(Не) Желанная герцогиня - Настя Любимка

Что-то вроде: как Ваша светлость велит, наше дело маленькое — угодить.

Вниз спускались в том же молчании, а на улицу выходили чуть ли не всем скопом. Все же несчастным постояльцам очень хотелось развлечений, иначе объяснить данное столпотворение я не могла.

Телеги, к слову, догадались отвезти под навесы у постоялого двора. Правда, некоторую часть развезли к близстоящим домам, так же, под навесы, и, полагаю, за отдельную плату. И неудивительно, размеры-то были немаленькие! Крытые тканью телеги (я насчитала четыре) караулили люди, судя по одежде, из простых крестьян. А рядом с одной я заметила своих мальчишек, которые при виде меня стушевались и опустили головы.

Та-а-ак… И чего они испугались?

— Показывай, — приказала я, останавливаясь у одной из телег.

Пока мужики возились с тканью, я пыталась мысленно высчитать кубометры самой телеги, а там уже и кругляка.

Телега напоминала по размерам тракторную телегу 2ПТС-4, у той кузов три метра семьдесят пять сантиметров на два метра десять сантиметров. Но эта была чуть больше, значит, погрешность будет составлять примерно сантиметров пятьдесят в каждую из сторон. Высота бортика тут тоже выше, примерно сантиметров на двести, значит, бортик где-то три с половиной метра.

Так, теперь нужно посмотреть укладку: накидано или уложено? Да и на само дерево глянуть.

— Вот, Ваша светлость, отличная древесина!

То, что отличная, я даже спорить не стала. Одуряющий запах хвои, сухая поленница (я потрогала ближайшие поленья), ровно уложенная в телегу и примерно сантиметров на сто выглядывающая за бортик.

Значит, коэффициент укладки будет примерно ноль восемь или ноль девять. Лучше брать второе значение. Нагружена примерно на метр сорок в среднем, следовательно, формула подсчета кубометров следующая: четыреста двадцать пять сантиметров умножаем на двести шестьдесят сантиметров затем на сто сорок сантиметров и на коэффициент, который равен ноль целых, девятых десятых.

Итого выходит чуть меньше четырнадцати кубометров.

— Тирхан, Вам же знакомы цены на лес? — тихо спросила у учителя, следующего за мной по пятам.

За мной, если честно, не только он шел. Еще и Аррияш с двумя солдатами приглядывали, но чуть издалека. Близко только учитель был.

— Цена этой древесины занижена, Ваша светлость. Если все телеги гружены такой же древесиной, то Ваш управляющий вывез целое состояние. Если примериваться на глаз, то объем этой телеги около четырнадцати правильных шинов. Один правильный шин сорины стоит пять с половиной золотых. Ваш муж поставляет граб, и его цена варьируется от десяти золотых за правильный шин.

И вот тут-то я зависла. Шины — это что? И почему они правильные?

Пока мой мозг пытался перевести в метрическую систему знания Стейзи, учитель огорошил тем, что подобная телега будет стоить не меньше семидесяти семи золотых.

Я лихорадочно соображала. Шин — это наш метр, почти русский аршин по названию, а правильный шин — это кубометр. То есть посчитали мы с Тирханом правильно, и у него, по сути, вышло столько же, сколько и у меня…

Стоп! Пять с половиной золотых за кубический метр? Это в одной телеге богатства на семьдесят семь монет, а в восьми — на шестьсот шестнадцать! Теперь понятно, почему муж живет с древесины! Это же золотое дно!

А теперь вопрос. Какого черта Ойдоха предлагает мне купить древесину в два с половиной раза дешевле?!

И самый главный вопрос. Каким образом они сумели это все довезти? Восемь телег примерно по девять тонн каждая. Что-то я сомневалась, что король выделил герцогству табун лошадей-исполинов!

Впрочем, у нас на Земле тоже была удивительная порода, которой магия не требовалась — советский тяжеловоз. Достигающие в холке ста шестидесяти сантиметров, обладающие литыми тугими мышцами и достигающие к году веса в пятьсот килограмм, эти кони могли перемещать груз до пятнадцати тонн, а с полутора тоннами скакать рысью.

Если в распоряжении Трута Ойдохи здесь были точно такие же кони, то мне невероятно повезло.

— Где Ваши лошади? — повернулась к Ойдохе. — Я хочу их видеть.

— Они не продаются, Ваша светлость, — моментально ответил мужчина, а его глаза забегали.

Я старательно душила в себе злость. Если эта тварь загнала лошадей, сумевших привезти сюда столько тонн за относительно короткий промежуток времени, я лично запрягу Ойдоху в одну из телег и заставлю тащить. А ведь помимо телег с лесом были те, на которых приехал сам управляющий со своими людьми…

Так сколько же лошадей в его распоряжении, и где он их взял?

— В конюшне у нас, да в соседнем подворье, Ваша светлость, — сказал один из зевак. — У нас за ними хороший присмотр, корм самый лучший, свежая водичка!

Ничего ответить или предпринять я не успела, в нашу компанию влился запыхавшийся мальчуган, слегка чумазый от пыли, и во все горло закричал:

— Дядько Трут, там покупатель пришел! Говорит, все заберет!

— Видите, Ваша светлость, — тут же колобком выпятив грудь, сказал Ойдоха. — Наш лес — лучший. Но так как Вы первая спросили о сорине, то я Вам первой дам решить, забираете все или нет.

Тирхан аж подавился и гневно уставился на эдора Ойдоху.

Я же ухмыльнулась.

— Аррияш, бери этого чумазого ребенка, пусть отведет к остальным телегам и тому покупателю. Выставь охрану, чтобы ни единого кругляка не пропало. Кто посмеет стащить хоть щепку — высечь.

— Как прикажете, Ваша светлость! — зычно ответил Аррияш. — Эрва, Грох, остаетесь с Ее светлостью.

Подле меня тут же встали два солдата-великана. Аррияш явно нарочно выбрал самых внушительных из своих людей для моей охраны. Сам же капитан схватил мальца за шкирку и потащил прочь от телеги.

— Лэдор Вальский, напомните, что полагается вору-управляющему за обман и расхищение имущества вверенной ему вотчины?

— Виселица, — отчеканил Тирхан, глядя на Ойдоху, который гневно хватал ртом воздух.

Это его так возмутил мой приказ и действия Аррияша.

— Да по какому праву?! — наконец совладал с собой Ойдоха. — Я буду жаловаться Его величеству! Охрана!

Я все же была права, когда обозначила мужчин за соседним столиком как охрану, сопровождающую Трута Ойдоху.

Вот только те не собирались вмешиваться, пусть и стояли недалеко, наоборот, смотрели на меня так, словно ждали приказа.

Ага, видимо, их просветили касательно моего статуса.

— Схватить! — отдала я им приказ, не сомневаясь, что он будет исполнен, и чуть закатила рукав, показывая свой браслет полностью. — Я — герцогиня Дарремская-Моррисон, эдор Ойдоха, и мне совершенно не нравится то, как Вы ведете дела. И только от того, что Вы мне расскажете, будет зависеть, пойдете ли Вы на виселицу или сохраните свою жизнь.

— Лэдор Геварский едет! — раздалось на улице. — Разойдитесь!

Лошадиное цоканье и