Прекрасные господа из Буа-Доре - Жорж Санд

Со своей стороны, Буа-Доре, занимающий своего сына ребячеством и ерундой, сохранял его чистым и добрым благодаря тому таинственному проникновению, которое от одного доброго характера передается другому, не думая о том и не зная того.

Когда среди своих пустых забот маркиз утруждал себя оказывать услугу или помощь, он никогда не проявлял ни досады, ни отвращения. Он поднимался, выслушивал, задавал вопросы, утешал и действовал. От природы праздный и благодушный, он не скучал от какой-либо жалобы и не выражал своего нетерпения от болтовни какой-нибудь бедной кумушки. Таким образом, желая посвятить всю свою жизнь пустякам, он вовсе не упускал моментов в этой жизни легкой и благосклонной, чтобы не доставить удовольствие или не сделать добро кому-нибудь.

Так его день всегда начинался с хороших планов работы для своего сына (он называл работой заботы о туалете и обучение хорошим манерам), и переходил в нерешение ничего, в неделанье ничего и предоставлении всех дел мудрым решениям Адамаса и приятным капризам ребенка.

Между тем по прошествии нескольких недель благодаря активности Адамаса и разуму Мерседес, удалось экипировать Марио, как знатного дворянина. Маркиз дал ему некоторые понятия о выездке и фехтовании, а также провел приятные сеансы по обучению изящным манерам. Маркиз заставлял входить и выходить десять раз подряд своего воспитанника, чтобы обучить его манере входить элегантно и учтиво в салон и выходить из него скромно и вежливо.

— Видите ли, мой дорогой граф, — говорил он ему (это был час, когда нужно было разговаривать с вежливой церемонностью), — когда дворянин проходит порог двери и делает три шага в комнату, о нем уже выносят суждение заслуженные или знатные особы, которые там находятся. Значит нужно, чтобы все его достоинства и все его качества давали о себе знать в положении его тела и выражении его лица. До сегодняшнего дня вас встречали с ласками и нежной фамильярностью, вас освобождали от приличий, которых вы могли не знать, но эта поблажка скоро кончится, и если увидят, что вы сохраняете деревенские манеры под одеждами, которые теперь на вас, это примут за вашу натуру или мое равнодушие. Будем работать, мой дорогой граф, будем серьезно работать, начнем с этого реверанса, которому недостает блеска, и повторим еще раз это вхождение, которое выглядит дряблым и неблагородным.

Марио развлекался этим обучением, которое давало возможность нарядиться в его самые красивые одежды, смотреться в зеркало и энергично двигаться по комнате. Он был такой ловкий и такой гибкий, что ему почти не составляло труда изучать эту разновидность величественного балета, в который он был тщательно посвящаем; и его старый отец, еще больший ребенок, чем он, умел сделать урок увлекательным. Это был полный курс пантомимы, в которой маркиз, несмотря на свой возраст, был еще превосходным исполнителем.

— Видите ли, сын мой, — сказал он ему, причесываясь и драпируясь определенным образом, — вот манеры фанфарона. Смотрите хорошенько, что я буду делать, чтобы никогда так не делать в хорошей компании, разве что ради смеха. А теперь представим хвастливого от природы капитана.

Марио смеялся, катаясь по полу. Ему позволялось для развлечения тоже изобразить капитана, и тогда уже наступала очередь маркиза смеяться до упада в своем кресле, столь ловко и славно шалун обезьянничал.

Но нужно было возвращаться к уроку. Маркиз показывал ему тогда тупого мужлана, решительного и назойливого, или горького и противного педанта, или растерянного простака, и поскольку нужны были два актера, чтобы представить выразительную сцену, позвали людей дома. Отрадно, что можно было привлечь Адамаса и Мерседес, которые воспринимали это с большим воодушевлением. Но Адамас был деятельным, а мавританка работящей, они все время ускользали, чтобы работать на благо их любимого Марио.

Тогда набросились на Клендора, который выразил желание, но действовал, как марионетка, и на Беллинду, которая очень хотела сыграть знатную даму, но играла эту роль самым смешным и самым абсурдным образом. Маркиз весело журил ее и отмечал ее нелепости в пользу обучения Марио, который был изрядный насмешник, веселившийся столь бурно, что оскорбил экономку.

Она обиделась и ушла, а Марио, громко хохоча, забыв, что это было время занятий, вспрыгнул на колени маркиза и обнял, обращаясь к нему на ты, так что у старика не хватило мужества воспрепятствовать этому, потому что он тоже развлекался от души и не находил ничего более приятного, как видеть своего мальчика веселящимся.

После обеда отправились верхом. Маркиз раздобыл для своего наследника самых красивых лошадей в мире и был великолепным учителем. Также и в фехтовании, но эти упражнения очень утомляли старика, и он имел заместителей и ограничивался руководством.

Был также и учитель геральдики, который приходил два раза в неделю. Этот наводил ужасную скуку на Марио, но он делал над собой усилие с мужеством, довольно редко встречающимся у детей, чтобы не отвергать ничего из того, что его отец с такой нежностью вменял ему в обязанности.

Он утешался от геральдической науки своими прекрасными маленькими лошадками, своими прекрасными маленькими аркебузами и уроками Люсилио, которые его привязывали и волновали чрезвычайно.

Он испытывал к немому уважение, в котором не отдавал себе отчет, либо его прекрасная душа чувствовала превосходство великой души, либо восторженное почитание Мерседес Люсилио оказывало на него свое магическое влияние, потому что в душе он оставался сыном мавританки и чувствуя, что между ней и маркизом существует ощутимая ревность по отношению к нему, он имел тонкую деликатность уделять внимание одному и другому, не возбуждая тревоги в этих двух почти детских сердцах одновременно великодушных и обидчивых.

Он уже прошел это обучение деликатности со своей приемной матерью, когда она жила у аббата Анжоррана.

Больше всего нравились ему уроки музыки.

Люсилио и в этом тоже был непревзойденным мастером. Его дивный талант восхищал мальчика и погружал его в восторженные мечтания. Но эта склонность, которая преобладала над всеми другими, немного огорчала маркиза, который считал, что дворянин не должен изучать искусство с тем, чтобы стать артистом. Дворянин должен первым делом глубоко знать все, что называется военной профессией, а затем понемногу все остальное, «по возможности отлично, — говорил он, — но не слишком, потому что человек очень искусный в чем-нибудь одном пренебрегает другими вещами и не слишком любезничает со всеми».

Среди всех этих забот и развлечений Марио стал самым красивым мальчиком на свете. Его кожа, от природы белая, приняла под теплым осенним солнцем наших широт нежный оттенок, как у цветка. Его маленькие руки, шероховатые и покрытые царапинами, стали ухоженными благодаря перчаткам, которые носил, и почти столь же нежными, как руки Лорианы. Его восхитительные темно-русые волосы вызывали восхищение и гордость бывшего цирюльника Адамаса.