Слово авторитета - Евгений Сухов

Между вторым и третьим этажами мелькнула легкая плащевая куртка.

Неизвестный остановился лишь на мгновение. Половцев рассмотрел его лицо — напряжение, чуть вытянутое, и тут же увидел, как из ствола полыхнуло белое пламя. Пуля отодрала щепу от перил и чмокнулась в стену, брызнув во все стороны белой крошкой. Половцев лишь слегка приподнял автомат и, не сводя взгляда прищуренных глаз незнакомца, полоснул по его корпусу короткой очередью. Мужчина опрокинулся, громко стукнувшись затылком о ступеньку, и мягко скатился вниз безвольно свесив голову.

— Крепко ты его уделал, капитан, — прокомментировал подошедший со спины лейтенант, — как говорится, до самой смерти.

— А что мне оставалось делать? Лоб, что ли, ему подставлять? — неожиданно разозлился Половцев.

— Да я тебя и не виню, — обиделся лейтенант, — ты все правильно делал.

Все же видели! Если потребуется, расскажем все, как было.

Полковник Крылов приехал через полчаса. Долго смотрел в застывшее лицо убитого, после чего объявил:

— Нет, не узнаю! Да гоните всех из подъезда, сколько раз говорить, что здесь работают! — посмотрел он на женщину с двумя сумками, мельтешащую среди застывших омоновцев.

— Это вы что здесь делаете? А я здесь живу! — и, натолкнувшись взглядом на убитого, произнесла; — Какой кошмар! Какой кошмар! Ну дайте же наконец мне пройти! Не ночевать же мне в подъезде!

— Пропустите ее! — махнул рукой Крылов и, устало посмотрев в сторону женщины, добавил:

— Терпеть не могу бабьего визга. Итак, что мы имеем? Труп в десять часов вечера и перспективу бессонной ночи. Да-с, не позавидуешь. — Полковник был не в духе. — Знаешь, капитан, куда я сейчас направлялся?

После приезда Шибанова из Австрии они еще не встречались, и капитан понимал, что его ждет не самый приятный разговор — дело продвинулось мало, и начальник всерьез может думать, что Шибанов только и делал, что пил пиво и развлекался в заведениях под «красными фонарями».

Шибанов постарался спрятать улыбку. О полковнике он знал гораздо больше, чем тому казалось. На Пречистенке уже полчаса его дожидалась молодая дама с густо накрашенными глазами. В докладных она фигурировала как осведомитель, но капитану было известно, что отношения у них с полковником не только служебные.

— Никак нет, товарищ полковник!

— А вот я тебе скажу… У моего друга юбилей. И меня там ожидала селедка под шубой и маринованные огурчики. Ты тут все по Европе разъезжаешь, а дело-то не сдвинулось. Ладно, не будем о грустном. Что у него в карманах?

Капитан осторожно, стараясь не перепачкаться о кровь, выступившую на груди убитого неровным липким пятном, оттянул полы куртки и удивленно протянул:

— Ого! Наш покойничек, оказывается, был человеком очень запасливым.

Здесь у него еще один «ствол» лежит и довольно неплохой. — Аккуратно, стараясь не оставить отпечатков, он вытянул за рукоять двумя пальцами пистолет и торжественно объявил:

— Так, «ствол» авторитетный. «Глок-17». Хотел бы я иметь такое оружие. А стрелял-то чем? Всего лишь «ТТ».

— Его не жалко выбросить. У киллеров они идут как одноразовые, — уточнил Крылов. — Хотя кто знает, может, на нем еще пяток убийств висит.

«Ствол» на экспертизу, пускай посмотрят, что к чему. А покойничек-то наш клиент, — посмотрел он на выколотые перстни. Присев на корточки, он слегка отогнул рукав куртки и с интересом стал рассматривать наколки. — Ага, зону с малолетки знает. Воровской масти. А это что у него нацарапано? — Крылов чуть приподнял кисть покойного и, прищурившись, принялся изучать. — Интересно, убиенный-то наш за гоп-стоп сидел. Серьезный был человек, так я вам скажу.

Крутой.

— Только ведь пуля, товарищ полковник, крутизны не признает, — вставил Половцев, переминавшийся рядом.

— Это ты уже доказал, капитан, — безрадостно согласился полковник, опустив кисти. — В карманах-то порылись, посмотрели, кто такой?

— Так точно, товарищ полковник. — Шибанов вытащил из кармана два паспорта и четыре удостоверения с красной обложкой. — Даже трудно сказать, шесть удостоверений личности — и все на разные фамилии.

— Ото! — невольно воскликнул Крылов, внимательно рассматривая фотографии.

