Война в Ливии – 2011 и ее последствия для Ближнего Востока и Кавказа - Анатолий Цыганок

В последнее время группа Северного флота во главе с тяжелым авианосцем «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов», направилась в сторону Средиземного моря, в конечном счете, планируя прийти в сирийский порт Тартус.

В настоящее время никто не сможет точно определить, в каком количестве и сколько имеется у иранской стороны обогащенного урана. Поэтому точечные удары американских или израильских ВВС по объектам производства ракетного оружия и предприятиям производственного цикла по производству обогащенного урана с целью их уничтожения могут вызвать и радиоактивное заражение местности. При муссонном характере ветров на Каспии радиоактивное заражение может достигнуть и территории Российской Федерации.

Наибольшие проблемы могут вызвать резкое сокращение поставок энергоносителей в первую очередь для Китая и Индии, которые не имеют таких стратегических запасов, как Америка и Европа, созданных после событий 1973 года, а это чревато спадом производства и обвалом национальных валют в этих странах, что также затронет Россию.

Думается, что ожидания Запада от возможностей России по оказанию давления на позицию Ирана многократно завышены. На самом деле возможности России по влиянию на Иран достаточно слабые, товарооборот между нашими странами незначительный, совместных предприятий практически нет, за исключением туристических и нескольких мелких компаний. Сотрудничество в военно-технической сфере пока только развертывается. Поэтому российская позиция в этой ситуации практически нейтральная, поскольку все варианты силового решения по отношению к Ирану для России неприемлемы, а изменить правила игры Россия не в состоянии. В. Путин в своей статье «Россия и меняющийся мир» предложил «признать право Ирана на развитие гражданской ядерной программы, включая право обогащать уран», но сделать это в обмен на постановку всей иранской ядерной деятельности под надежный и всесторонний контроль МАГАТЭ. Если это получится, то, по его словам, необходимо «отменить все действующие против Ирана санкции, включая односторонние. Запад слишком увлекся “наказанием” отдельных стран. Чуть что — хватается за санкционную, а то и за военную дубину. Напомню, что мы не в ХIХ и даже не в ХХ веке»[368].

Глава VI

БЕЗОПАСНОСТЬ РОССИЙСКОГО КАВКАЗА

Западные страны силами, прежде всего, спецслужб довольно долго готовили в Ливии то, что в цивилизованном мире принято считать государственным переворотом. Ливия должна была повторить относительно малокровные сценарии «арабской весны» в других странах региона. Провал действий так называемых повстанцев на начальной стадии ливийского конфликта стал для организаторов событий в определенной мере неожиданным (что, собственно говоря, и повлекло за собой проведение военной операции силами НАТО). Неожиданностью было и то, что ливийская армия длительное время успешно воевала и после вмешательства НАТО, причем без авиации и тяжелых вооружений. Поэтому события в Ливии становятся особенно важными для современной военной науки, позволяя понять, как страны НАТО достигают целей вооруженного противоборства в современных условиях, в т. ч. путем проведения спецопераций и информационной войны, а также прямой вооруженной агрессией.

США и НАТО переходят к новой стратегии — постоянной мобилизации сил, не нуждающихся в развертывании, готовых в любой момент к нанесению удара.

Военные действия в Ливии и связанные с ними события на международной арене в значительной степени инициировали различные проявления глобального противоборства: от реанимирования отдельных элементов «холодной войны», повсеместных кризисных и конфликтных ситуаций до возрождения «войн за ресурсы» характерных для эпохи перехода капитализма в империалистическую стадию конца ХIХ — первой половины ХХ. Таким образом, военную акцию США и НАТО против Ливии следует рассматривать как недвусмысленную демонстрацию нового военно-политического курса США и НАТО: силовое решение геополитических проблем с нарушением норм международного права.

Пространство безопасности территории Большого Кавказа становится одним из наиболее сложных и наиболее важных, как во внешней и внутренней политике самой России, так и во внешней и внутренней политике Армении, Азербайджана, Грузии, Туркмении, Казахстана, Турции, Ирана и Таджикистана.

