Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

ВАДИМ СТРЕЛЬЧЕНКО

Вадим Константинович Стрельченко родился в 1912 году в Херсоне в семье служащего. Детство и юность поэта прошли в Одессе. Там он учился, работал слесарем на заводе, посещал рабкоровскую группу «Станок».

В 1929 году он опубликовал в одесском журнале «Шквал» свое первое стихотворение «В кузнице», затем печатался в журнале «Прибой» я в одесских газетах.

В 1934 году по рекомендации Э. Багрицкого стихи В. Стрельченко были напечатаны в журнале «Красная новь».

В 1936 году В. Стрельченко переехал в Москву. Печатался в центральных периодических изданиях. Одно время учился в Литературном институте, но скоро бросил его.

Первый сборник В. Стрельченко «Стихи товарища» вышел в 1937 году, а в 1941 — книга «Моя фотография».

Многие рукописи поэта погибли во время войны.

С самого начала Великой Отечественной войны В. Стрельченко, несмотря на плохое зрение, пошел добровольцем в народное ополчение, был командиром отделения. Погиб в январе 1942 году под Вязьмой.

379. Слово на пиру

О любви, о силе без печали,О геройстве – пела мне не мать.Что другие с молоком всосали,Мне пришлось уже зубами брать.Знаю наши улицы и верю!В каждом доме можно написатьКистью легкою над каждой дверьюСаблю, зубчатое колесо, тетрадь.Мы показываемся над волнами!Мы в полях видны! Мы на ветру!Засыпая ввечеру бойцами,Мы встаем бойцами поутру.Рослые,Зерном, плодами сада,Флагом мы грозим своим врагам:Карлики!Им на деревья надоВлезть, чтоб видеть то, что видно нам!Мне за стол с врагами не садиться;Что мне хлеб у них? Что молоко?Пусть я голоденЯ ем как птица:Только тут,Где двигаться легко.И на площади и пред собраньем,И в безлюдии степной травы, –Может быть, я жив одним сознаньем,Что вокруг меня живете вы.Пусть нарежут хлеба мне не скупо,Прораставшего в дожде, в пыли!Пусть в тарелку мне добавят супа,С овощами милой мне земли!Слышу трубы!  На земле покатой –Ветрено, светло! Не повернуть.Как перед мечом, перед лопатой –Песня славы и далекий путь.И прошу, клянясь звездою в небе:Если изменю тебе, мой край,И приду к тебе, моля о хлебе,То ты хлеба мне не подавай!

380. Смотрителю дома

Если постучится у ворот,От ветров и солнца темнокожий,С книжкою моих стихов прохожий,Спрашивая громко:«Тут живетСтрельченко, поэт, который всюдуСлавить будет землю и людей,На земле трудящихся, —ПокудаНе земля — на нем,А он — на ней!

И который, хоть писал годами,Обыскав карманы брюк своих,Вытащит не кошелек с деньгами —Только сильных две руки мужских!

И не птичьим посвистом гордится —Яблоком, киркой в руках людей,Потому что больше пенья птицыЛюбит смех и голоса друзей,И затем лишь и живет на свете?»

Увидав в моем окошке свет,Вы тому товарищу ответьте:«В этом доме есть такой поэт».

381. Двери настежь

Отворила девушка окно,В целый мир распахнуто оно.Стекол между нами больше нет,Сквозь цветы и листья вижу я:Краснощекая сидит семья.В комнате гитара. Хохот, свет.

Эти люди незнакомы мне,Но изображенья на стене:Моря, винограда, кузнецов —Говорят: «Здесь сильная семья.И ее судьба — судьба твоя,Самовар и для тебя готов».

Что мешает мне пойти вперед?Как сверкает лестницы пролет!Почему бы в дверь не постучать?Что же стало на моем пути?Почему мне в двери не войти, —Сесть за стол и тоже хохотать,Будто мы знакомы с давних лет?Что с того, что я им не сосед!

Я всегда молился на друзей,На сердца, на руки их, на рот.…Как сверкает лестницы пролет!Эй, хозяйка, открывай скорей!

382. Моя фотография

На фотографии мужчина снят.Вокруг него растения торчат,Вокруг него разросся молочай —И больше ничего… Безлюдный край!И больше ничего, как будто онИ вправду под капустою рожден…

Я с удивлением гляжу на свой портрет:Черты похожи, а меня и нет!Со мной на фотографии моейДолжны бы сняться тысячи людей,Людей, составивших мою семью.

Пусть мать качает колыбель мою!Пускай доярки с молоком стоят,Которое я выпил год назад, —Оно белело чисто и светло,Оно когда-то жизнь мою спасло.

Матрос огромный, с марлей на виске,Качающийся на грузовикеВ гробу открытом лунной ночью… ОнСошел на землю охранять мой сон,Акацию и школьную скамьюИ навсегда вошел в мою семью.

А где-то сзади моего лицаНайдется место и для подлеца,Чей прах в земле — и тот враждебен мне:Явись, Деникин, тенью на стене!

Торговка Марья станет в уголке —Купоны, боны, кроны в кошельке, —Рука торговки тянется к плодам…Я враг скупцам, лжецам и торгашам!

Со мною должен сняться и солдат,Мной встреченный семнадцать лет назад(Такое шло сиянье по волне,Что стыдно было плюнуть в воду мне.)

Солдат французский в куртке голубой,Который дыню поделил со мной,Почуяв мальчика голодный взгляд…Шумело море… Где же ты, солдат?Забыв твои глаза, улыбку, рот,Я полюбил всей Франции народ.

Так я пишу. И предо мной портрет,Ему уже конца и края нет:Явились, хохоча и говоря,Матросы, прачки, швеи, слесаря.Без вас меня не радует портрет,Как будто бы руки иль глаза нет.

Учителя, любившие меня!Прохожие, дававшие огня!Со мною вы. Без вас, мои друзья.Что стоит фотография моя!

383. Хозяйке моей квартиры

Смеюсь, хозяйка: даром ты в комнату моюПриходишь с самоваром.«Не нужно» — говорю.

Ты милый сердцу глобус поставь-ка на столе,Чтоб я о всей огромнойНе забывал земле,

Чтоб Шар Большой являлся в веселье и нужде!(Так, видя искру в небе,Мы помним о звезде.)

И мне замка не надо, не надобно ключей, —Нужна ли мне оградаОт всех моих друзей!

Ты вешаешь картину? Картин не нужно здесь,Но ветку молодуюАкации повесь.

Пилу, кирку и весла — расставишь по углам?

…Два башмака носкамиПовернуты к дверям,Стакан воды сияет,И глобус на столе…И мне жилья иногоНе нужно на земле!

384. Не в дыму рожденному

В небе необычно: солнце и луна.Солнце светит ярко, а луна бледна…

Вдруг толпа на улице, крик на мостовой,Только уши лошади вижу за толпой.

Что там?«Да роженица… редкие дела:Как везли в больницу, тут и родила».

…Кто бежит в аптеку, кто жалеет мать.Ну, а мне б — ребенка в лоб поцеловать:

Не в дому рожденный!Если уж пришлось —Полюби ты улицу до седых волос.

Взгляды незнакомые, нежные словаНавсегда запомни, крошка-голова!

Не в дому рожденный,Не жалей потом:Ну, рожден под солнцем, не под потолком.

Но пускай составят твой семейный кругТыщи этих сильных Братьев и подруг!

385. Человек

Мне этот человек знаком? Знаком.А как же! Часто сходимся вдвоемУ радиотрубы, в дверях трамвая.Он часто молод, а порою сед.Порой в пальто, порой в шинель одет.Он всё спешит, меня не замечая.

Мы утром у киоска ждем газет:Ну, как в Мадриде?Жертв сегодня нет?А что китайцы — подошли к Шанхаю?А как в Полтаве ясли для детей?(О, этот семьянин и грамотейНа всю планету смотрит… Я-то знаю!)

Куда ни повернешься — всюду он!Его в Туркмению везет вагон,Его несет на Север в самолете.

Пусть снизу океан ломает лед…Он соль достанет, примус разведет, —Как дома, приготовится к работе.Он обживется всюду и всегда.

Сожженный солнцем камень, глыба льда –Всё для него квартира неплохая.Где б ни был он — там вспыхивает свет…Где б ни был он, там Сталина портрет,И хлеб, и чертежи, и кружка чая.

А как поет он песни! Всё о том,Кто водит караваны, любит домИ в облаках плывет. Сидит в Советах.

Так на рояле, в хоре, на трубеОн распевает песни о себеИ улыбается, как на портретах.

Он толст и тонок, холост и женат,Родился сорок, двадцать лет назад.Родился в Минске, в Харькове, в Тюмени.Вот он идет по улице, гляди:Порою орден на его груди,Порою только веточка сирени.

Он любит толпы людных площадей,Стакан вина и голоса друзей, —Такой уж он общительный мужчина…

Над буквами газетного столбцаИ в зеркале моем —Черты лицаЗнакомого мне с детства гражданина.

386. Калильщик