Морской волк - Влад Савин

Отдельно шло все, что мы нашли по атому. У нас, у них, как, кто, что, где. Также особым разделом — все про немецкое «сверхоружие»: ракеты ФАУ, реактивные самолеты, управляемые планирующие бомбы, самонаводящиеся торпеды, неконтактные донные мины, боевая химия-фосфорорганика. С обязательным указанием — что со всем этим стало после сорок пятого: как наши «союзники» развили эти направления, используя трофеи.

Еще ящик — описание системы РДУ и образцы пластин к ней, В-64, естественно, с документацией. В это время не производились — но спецы по порохам разберутся легко. Если удастся поставить такие на те же «Щуки» и «эски», это здорово облегчит жизнь нашим подводникам этой войны.

Стрелковое оружие — образцы вооружения. Не только АК-74 и «Стечкины» — но и то, что обнаружилось «в закромах» Большакова. Пулемет ПКМ, снайперская винтовка СВУ, по одному экземпляру «Вала» и «Винтореза» — и на кой черт они с собой тащили АКМ под патрон 7.62 образца сорок третьего? Должны были там каких-нибудь арафатовцев изображать, у которых эти стволы поголовно? Совсем уж экзотика — «Калаш подводный». Ну и, конечно, документы. Подробно — биографии Калашникова, Драгунова, описание того, что у нас не нашлось, например КПВТ, РПГ-7, ну и вся история нашей стрелковки в известной монографии Болотина.

Откуда столько всего? Спросите у Саныча! На лодке в походе Интернетом пользоваться проблематично. А потому у Сан Саныча оказалась ценнейшая привычка: все скачанное дома заносить на сменный накопитель. И таковых терабайтной емкости у него оказался десяток — правда, заполнены не все!

Так что тут проблемой было лишь систематизировать. И подписать — если в бумаге. Что, каким конкретно спецам на рассмотрение — как в Москве решат. Но вот что с историей, с политикой делать?

Причем оказалось, что художественные книги, фильмы, музыка тоже представляют интерес! И старший майор встал насмерть, пресекая все попытки отбора.

— Александр Михайлович, ну зачем вам Солженицын? А как товарищ Сталин будет слушать тальковских «господа демократы минувшего века» или «Глобус»? Или Лаврентий Палыч галичево «Плохо спится палачам по ночам»?

— А вы знаете, Михаил Петрович, что Ленин в свое время абсолютно все газеты читал, включая черносотенные, чтобы представление составить? На взгляд — с обеих сторон?

С трудом удалось уломать хоть сортировать по категориям. На что следует в первую очередь внимание обратить, что потерпит и всякое прочее.

В общем, книги с лодки выгребли подчистую. Кроме техдокументации — да и ту отсканировали в переданные файлы. То, что было на компах — в копии (проблема была найти носители, что бы мы без Саныча делали?). Так же и фильмы, художественные и документальные, музыку, книги в электронке, даже учебники с ноутов наших студентов (несколько наших старшин на заочном). И конечно же, для всего этого великолепия — пара компов и целых десять ноутов. Чтобы управляться с этим оставили двоих большаковцев, Влада и Андрея — кто мог бы сработать за сисадминов; ослаблять вахты БЧ даже с заменой их «на выучку» видяевцами, я категорически отказался. Хотел вообще-то оставить всех наших диверсов — но тут уперся уже Большаков.

— «Тирпиц» на абордаж брать собрались?

— Ну а если какое корыто по пути досматривать потребуется?

Так что диверсы пока с нами. А вот Кириллов повезет в Москву наш архив. Вытребовал откуда-то целую роту НКВД (ну, Архангельск все же!), приказав им грузить ящики с упакованными компами как боеприпасы (не дай бог, уроните!).

— Что ж, Михаил Петрович, — не прощаюсь. Чувствую, нам еще долго вместе работать!

Это точно — где еще одного посвященного найдут?

— Да нет, вы не поняли. Пока связь вся через товарища Зозулю, ну а как вы вернетесь, так, полагаю, я уже буду вас здесь встречать. Или кого-то вместо меня пришлют — тогда в Москве увидимся.

Зато с нами идут Видяев и еще четверо из его команды. На правах курсантов — без права несения самостоятельной вахты. На предмет экспериментального определения меры обучаемости предков — поскольку сменный экипаж для «Воронежа», хоть года через два, это будет очень актуально. Ну а Видяеву — командирский мастер-класс подводной войны двадцать первого века.

И это еще не все.