— По паспортам он Геннадий Володин и Сергей Бирюков, по другим документам Марченко, Спиридонов, Васильев и Владимиров. Паспорта точно фальшивые, — заключил капитан.

— Вижу, — хмуро согласился Крылов, — даже наклеены грубовато, не мог поаккуратнее, а здесь так вообще печать смазана, — небрежно стукнул пальцами по паспорту полковник. — А вот тут он хорош, — раскрыл еще один паспорт. Крылов, — больше напоминает какого-нибудь Венера в солидном КБ, чем матерого урку. Ладно, разберись со всеми этими документами. Не исключаю того, что среди них один подлинный. В этом случае это может дать нам зацепку.

— Товарищ полковник, — посмотрел капитан в окно второго этажа. — Судмедэксперты прибыли.

— Ладно, — поднялся Крылов, — посмотрим, что они скажут.

Из кареты «Скорой помощи», остановившейся у самого подъезда, вышла молодая светловолосая женщина в белом коротком халатике. Она едва заметным кивком поприветствовала милиционеров, стоящих в оцеплении, и уверенным шагом направилась в раскрытую дверь подъезда. Следом за ней, с небольшим саквояжем в руках, шел грузный мужчина лет сорока пяти. Он больше напоминал слесаря какого-нибудь ЖКО, чем служителя медицины.

Шибанов отошел от окна и принялся дожидаться появления медиков. О молодой экспертше говорили разное и, как правило, не самое лестное, но сам он был не против того, чтобы попрыгать на ее сдобном теле. Хотя для этого требуется определенное мужество, зная о том, что каких-то полтора часа назад она с профессиональным любопытством заглядывала в развороченную рану покойника.

— Так, что здесь у вас? — едва ли не восторженно воскликнула женщина.

— Ничего особенного, Полина Павловна, — серьезно ответил Крылов, невольно скользнув по ее открытым коленям. — Труп!

— Спасибо, что напомнили, — эффектно изогнула женщина гибкий стан над трупом, совсем не опасаясь того, что он начнет заглядывать ей под коротенький халатик. При этом ее лицо приняло необыкновенно воодушевленный вид, как будто бы она собиралась объясняться в любви к покойнику. — Ага, три пулевых ранения.

— Это было сказано с таким энтузиазмом, как будто она надеялась вдохнуть в груду неподвижного белка новую жизнь.

Шумно выдохнув, на площадку вышел второй судмедэксперт, Кирилл Алексеевич. Человека с таким именем и манерами легко представить заведующим какой-нибудь крупной лаборатории, синтезирующей химические вещества, или в качестве архивариуса, трясущегося над редки ми изданиями книг, но уж никак не в роли патологоанатома В последнее время он очень потолстел, сделавшие при этом суетливым.

Едва он вошел, как мгновенно двинул полковника Крылова в самый угол, превратившись в главное действующее лицо.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Во всех отношениях парочка была колоритная и выглядела неким связующим звеном между миром живых и уже почивших. Каждый, кто с ними общался, старался разговаривать на полтона ниже, воспринимая их едва ли не связными с потусторонним миром.

— Крепко его уделали, — не спеша продолжил Кирилл Алексеевич. — Три дыры в груди. Кто же это его так?

— Да есть тут у нас один охотник, — недовольно проговорил полковник, покосившись в сторону Половцева.

— Незавидное, я вам скажу, зрелище, — посмотрел судмедэксперт в сторону сержанта, стоявшего, облокотившись о перила. Однако в его голосе не прозвучало даже намека на отвращение. — Давайте попробуем посмотреть, что у него.

Капитана Шибанова все время удивляла подобная процедура — чтобы рассмотреть рану на груди, нужно непременно распоясать штаны покойника и осмотреть его причиндалы. Позабыв про брезгливость, Полина Павловна умело сдернула с убитого штаны и осторожно, словно опасалась разбудить преступника, приспустила трусы. Сейчас она была похожа на заботливую женушку, раздевающую насмерть упившегося муженька.

Шибанов невольно поморщился, подумав о том, что точно так же ласковые руки Полины Павловны могли бы стаскивать брюки и с него. Так же аккуратно, не желая запачкать рукава халата, она сначала расстегнула окровавленную куртку, после чего добралась и до рубашки.

— Та-ак, — протянула она, когда наконец преграда была преодолена и ее беспристрастному взору открылась волосатая грудь, безнадежно испорченная тремя пулевыми отверстиями. Получилось опять довольно воодушевленно, как будто она ощутила невероятное удовлетворение от увиденного. — Ран больше не наблюдается.

Разрешите чемоданчик, — улыбнулась Полина Павловна, посмотрев на Шибанова, и, когда тот несколько сконфуженно передал ей саквояж, сухо произнесла: