Настоящий (ЛП) - Кэти Эванс

Мы лопаем всю еду, ласкаем и целуем друг друга, и я рассказываю ему о Мелани, как она и Райли провели вместе одну ночь, и теперь, похоже, стали хорошими друзьями по переписке, а он смеется, − Расскажи мне больше, − призывает он меня, продолжая, есть.

Так что я рассказываю ему о своих родителях, как Нора влюблялась во все, что шевелится, а он улыбается. Я просто люблю делать так, чтобы он улыбался.

− Ты помнишь что-то хорошее о своих родителях? − спрашиваю я, когда мы возвращаемся в спальню, и я забираюсь на кровать.

− Моя мать крестила меня каждую ночь. − Он запирает дверь, и я знаю, что это для того, чтобы утром не вошел Райли и не увидел нас голыми. − Она крестила меня на лбу, на моем рту, и на моем сердце.

− Она была религиозной?

Ремингтон пожимает своими большими плечами, и я вижу, что он останавливается, чтобы вытащить свой iPad и наушники.

Честно говоря, мысль о родителях Ремингтона является для меня пыткой. Как кто-то настолько религиозный мог отказаться от самого сложного и красивого человека, что я когда-либо видела? Как они могли?

Реми несет свой багаж к тумбочке, и я понимаю, что он устанавливает все свои вещи рядом. Он собирается держать меня оставшуюся ночь потому, что полностью осознает, что спать не будет.

− Ты скучаешь по своей семье? − спрашиваю я, когда он присоединяется ко мне.

Кровать скрипит, когда Реми садится и сразу тянется ко мне.

− Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было.

Я не ожидала такого ответа, и мне хочется одновременно и плакать, и заботится, и защищать его от всех, кто причинил ему боль.

Он тянет за пояс накидки Разрывного и снимает атлас с моих плеч. Он любит, когда я голая, чтобы он мог облизывать меня как лев, а мне нравится угождать ему. Так что я тяну руки и откидываю его в сторону. Люблю, когда он прижимает меня к себе, кожа к коже.

Вдруг, мне очень сильно хочется дать ему все, что у меня есть. Свое тело, свою душу, свое сердце, свою семью.

− Если я тебе кое-что скажу, − шепчу я, когда мы ложимся на наше любимое место, лицом друг к другу, мои ноги между его бедер, наши тела переплетены, касаясь, друг к другу насколько это возможно, − ты вспомнишь завтра?

Он тянет одеяло над нами и прячет мое лицо в его шею, его руки блуждают по моей спине.

− Надеюсь, что да.

Я чувствую, как его ноги беспокойно двигаются против моих, и я, улыбаясь, поглаживаю руками по его волосам, чтобы он расслабился, и мне в голову приходит идея. Замечательная. Так он поймет, что я хочу ему сказать, и таким образом я не буду давить на него, чтобы он не чувствовал себя неуютно. На самом деле ему вообще не нужно будет отвечать на это.

Я тянусь к тумбочке и хватаю наушники и его iPod, молясь, что найду там песню. Я без ума от этой песни, и я никогда не признавалась в этом до этой секунды, когда мне хочется кричать слова этой песни Ремингтону Тэйту прямо сейчас.

− Надень наушники, − оживленно говорю я. Он усмехается, потому что я знаю, что он любит, когда я включаю ему музыку. Он выпрямляется на спинку кровати и надевает наушники, затем увлекает меня к себе на колени, и я заползаю к нему.

Я нахожу ее. Эта песня идеально подходит, чтобы сказать ему, что я без ума от каждой его части.

Так что я выбираю песню Avril Lavigne «I Love You» и включаю ее.

Я слышу, как начинается музыка, и по моим венам проходит волнение, когда он увеличивает громкость и, даже сидя у него на коленях, я слышу, как звучат слова песни.

Я знаю, что он может не вспомнить этого завтра. Я знаю, что его глаза темные, и что включить ему песню не значит сказать слова, но мы так много ночей провели вместе. Мы тренируемся друг с другом, купаемся вместе, бегаем вместе, едим и кормим друг друга, ласкаем и говорим, и я не думаю, что Ремингтон открывался кому-то так, как он открылся мне. У меня были возведены стены всю мою жизнь, и я никогда никого не впускала за них, пока вдруг я не поняла, что он был… внутри.

Я дышу им и живу им каждый день, даже мечтаю о нем, лежа с ним в постели.

Даже если этот мужчина не признает эмоций в своем ранимом диком сердце, я хотя бы надеюсь, что из моей песни он узнает, что он стал моим… всем.

Неописуемо взволновано, я слышу, как продолжается песня, и наблюдаю за его лицом, кусая губы, изучая его выражение. Каждое слово настолько совершенное, вся эта песня предназначена для него от меня, включая хор, который клянусь, я могу слышать прямо сейчас.

Ты так красив,

Но не поэтому я люблю тебя.

Ты знаешь, я не уверенна,

Что причиной, почему я люблю тебя, являешься ты.

Быть тобой,

Только тобой,

Да причиной, почему я люблю тебя, является все, через что мы прошли,

И вот почему я люблю тебя.

Он слушает, оценивая мое лицо, его выражение внимательно сканирует мои черты. Мои полные губы. Мои янтарные глаза. Мои высокие скулы.

− Включи ее еще раз. − Его голос звучит так хрипло, что мне почти приходится прочитать по губам, чтобы понять, что он сказал.

Я нажимаю на кнопку “воспроизвести”, но вместо того, чтобы снова слушать песню, как я ожидала, он улаживает меня на спину, затем надевает на мне на голову наушники и настраивает их на меньший размер, когда начинается песня.

И в следующую секунду я слушаю песню «I Love You», которую я только что включала ему.

И которую Ремингтон Тэйт сейчас включает мне.

Я закрываю глаза, мое сердце дрожит в груди, то, что я чувствую к нему, набухает внутри меня, пока я не чувствую себя наполненной и безнадежно поглощенной внутри. Я чувствую его губы на своих, песню, играющую в ушах, когда он начинает целовать меня, но он делает это не сексуально, а чрезмерно нежно.

Таким образом, Реми открывается мне, и я чувствую покалывание от макушки до моих стоп, когда я впитываю каждую вещь, что он пытается сказать мне этой песней, своими губами, своим шепотом, даже понимая, что он может не вспомнить ничего из этого, это все равно не становится для меня менее настоящим.

Глава 12

Твои фотографии

Мой день проходил отлично.

У Ремингтона выходной день от тренировки, и сейчас он полностью запасается углеводами, наполняя свои мускулы энергией − и свою тарелку тоже. Он отказался принимать пищу Дианы и вместо этого привел всех нас в ресторан отеля к шведскому столу. Мужчины едят отдельно, дискутируя на тему "борьбы", а я прекрасно провожу время с Дианой, пытаясь определить ингредиенты блюд, что мы едим. Вкус… апельсина? Намек на кардамон?

И затем пищит мой телефон. Я заволновалась, чтобы это было сообщение от Мел.

Мелани: Мне очень не хочется верить Райли, но он был прав. В интернете есть фотография, как ты целуешь эту Мерзость той ночью! И оно распространяется.