Зозуля действительно гений штабной работы. Спланировал целую операцию в столь ограниченный срок. «Гремящий» и «Сокрушительный» проводят нас до меридиана Полярного, а затем уйдут на север, держась в итоге восточнее нас, но в готовности оказать помощь. К-22 идет с нами — двадцати узлов ее надводного хода вполне достаточно, чтобы не связывать нас. Авиация в готовности нанести удар по немецким аэродромам или прикрыть нас в пределах своего радиуса. Также и береговые батареи на Рыбачьем готовы нас прикрыть, если окажемся там. Вот — все каналы связи: длина волны, позывные, шифр. Вот — все что нам известно про британцев: предположительно, позиции их подлодок. Расчет по времени — положения PQ-18, чтобы не оказаться на его пути. И прочие важные детали. (Не мелочи! На войне их нет.)

И это при том, что зона ответственности Беломорской флотилии от Мурманска к востоку, а запад Баренцева моря и море Норвежское это уже штаб СФ в Полярном! Как это Федор Владимирович так лихо распоряжается через голову командующего, формально не подчиненными ему силами? И отчего молчит Головко, которому все это нравиться не может по определению? А ведь Кириллов вряд ли мог успеть так воздействовать на вице-адмирала — хотя бы потому, что почти все время после разговора со Сталиным, он находился на виду или у меня, или у кого-то из наших. Неужели Сам — ну да, это ведь он, а не я, предложил Зозулю — масштаб, однако! И что Арсений Григорьевич, бессменный комфлота всю войну, подумает, что скажет?

Так что идем эскадрой. И истребители над нами — на всякий случай. До места, где «Воронеж» сможет погрузиться. Притом, что мы просматриваем небо и своим радаром, а на эсминцы я временно отправил по паре стрелков с «Иглами», мало ли что. Хотя с аэродрома у Окулова озера немцы больше не взлетят. Накрыли их там наши — сначала разбомбили, затем сбросили парашютный десант. И вроде сейчас еще ловят разбежавшихся в приполярной тайге. А скоро ведь зима и снег. Так что долго не побегают.

Штаб адмирала О. Шнивинда, командующего надводным флотом Кригсмарине

Нарвик, ЛК «Тирпиц». 5 сентября 1942 года.

— Обстановка крайне скверная, господа! Но в Берлине настаивают — нужна победа, причем громкая и блестящая. Какой может считаться лишь полный разгром, уничтожение конвоя.

Вы знаете, что одиннадцатая флотилия обескровлена неудачным выходом в Карское море и вряд ли может оказать нам существенную помощь. Так, слегка пощипать конвой — простите, но это не будет победой!

Силы люфтваффе готовы нас поддержать — но надо помнить, что последнее слово должно остаться за флотом! Иначе в Берлине не поймут.

Потому план действий — перейти на передовую базу в Альтен-фьорд и ждать там в готовности к выходу. Как только авиаразведка обнаружит конвой, выходить на перехват. Сторожевым флотилиям — обеспечить безопасность эскадры от английских подлодок на выходе из базы. В открытом море идти полным ходом, затрудняя лодкам возможную атаку. Вся операция должна быть предельно быстрым и решительным ударом — обнаружить, сблизиться, расстрелять и утопить!

По нашим сведениям, британских линкоров в сопровождении конвоя нет. Эскадра курсирует близ Исландии, вне досягаемости люфтваффе, в готовности быстро выдвинуться к месту боя. Для устранения этой угрозы наши субмарины будут развернуты завесой по меридиану… Также я все же рассчитываю на помощь люфтваффе — для предотвращения инцидентов с опознанием, на борт надлежит принять их офицеров связи, как было в январском прорыве «Шарнгорста» и «Гнейзенау» через Ла-Манш.

У кого-то есть дополнения, господа? Тогда — штабу разработать подробный план всех мероприятий.

Подводная лодка «Тайгрис»

Норвежское море. 10 сентября 1942 года.

ПЛ «Тайгрис», «Стерджен», «Трибьюн», «Аншейкн», «Уредд» вышли из Лервика 2 сентября. 3 сентября «Стерджен» по ошибке была атакована самолетом берегового командования, получила повреждения, вынуждена была вернуться, 7 сентября из Лервика дополнительно вышли ПЛ «Юник», «Шекспир», «Анривалд».

Утром 10 сентября с «Трибьюн» были замечены тральщики, ведущие работу на фарватерах. Затем, в 10:37 были замечены мачты и трубы больших кораблей, идущих на высокой скорости. Так как расстояние превышало 20 тысяч ярдов, выйти в атаку «Трибьюн» не могла, но в 11:58, всплыв, передала сообщение по радио.

Эта радиограмма была принята на «Тайгрис». В 13:40 капитан-лейтенант Колвин с дистанции девяти миль заметил мачты германских кораблей. Погода была тихой и солнечной, море напоминало стекло, лишь с запада шла мелкая рябь, видимость была очень хорошей — что было трудными условиями для атаки одиночной лодкой быстроходного линейного флота, идущего под сильным прикрытием. Но все-таки Колвин пошел в атаку.