Корона из земли и огня - Азука Лионера

я вижу торчащее из глаза Леандра древко стрелы. В то же место Давина вонзила кусок льда в Эсмонда. Я осторожно опускаю ее. Фульк бросается к нам, чтобы помочь. На его лице застыл настоящий ужас.

– Он?.. – хрипло спрашиваю я.

Проклятая королева хмурится.

– Нет, но… Я не целительница. Не могу сказать, как глубоко зашла стрела, и не осмелюсь ее извлечь. Слишком боюсь навредить ему сильнее. Но… он все еще дышит. – Ее взгляд падает на внучку. – Это единственная причина, почему она не полностью потеряла контроль.

– Мы можем что-нибудь сделать? – спрашиваю я.

– С дороги! – кричит Грета, неуклюже вываливаясь из седла Бальдвина. В несколько шагов она оказывается рядом с Леандром.

Она поджимает губы – нехороший знак, это я понял за все те годы, что помогал ей.

– Мне нужно четверо сильных мужчин, – говорит она. – А ты, – указывает она на Фулька, – разбудишь ее. Леандру нужна ее целебная магия.

Бальдвин, Ансельм, я и еще один всадник вызываемся помочь Грете.

– Держите его крепко, каждый за руку или ногу. Он будет сопротивляться, но вы обязаны удерживать его на месте, понятно?

Я киваю и задаюсь вопросом, не будет ли лучше отказаться. Вместо этого я опускаюсь на колени рядом с Леандром.

– Старайся больше, мальчик! – ругается Грета на Фулька, которому, несмотря на все увещевания и тряску, не удается разбудить Давину.

– Дай я попробую, – предлагает Проклятая королева.

Она опускается на колени рядом с Давиной, замахивается и влепляет ей звонкую пощечину. Готов поклясться, что все вокруг вздыхают так же резко, как и я. Но это сработало! Моргнув, Давина приходит в себя. Ее зрачки стали нормальными.

– Что?.. – она умолкает, взглянув на Леандра. Ее кожа выглядит белее белого. Словно из нее вышла вся кровь.

– Когда я… Ты меня слушаешь? – резкие слова Греты медленно доходят до Давины, которая с трудом может оторвать взгляд от Леандра. – Когда я вытащу стрелу, ты сразу же должна задействовать свою целительную магию, ты поняла? Он уже потерял много крови, но я могу только предполагать, насколько глубоко вошла стрела. Если в его голову натечет еще больше крови…

Невысказанные слова повисают между нами дурным предчувствием.

Давина отрывисто кивает. Ее глаза широко раскрыты от ужаса.

Грета пристально смотрит каждому из нас в лицо.

– Готовы?

Мы вчетвером крепко удерживаем бессознательного Леандра, в то время как Грета хватается за древко стрелы, делает глубокий вдох и вытаскивает его одним рывком. Прежде чем дернуться под нами, Леандр хрипло кричит. Никогда не ожидал от него такой силы. Каждому из нас приходится навалиться на него всем весом, чтобы удержать.

Так много крови… И темный провал там, где должен быть глаз.

– Давина, сейчас! – приказывает Грета.

Рука Давины дрожит, когда она кладет ее на пустую глазницу и призывает магию. Сначала из-под ее пальцев сочится кровь, но спустя пару ударов сердца… ничего.

Глава 40

Давина

Мне хочется, чтобы меня вырвало. Я уже чувствую, как из желудка по горлу ползет кислота. Но сейчас для этого не время.

Тут так много крови.

И крики Леандра. Богиня, его крики…

Но я не отвернусь. Не стану закрывать глаза.

Не могу унять дрожь в руках.

Когда Леандр, наконец, затихает, я убираю их. Мои пальцы ледяные и негнущиеся, словно я не двигала ими годами. Затаив дыхание, жду, когда что-нибудь произойдет. Что он проснется. Улыбнется мне. Скажет, что все будет хорошо.

Хоть что-нибудь.

Но Леандр остается лежать неподвижно.

Каждый удар его сердца напоминает мне, что он еще не пришел в себя. Что возможно он…

– Мы должны отнести его в Бразанию, – распоряжается Грета. – Нельзя его оставлять лежать здесь, в холодной грязи.

– Мы можем его двигать? – спрашивает Вальдур. – Или?..

