Братья наши меньшие - Владимир Данихнов

Все равно ведь ничего не светит ни ей, ни мне. Не люблю я ее и не хочу. Провести с Иришкой одну ночь? Нет, увольте. Не буду. Мне нужны серьезные отношения, женитьба, любовь и Маша. Нет, Маша мне не нужна, Маша — шлюха. И все равно я ее люблю. И не хочу давать ложную надежду Иринке. Она ведь хорошая девушка. Это я — зараза.

— Здравствуйте, Кирилл… э-э… — Она с трудом сдерживалась, чтобы не назвать меня по отчеству.

— Салют. — Я приветливо улыбнулся и взял ее за руку. Она сжала мою кисть наикрепчайшим образом. Вблизи, в свете красного вечернего солнца Иринка выглядела особенно прекрасной и невинной.

— Неудачный день для свидания получился, — пошутил я, — Люди вокруг бегают, носятся как угорелые туда-сюда.

— Я боялась, что вы не придете, — призналась Иринка. — Потому что прочла в газете.

— Прочла, что я не приду?

— Ой… нет, не это. Я прочла, что кинотеатры сегодня не работают.

— А что случилось? — удивился я. — Почему не работают?

— Из-за террористов. Хотя по радио сказали, что уже все в порядке! Ситуация под контролем! — скороговоркой выпалила она.

Мы шли вниз по улице, стараясь не замечать снующих по тротуарам людей, у которых горели глаза, предвкушающие нечто новое, стремительное, опустошающее, очищающее, смертельное…

Я закрыл глаза, и чувствовал только нежную руку Иринки в своей руке, и представлял, что это Машина рука. Мы словно выключились из мира, и я был почти счастлив.

Скоро я забуду шлюх с порносайтов и поверю, что меня окружают только честные семьянинки и добрые домохозяйки.

— А что с террористами? При чем тут… эти выступления? — Я махнул рукой в сторону парня, который забрался на бетонную тумбу и горячо выкрикивал лозунги. Молодежи лозунги нравились. Молодежь кричала в ответ: у-у-у! Некоторые вскидывали вверх кулаки. Ветер трепал привязанные к запястьям кусочки желтой материи.

— Я не знаю, — шепотом сказала Иринка. — Но я… я боюсь, Кирилл Ив… Кирилл.

— Зови меня Кир. Или Киря. Или Кирикс. Как хочешь, так и зови. Изменяй мое имя, искажай меня, вдруг что-то хорошее выйдет, и я изменюсь.

Ира посмотрела на меня исподлобья:

— Вы такой хороший, Кири… Кир. И странный.

— Почему?

— Люди обычно не любят, когда искажают их имена.

— Я люблю. Потому что хуже не станет.

— Я не понимаю вас.

— И хорошо.

Ира промолчала. Я изобразил на лице ласковую улыбку:

— Пойдем на набережную, Ира? Там должно быть спокойнее.

— Может, лучше к Башне? — предложила Иринка. — Я там неподалеку живу… и всегда успокаиваюсь, когда гуляю рядом с ней.

— Хорошо.

Мы свернули в тихий переулок, по бокам которого теснились невысокие домики красного кирпича и склады синтетической продукции, сложенные из шершавого серого камня. Переулочек окончательно отключил нас от громких звуков городской жизни, здесь было тихо и спокойно. Из окон лилась классическая музыка, сонно скрипели ставенки на окнах, по земле полиэтиленовыми пакетами и пустыми сигаретными пачками шуршал ветерок. Идиллия. Иринкина рука вскоре совсем перестала дрожать.

— Не холодно? — спросил я.

— А?

— Тебе не холодно, Ира?

— Нет, Кир, спасибо, что поинтересовался. Мне очень хорошо рядом с тобой и совсем не холодно.

Мы снова замолчали. Я не знал, о чем говорить, а Иринке было достаточно просто шагать со мной рядом. Я перебирал в уме возможные темы для разговора, но ничего стоящего на ум не приходило, потому что не хотел я с Иринкой разговаривать. Подумалось, что было бы любопытно поглядеть, когда она умрет, но я сразу же отбросил эту мысль как негодную. Было что-то постыдное и даже пошлое в таком знании; как если бы я мог взглядом проникать сквозь одежду.

Выйдя из переулка, я заметил на другой стороне улицы газетный киоск-«свечку» и потянул Иринку туда. У сухопарой тетки-киоскера купил несколько свежих газет, свернул их в трубочку и сунул в карман пальто.

Потом по аллейке меж голых кленов мы вышли в самый центр парка Маяковского. Народа здесь было очень немного. Гуляли такие же парочки, как мы, а у городской библиотеки, где плитку очистили ото льда, катались подростки — скейтеры-экстремалы; они радостно кричали и подкидывали вверх вязаные шапочки, когда их товарищи выписывали особенно удачные фортели. Ребята постарше сидели на спинках скамеек, пили пиво и курили. Парень в безразмерном свитере, с длинными волосами, собранными в хвост, бренчал на гитаре и тянул печальную песню, уделяя большое внимание гласным звукам, растягивая их до невозможности. У дверей в библиотеку, на которых висела картонная табличка с надписью «Закрыто», топтались мужики. Я решил, что они недоумевают, почему библиотека закрыта, а потом увидел, что мужики просто-напросто пьют пиво, прячутся от ветра и роняют «нипоешки», засоряя пятачок перед библиотекой.

Вороны каркали с голых веток и ждали, когда мужчины уйдут. Они бесстрашно прыгали с ветки на ветку, потому что знали: днем их не тронут.

Посреди площади, раздвинув в стороны деревья, разворотив серую плитку, возвышалась Ледяная Башня. Вокруг нее образовалась широкая прогалина, свободная от снега и асфальта, из обнаженной земли робко проклевывались зеленые ростки.

Башня на самом деле не ледяная, и, если подойти ближе, можно увидеть, что она, хоть и кажется круглой, на самом деле состоит из узких вертикальных блоков, идеально подогнанных друг к другу. Иногда Башня «дышит», и блоки эти расходятся в стороны, а потом опять сходятся; случается, они расходятся довольно широко, но сквозь щели между ними все равно ничего не видно — внутри Башни клубится туман. Сунуть в отверстие руку или, например, палец очень даже можно, но есть шанс лишиться его, если «створки» сойдутся слишком быстро. Прецеденты, кстати, были — в газетах читал. Еще можно кидать в щели мелкие монетки и камешки, но достать их нет никакой возможности, поэтому подобной ерундой занимаются только дети.

Зимой Башня пышет теплом, а летом, наоборот, кажется прохладной. Диаметром она метров сорок, а в высоту — примерно сто пятьдесят. Выше зданий в нашем городе нет.

Издалека Ледяная Башня выглядит прозрачной, но это не так. Если подойти вплотную, не видно, что происходит с противоположной стороны. Перед глазами бело-серая муть и больше ничего.

Башней интересовались ученые. Они пытались отколупать от нее кусочек. Вроде получилось, но анализ кусочка ничего не дал. В новостях, по крайней мере, так и сказали: результатов нет. А почему, в чем причина, никто не объяснил. Потом ученые запускали в Башню видеожучков, но они почти сразу отключались, а почему — непонятно. По телевизору так и сказали: непонятно, почему жучки отключились. Еще Башню просвечивали рентгеном, но и это ничего не дало. Ведущий местного канала так и сказал: рентген не помог.