Ричард Длинные Руки — эрцгерцог - Гай Орловский

Рядом со мной Бернард, теперь уже сэр Бернард, двигается на крупном коне сквозь ряды варваров, как тур через кустарник. Его исполинская секира мерно взлетает над головой и тут же обрушивается, как молния, и поднимается в новой крови и с прилипшими к лезвию волосами. С другой стороны Морган Гриммельсдэн быстро и страшно рубит мечом во все стороны, рассекая варваров, как переспелые дыни. Страшный конь под ним тупо прет вперед, злобно зыркая из-под стального налобника и опрокидывает вражеских лошадей, как большой пес щенков.

И все-таки варвары не только держались с мужеством отчаяния, но и постоянно переходили в контратаку, хотя тут же прорвавшиеся вперед отряды растворялись, как сахар в горячей воде. Прибывшие с сэром Альваром рыцари начали заходить с флангов, сражение быстро превращалось в кровавое избиение, копыта скользили по вывалившимся внутренностям, земля размокла, стала красной от крови.

Воодушевленный вовремя подоспевшей помощью, Будакер поднял коня на дыбы и вломился с занесенной над головой секирой в самый центр, где все еще гордо реет знамя с черепом на вершине древка и лисьими хвостами на полотнище. За ним тут же ринулись в пролом его рыцари.

Я крикнул встревоженно:

— Сэр Альвар, срочно за ним!.. Он обезумел!

— Будакер? — переспросил Зольмс изумленно. — Скорее рыбы начнут летать…

Однако поскакал на помощь, на ходу крикнул своей отборной сотне следовать за ним. Их удары стали чудовищными, словно вот сейчас нужно выложиться, а потом и умереть, варвары наконец дрогнули и начали отступать.

Мои лорды усилили натиск, сейчас важно, чтобы отступление перешло в бегство, самая важная часть сражения, когда можно гнаться за убегающими и безнаказанно тысячами убивать в спины.

Лорд Морган заорал первым:

— Бегут!.. Бегут!

И пришпорил коня, стараясь догнать хотя бы несколько человек, а дальше пусть преследуют легкие всадники сэра Норберта, устилая землю трупами.

Варвары бежали до самого города, а это несколько миль, которые покрыты их трупами, а затем, я не поверил глазам, начали втягиваться в широкий пролом в стене и в зияющую дыру на том месте, где когда-то находились главные городские ворота. Наши конники их убивали в спины, особенно усердствовали в этом нужном деле легкие конники сэра Норберта, у них лошади самые быстрые в Гандерсгейме, но едва приблизились к стенам, сверху полетели камни и стрелы.

Изумленный Норберт велел остановиться и отступить, я все видел и прокричал люто:

— Сэр Норберт!.. У вас самые свежие отряды!.. Немедленно ворваться в город!.. Варваров не щадить…

Он спросил торопливо:

— Но если запросят пощады?

— Никакой пощады! — отрубил я. — Они грубо нарушили сразу два закона. Первый, не должны вводить войска в города, это у них записано по договору с городами уже сто лет, а второе… эти сволочи затруднили нам работу!.. Кому понравится выковыривать их из домов?

Барон Жерар де Брюс выдвинул коня вперед и сказал жестким голосом:

— Моим людям, сэр Ричард. У меня самый бедный отряд, а рыцарей всего трое.

— Ага, — сказал я, — понятно. Поручаю это вам.

Он просиял.

— Благодарю за честь! А с жителями, что нарушили нейтралитет…

— Вы точно видели, — спросил я, — что это они бросали камни?

Он перекрестился.

— Спросите сэра Норберта! Он сам ахнул. Варвары еще не успели вскочить в город, а жители начали стрелять по нас из луков и бросать камни

— Займитесь, — ответил я. — Их жизни и все их имущество в ваших руках.

Он вспыхнул, как солнце, выскользнувшее из-за темной тучи, исчез, только прогремел стук копыт его рослого коня.

Я посмотрел на отчаянную схватку, что вспыхнула у обоих входов, варвары дерутся отчаянно, последний шанс остановить чужаков, но рыцари тоже понимают, что, если прорваться здесь, весь город в их власти, и сражаются люто, озверело, как могут только осатаневшие во имя святой цели благородные и благочестивые люди с именем Господа и Святой Девы Марии.

— Вперед, — сказал я Зайчику. — Вспомним, что я еще и рыцарь, а не только тот, кто ими руководит.

Копыта загремели, мы вломились в ряды атакующих, раздвинули. В нашу сторону оглядывались, давали дорогу, хотя мои отставшие телохранители отчаянно орали, чтобы сэра Ричарда вперед не пускали.

Варвары, спешившись, встали живой стеной вдоль пролома и, укрывшись за огромными щитами, отчаянно отбивали атаки. На место упавших тут же вставали другие, ощетиненные пиками, мечами, топорами, принимали удар так же стойко, как и погибшие товарищи.

Рыцари давно потеряли копья, все дерутся мечами, я заорал, на меня оглянулись и поспешно дали дорогу. Я закричал еще громче, Зайчик сделал громадный прыжок и по высокой дуге метнулся прямо на головы воинов переднего ряда.

Под нами трещали кости, я рубил и ломился вперед, за мной в пролом ворвались десятки рыцарей, за ними уже непрерывным потоком устремились наши панцирные воины. Сеча вспыхнула с новой силой и разлилась по всей площади, а затем перекинулась в улочки.

Я успел увидеть, как разозленные ратники ринулись по ступенькам на стену, а мы с Зайчиком промчались в центр, там красивый сквер, за ним королевский дворец.

Стражи нерешительно сунулись мне навстречу, я крикнул страшно:

— На колени!..

Они бездумно рухнули на колени, не выпуская оружия. Я направил Зайчика в сад, пронеслись по аллее и тем же галопом ворвались по широким парадным ступенькам во дворец.

В холле пусто, с улицы и площади доносится шум сражения, слуги благоразумно попрятались.

Я соскочил с Зайчика, он посмотрел с немым укором.

— Тут ступеньки крутые, — крикнул я. — Благородным коням здесь делать нечего, это для жалких потомков обезьян!

Он негодующе фыркнул мне вслед, а я взбежал наверх, в коридоре показался человек, но сразу же метнулся и сторону. Прикидывая, где тут личные покои короля, я избежал еще на этаж, тут самая пышная обстановка, даже стены в золоте, заглянул в одну комнату, в другую, третья оказалась проходным залом.

Я вошел с мечом в руке и двинулся вдоль стены, прислушиваясь к каждому шороху и стараясь улавливать все запахи.

Из этого зала ведут две двери, тяжелые и роскошные с королевскими гербами. Я приоткрыл одну, уже догадываясь по запахам, что там пусто, а когда подошел к другой, сердце стукнуло с немым предостережением.

Чуть-чуть приоткрыл, не скрипнуло, в щель видно, как в глубине комнаты молодая женщина рывком сбросила с головы высокий головной убор с длинной вуалью до пояса, затем рывком стянула через голову расшитую золотом тунику и так же быстро отшвырнула в сторону.