Калейдоскоп жизни. Истории, которые вдохновляют на перемены - Анна Валентиновна Кирьянова

планы и заставлять себя что-то делать. Не грузите свою тележку тяжелой поклажей обещаний и требований. И станет легче делать то, что нужно.

Но доверьтесь себе все же. И подумайте: может быть, вы так отчаянно сопротивляетесь именно потому, что это вам не нужно? Вымученное предисловие, которое никто не читает? Или бег по пыльным и грязным улицам, который можно заменить плаванием в прохладном бассейне? Или работа, которая принесет деньги, но лишит вас чего-то более важного и ценного? Вы не откроете свой бизнес, не снимете фильм, не побудете со своим ребенком еще полгода-год?..

Этот вопрос надо честно себе задать. Иногда все дело именно в этом…

Я потрясена предательством кота. Хотя все понимаю!

Мы снова в Башкирии. И я зашла в магазин. У входа сидел ободранный большой кот, серый. И одно ухо обкусано кем-то. И вообще очень худой, несчастный и голодный.

Я в магазине купила какой-то ливерный паштет за 29 рублей. И домой чай и чак-чак. А по магазину ходил страшный мужик-дальнобойщик в сланцах и в шортах. И в вытянутой майке. Лысый и огромный. Волосатый, извините за подробность. В маске и в перчатках детских, красненьких, вязаных, которые едва налезли на его огромные руки.

Он брал много продуктов в корзину и сопел из-под маски. И брови такие черные, густые… Ходит в своих сланцах и в красных перчатках, как иллюстрация к рассказу Эдгара По «Убийства на улице Морг». Там орангутанг убил двух дам опасной бритвой.

Я побыстрее убралась со своим ливерным паштетом за 29 рублей.

Кот меня ждал. Я его позвала за магазин, чтобы он спокойно ел свой паштет.

Кот был очень голодный. Он начал есть, урча. Бедненький.

И тут за магазин заходит этот мужик. Уже маску снял. И еще более пугающе стал выглядеть – он порос щетиной. В руке у него большой пакет с продуктами. А в другой руке – ливерный паштет за 29 рублей!

И этот человек говорит мрачно и разочарованно: «А, вы уже кормите кота. Вот оно что. Понятно!..»

И тут кот бросает мой паштет и мчится прямо к волосатым ногам этого мужчины. И так раскрыл рот зубастый широко – вроде как улыбается от восторга. И хрипло орет: «Мяу!» – как будто лучшего друга встретил. И всячески начинает тереться об ноги доброго человека, извиваясь от любви и восторга. А потом начинает есть паштет этого дальнобойщика, с необычайным аппетитом. Ест и смотрит на щедрого человека зелеными глазами с любовью и обожанием. И паштет трескает.

А мой недоеденный ливер лежит поодаль.

И мужчина мне сказал: мол, вы просто купили паштет похуже. Я лучше выбираю всегда. Не надо хватать первое попавшееся. Надо выбирать с умом. Я всегда это говорю своей супруге.

И они с котом смотрели на меня с превосходством. Особенно кот. Прочитали мне нотацию и смотрят…

Ну, я пошла к машине, и мы поехали домой. А кот с мужчиной остался за магазином. Кот со мной даже не попрощался.

Но это ничего. Главное, что кот наелся, правда ведь? И у него про запас еще мой паштет остался.

Коты – они не как собаки. Коты совсем другие. Они загадочные.

Люди, собственно, тоже загадочные. И никогда не знаешь, кто покормит кота. Все ведь в масках…

Это очень древняя история

про довольно странную и не очень аппетитную вещь – про вареную баранью голову. Из песни слов не выкинешь. Хотелось бы заменить баранью голову сладким пирогом или слитком золота, но это была именно вареная баранья голова.

Это было все, что мог подать к столу бедный-бедный крестьянин на праздник Ураза-Байрам. Ему удалось раздобыть эту вкусную вещь, потратив все свои деньги, заработанные за долгий срок. И он предвкушал, как полакомится со своей семьей этим блюдом. Тогда это был роскошный обед для бедняков.

И тут обладатель этого сокровища узнал о бедном больном соседе, которому нечем было встречать праздник. И владелец головы отдал ее этому бедному соседу – ведь тот был беднее его. Он оторвал голову от сердца, так сказать, и отдал.

Бедный сосед обрадовался, конечно. Но узнал, что рядом в нищете погибает бедная старушка. У нее совсем ничего нет к празднику. И этот человек отдал старушке все, что у него было, – баранью голову. Старушка от такого щедрого подарка восхитилась и вознесла благодарственную молитву. Но увидела бедного сироту, который не имел ни дома, ни еды… И она отдала баранью голову сироте. А тот не отведал ни кусочка, – он встретил нищего старичка…

Это длинная история. В самый момент праздника баранья голова вернулась к своему первому владельцу. Наверное, у нее был потрепанный вид. Но она вернулась – ее принес очередной, седьмой человек, который решил, что крестьянин беднее его и надо его угостить. Отдать то, что есть.

Это очень старая история про времена, когда люди жили бедно. Жили в вечной тревоге и в тяжком труде. Жили мало, умирали рано, а голод был их привычным спутником. Но они все равно старались дать что-то другим.

Это история про добро, которое возвращается. Ходит по кругу и возвращается. Простое человеческое добро. Про которое и рассказывать-то неудобно, настолько оно обыденное и не слишком красивое.

Отданное добро обойдет семь человек и вернется к вам. И семь человек странным образом насытятся добром, которое к вам вернется. Вернется через семь часов, семь дней или семь месяцев. И станет в семь раз больше.

Это просто древнее предание и немудреный рассказ про баранью голову. Которую хотелось бы заменить слитком золота или пирожным, но это будет неправда. А добро и правда должны передаваться в неизменном виде даже спустя тысячи лет.

Если вы твердо решили что-то сделать, так сделайте это незамедлительно.

Если решение принято, если оно назрело, если обстоятельства указывают на это решение – делайте это. Иначе потом все окажется бессмысленным.

Людовик Шестнадцатый оказался с семьей почти в заточении. Враждебность народа росла. Уже начались казни, лилась кровь. И Людовик принял решение бежать – в 1789 году он принял это решение.

В 1790 году он укрепился в своем решении еще тверже – обстановка становилась все более опасной. И граф Мирабо обещал помочь с побегом – королевскую семью не так уж строго охраняли.

И в 1791 году Людовик окончательно укрепился в своем решении. Надо бежать!

Правда, к этому времени опасность уже нависла над королевской