В регионе формируется три системы безопасности, что не может способствовать становлению всеобщей стабильности. В этом пространстве действуют в различных направлениях структуры НАТО, ОДКБ и ШОС. В республиках Южного Кавказа имеются серьезные системные различия в представлениях о собственной национальной безопасности. Во-первых, Азербайджан и Грузия во главе с Турцией гарантию обеспечения собственной безопасности связывают с НАТО, и в этих условиях Турция выступает как посредник и влиятельный актор[369]. Баку дал предварительное согласие на развертывание в пределах своей территории военного контингента в случае боевых действий против Ирана. Для этих целей на американские деньги оборудованы три бывших советских аэродрома военного назначения: под Сумгаитом (бывший Насосный), где дислоцировался авиационный полк Советской армии; в поселке Кала, недалеко от Баку; и в Кюрдамире. Заявленная цель — защита нефтепровода Баку — Джейхан, реальная задача — блокирование Ирана войсками НАТО с севера и по Каспийскому морю.

Армения свой формат безопасности определила Договором о коллективной безопасности в рамках армяно-российского стратегического сотрудничества[370].

Иран пока входит в ШОС как наблюдатель, но, вполне возможно, станет полноправным членом, если выполнит требования кандидата: поддерживать активные торгово-экономические и гуманитарные связи с государствами — членами ШОС, не находиться под санкциями ООН и не вести вооруженные конфликты с другими государствами.

Уникальность ситуации в том, что на территории одного государства одновременно могут находиться военные объекты и России, и НАТО. Примером тому — дислокация в Азербайджане аэродромов авиации НАТО для перевалки грузов в Афганистан, площадок для авиации Израиля и США при возможном ударе по Ирану и радио-технический узел космических войск России в Гобала (Гобала-2, Ляки).

Два государства — Абхазия и Южная Осетия признаны тремя государствами, Нагорно-Карабахская республика — не признана ни кем, кроме Армении. Три признанных и три непризнанных всем мировым сообществом государства Южного Кавказа имеют нерешенные и «замороженные» конфликты и территориальные претензии друг к другу. На Южную Осетию и Абхазию по-прежнему претендует Грузия. Грузия в своей политике ориентируется на Вашингтон и Брюссель, Азербайджан — на Турцию, Армения — на Российскую Федерации, но все государства сходятся в недопустимости решения конфликтов силой оружия.

Планы и предложения Минской группы ОБСЕ по разрешению Карабахского конфликта не находят поддержки ни в Баку, ни в Ереване, ни в Степанакерте. Отсутствие прогресса в переговорном процессе по Карабахскому конфликту под эгидой Минской группы ОБСЕ в формате 2,5, где не учитывается мнение непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, не позволяет подписать мирный договор между Азербайджаном и Арменией. Минская группа ОБСЕ, стороны конфликта и международные структуры продолжают игнорировать подписанное в начале февраля 1995 года тремя сторонами конфликта (Баку, Ереваном и Степанакертом) соглашение по укреплению прекращения огня в Нагорно-Карабахском конфликте (иногда его еще называют соглашением «О предотвращении инцидентов»). Инициатором подписания данного соглашения была Россия. Напомним, что двумя основными целями вышеупомянутого соглашения было улаживание инцидентов за счет прямой связи между сторонами и затруднить пропагандистскую раскрутку инцидентов для разжигания враждебных настроений. Данное соглашение было зарегистрировано в ОБСЕ, но до сих пор не имплементировано[371].

Два государства — Турция и Иран непосредственно граничат с нестабильным Ираком, постоянно находящимся на грани гражданской войны. В Ираке остаются 6 тыс. американских солдат и офицеров, размещенных на четырех базах, а после завершения вывода там будет только 157 солдат и 763 вольнонаемных служащих Пентагона, которые займутся обучением иракских сил. Совокупная численность иракских вооруженных сил и полиции достигла 900 тыс. человек. Поэтому в Ираке останется 16-тысячный контингент американских дипломатов и частных охранников, которые фактически и будут обеспечивать американское военное присутствие в этой стране. Эти «дипломатические» экспедиционные силы, обладающие необходимым иммунитетом, будут размещены на четырех крупных (в Багдаде, Басре, Ирбиле и Киркуке) и семи второстепенных объектах, более похожих на крепости или военные базы[372].