Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова

Еще с незапамятных времен в Камбодже было установлено, что никто из земледельцев не мог приступить к полевым работам до того, как состоится особая королевская церемония. Эта традиция сохранялась вплоть до конца 60-х годов нынешнего века. Многие крестьяне полагали, что не следует начинать новый сельскохозяйственный год до тех пор, пока правитель страны, воплощающий могущественное мужское начало, не вспашет священную землю, олицетворяющую женское начало.

Праздник священной борозды.

Праздник священной борозды — название красочной церемонии, возникшей, очевидно, еще на заре производящего хозяйства и помимо Камбоджи, отмечавшейся в Индии, Китае, Корее, Японии, причем еще в античные времена. Это самое распространенное название, но по-кхмерски оно звучит иначе — досл. «нажимать [на рукоятки] священного плуга» (тьрот прэах нонгкоаль). Термин нонгкоаль восходит к санскритскому лангала — «плуг», в древнекхмерском языке ставшему ангкаль, а в наши дни это слово иногда произносится ангкоаль.

Церемония первой борозды: ритуальная пахота (пров. Сиемреап, 1967, апрель). Фото И.Г. Косикова. Прорисовка Г.В. Вороновой.

В одной из глав поэмы «Реамке» повествуется о том, как король Тьанок (Джанака), вспахивая поле золотым плугом, нашел красивого ребенка и назвал его Ситой, что на санскрите означает «борозда». Интересно, что аналогичный эпизод встречается также в тайской «Рамакиен».

Древний обряд государственного аграрного культа был зафиксирован еще в эпоху Ангкора. Позднее, в Удонге — средневековой кхмерской столице, праздник было принято устраивать на священном рисовом поле (прэах срае). Об этом событии напоминает лишь сохранившееся до наших дней название небольшой деревни неподалеку от бывшей столицы. С начала нынешнего века церемония священной борозды более или менее регулярно проводилась в Пномпене на примыкавшей к королевскому дворцу площади (виель мень), где совершалась также кремация членов королевской семьи и самых высоких иерархов буддийской церкви.

В 50-60-е годы праздник, имевший ярко выраженную хозяйственно-земледельческую направленность, проходил попеременно в основных провинциальных центрах. В 1967 г. автор имел возможность наблюдать его в окрестностях Сиемреапа, на большой площади, рядом со знаменитой Террасой слонов, расположенной недалеко от Ангкорвата. С давних пор было принято приурочивать праздник к 4-му дню убывающей луны месяца виса́к, причем ему предшествовал цикл обрядов, начинавшихся уже в 1-й день этой половины месяца и продолжавшихся три дня [Прэах реатьпитхи, 1951, с. 81]. Эти обряды были призваны умилостивить силы природы и одарить труд земледельца [Haudricourt, Delamarre, 1986, с. 273].

Церемония первой борозды: символическое начало сева (пров. Сиемреап, 1967, апрель). Фото И.Г. Косикова. Прорисовка Г.В. Вороновой.

Накануне на «священном рисовом поле» строили пять небольших павильонов из бамбука и пальмовых листьев, в которых устанавливали изображения пяти божеств индуистского пантеона. Перед каждым из них возводили три ярусные земляные горки с круглыми отверстиями наверху. Придворные брахманы (баку́) читали заклинания, обращаясь к небесным силам, чтобы обеспечить благоприятный сельскохозяйственный год. Каждый вечер баку́ совершали древний обряд под названием хаом питхи: в отверстие горок, где горел священный огонь, бросали плоды и листья фруктовых деревьев, предварительно смоченные в меду или масле. Согласно древним поверьям, эти приношения божествам носили магический смысл. К середине XX в. многие элементы обряда постепенно исчезли, и лишь чтение заклинаний осталось почти неизменным.

С давних пор в Празднике первой борозды участвовали кхмерские монархи — «полновластные властелины вселенной». Так, еще в середине минувшего столетия первую борозду лично проводил король Анг Дуонг. Позднее эти функции нередко передоверялись правителем страны одному из придворных чиновников, чтобы не подвергать священную особу опасности, поскольку считается, будто бы первая борозда «причиняет боль земле». Известно, что в прошлом этой чести удостаивался глава сельскохозяйственного ведомства, носивший высокий титул полотел, или полореам. Он-то и должен был взять на себя все недовольство растревоженных духов земли [Прэах реатьпитхи, 1951, с. 88–89].

Основные торжества приурочивались к 4-му дню убывающей луны Праздник открывался пышным кортежем: впереди шли музыканты, за ними четверо придворных несли паланкин, в котором восседал король, следом несли гамак, где находилась королева. Если правители страны сами не принимали участия в кортеже Праздника первой борозды, то они обычно присутствовали на празднике в качестве главных гостей. Сановник, исполнявший тогда роль короля, именовался специальным термином — сдать меак, а символизировавшая плодородие «королева» — прэах ме хуо (видоизмененное тайское название — «мать королевства»). Оба главных персонажа по случаю праздника были одеты согласно дворцовому этикету в пышные нарядные костюмы, дополненные богатыми украшениями; над их головами слуги держали огромные зонты — символ королевской власти и могущества. За «королевской четой», держа различные ритуальные предметы, шла небольшая свита. Процессия трижды обходила «священное поле» и направлялась затем к одному из пяти выстроенных павильонов, к северо-западной его части, где было установлено изображение Шивы, для того чтобы воздать положенные ему почести.

Придворные брахманы (баку́), приложив к губам полый кончик витых морских раковин, трижды трубили, возвещая о начале церемонии. Согласно поверью, звуки священных раковин будто бы могут отогнать злых духов и предотвратить различные несчастья. Здесь же, на поле, уже находились быки, именовавшиеся священными (прэах ко), которых впрягали в «королевский» плуг. Согласно древним предписаниям, быки непременно должны были быть черной масти, с вытянутыми вперед рогами, слегка загнутыми кверху. Некоторые знатоки кхмерских традиций оспаривали это предписание, считая, правда, что быки должны быть масти, название которой с кхмерского переводится как «цвет небесной голубизны». На спины быков накидывали яркие попоны.

Кортеж останавливался в положенном месте. «Король» спускался с паланкина на землю и брался за ручки обрядового плуга, а двое придворных сановников шествовали за первым и третьим плугами соответственно спереди и сзади. Начинался торжественный ритуал пахоты. Разумеется, это была лишь символическая вспашка, поскольку лемех плуга лишь скользил по поверхности земли [Миго, 1973, с. 341].

Следом за пашущими, вдоль борозды, в сопровождении женской свиты двигалась «королева». В левой руке она несла серебряную чашу с зернами риса (чаще всего сорта крава сампоан), которые горстями бросала то в одну, то в другую сторону, как бы символизируя этим начало сева. Процессия трижды обходила поле, и после завершения каждого круга звучала напевная мелодия священных раковин. Закончив символическую пахоту, участники церемонии направлялись к восточному павильону, где находилось изображение Вишну, и перед ним главный брахман обращался к божественным силам, моля их проявить свое доброе отношение к людям. Из серебряной чаши он окроплял головы быков «священной водой». Животных затем выпрягали и подводили к площадке перед гостевыми трибунами, где на циновке стояло семь серебряных подносов, наполненных рисом, бобами, кукурузой, кунжутом, свежескошенной травой, водой