– Мы должны его двигать, – перебивает его Грета. – Рану не обрабатывали. И кто знает, чем эти ублюдки смазали свои стрелы.

Дрожь от рук распространятся по всему телу так, что я начинаю стучать зубами. Только оказавшись в седле перед Бальдвином, я отмечаю, что он как-то меня поднял. В панике оборачиваюсь, пытаясь разглядеть Леандра.

– С ним пока все нормально, – успокаивает меня Бальдвин. – Его перевезут в Бразанию на телеге. Ваш конь уже ждет вас там.

Я прикрываю глаза, и на щеки скатывается по слезинке. Еще несколько часов назад я думала, будто худшее, что со мной может сегодня случиться – это потеря Гембранта. Что его травмы были слишком серьезными, и что жизнь только продлит его страдания.

Теперь все иначе.

– Леандр сильный, – говорит Бальдвин, накидывая на меня свой забрызганный грязью плащ. Это меня нисколько не согревает. – Он справится, вот увидите. Наш командир переживал и не такое.

Я представляю шрамы на спине и руках Леандра и вспоминаю истории, как он их получил. Он рассказал их мне, когда я впервые увидела его без рубашки.

Половину вечности назад, в дождливом лесу, пока мы искали фальшивую принцессу.

Я сказала, что каждый из этих шрамов – знак того, что он выжил. Что он смог прожить достаточно долго, чтобы его раны исцелились и образоваться шрамы. Уже тогда я была уверена, что никто никогда ему этого не говорил.

Меня не пугали его шрамы. Но стрела… Она вонзилась ему в голову. Возможно, слишком глубоко. Может, она была отравлена.

Может, он никогда не проснется.

– Где… Фульк? – выдыхаю я.

– Здесь, моя королева, – тут же отзывается мальчик и направляет свою лошадь ближе к нам.

Я выдавливаю из себя слабую улыбку. Прежде я этого не замечала, но на Фулька всегда можно положиться. Даже в страшном сражении он был на моей стороне – непоколебимый, как скала.

Очень юная, но все же скала.

Не знаю, как мне благодарить его за то, что он сделал для меня и Леандра. Возможно, никогда не смогу ему отплатить. Однако самым тяжелым было задание, данное мной в Йорденорте.

– У тебя есть… с собой кандалы? – спрашиваю я.

Он напрягается.

– Да, госпожа, как вы и приказывали, но они нам не понадобятся. Мой минхер поправится, и вам больше не придется носить эти проклятые кандалы.

Я с трудом сглатываю. Как бы мне хотелось ему поверить! Но лучше было бы попросить Бальдвина не везти меня в Бразанию. Мне нужно уйти как можно дальше. Если Леандр… Если он… не очнется, я буду представлять опасность. Я причиню вред дорогим мне людям, может быть, даже убью. Мое тело может быть ослаблено в прошедшем сражении, но во мне магия; она возбужденно гудит и пульсирует в моих жилах, словно может чувствовать, что жизнь Леандра висит на волоске.

Будто она только и ждет, когда сможет вырваться, и я не смогу ей помешать.

Знаю, что было бы правильным попросить Бальдвина увезти меня подальше, но одна только мысль, чтобы не быть с Леандром, причиняет мне невыносимую боль. Я должна быть с ним. Я должна убедиться, что с ним все хорошо. Все остальное уходит на задний план.

Я отмечаю, что мы проезжаем частокол и въезжаем в деревню. Я совершенно измотана и схожу с ума от беспокойства. Я даже позволяю Бальдвину вытащить меня из седла. Когда под ногами у меня оказывается твердая земля, силы меня оставляют. Я падаю и начинаю задыхаться, потом меня тошнит посреди деревенской площади.

– И ты туда же, – грубо говорит Грета. – У нас нет на это времени.

Я воздерживаюсь от вопроса, что она имеет в виду, вытираю рот тыльной стороной ладони и встаю на ноги. Меня шатает, и Фульк немедленно протягивает мне руку, но я остаюсь стоять без посторонней помощи.

– Все в порядке, – заверяю я его и Грету.

– Нет, не в порядке, – бурчит целительница. – Но этим мы займемся позже. Тебе надо отдохнуть.

Я не обращаю внимания на ее слова.

– Где Леандр?

– В моей хижине, – говорит Грета. – Ты можешь пойти к нему, но только если