда: может быть, она сбежала? Может быть, она просто вернулась домой?

Теша эту искру в душе, Мерлин и Гавейн решили, что, едва вернутся в Камелот, отправятся к кромлеху. Возможно, там смогут что-то прояснить. А до тех пор, они должны быть рядом со своим королем и другом. Если Трины нет в этом мире, спасать ее в любом случае поздно. Но спасти короля, уберечь его от бед — их долг.

Еще несколько недель в путешествии казались Гавейну самыми долгими в его жизни. Он спал еще меньше, чем обычно, замкнулся в себе так, что никто больше не слышал его привычных шуток или самоуверенных высказываний. Чтобы хоть как-то справиться с чувствами, терзавшими его, Гавейн сосредоточил все свое внимание на защите Артура. Он и раньше никогда не пренебрегал своими обязанностями, но теперь стал выполнять их с чрезмерным рвением. Так, что Артур в один из дней вызвал друга на разговор по душам.

— Ты не виноват в том, что произошло, — без предисловий заявил он, когда под предлогом обсуждения важных деталей поездки отвел друга от лагеря. — Ты сделал все, что мог, чтобы спасти леди Трину. Она совершила самоотверженный поступок, решив отправиться к моей сестре, но это был ее выбор.

— Она отправилась к ней, чтобы спасти меня, — процедил Гавейн сквозь зубы. Думать об этом и произносить это вслух все еще было больно.

Артур понимающе кивнул.

— Должно быть, она действительно любила тебя.

Любила. Слово в прошедшем времени заставило Гавейна поморщиться.

— И все же, — продолжил Артур, — это был ее выбор. Мне очень жаль леди Трину, я тоже горюю о ней, но я не хочу потерять друга, Гавейн. Я не хочу потерять великого рыцаря.

— Ты не потеряешь, — твердо