10 гениев политики - Дмитрий Кукленко

В 1965 году на заседании ЦК Мао впервые заговорил о предстоящей культурной революции и наметил ее основные этапы. Первым этапом должен был стать удар по ряду деятелей искусства и науки. На втором этапе необходимо было очистить от вредных элементов партийные кадры. И завершающим этапом культурной революции должен был стать возврат к идеям Мао относительно построения коммунистического общества, с возможным возобновлением политики «большого скачка».

Началом так называемой культурной революции стала публикация в одной из шанхайских газет, содержавшая яростную критику театральной постановки, осмелившуюся неправильно осветить (то есть опорочить) мудрую политику, проводимую Мао Цзэдуном. Затем серьезной атаке был подвергнут глава пекинского комитета партии. После этого развенчали руководство Пекинского университета. Типичная картина такого разгрома выглядела так. На критикуемого (а фактически — морально уничтожаемого) чиновника надевали бумажный колпак (иногда вместо колпака использовалась корзина для бумаг). На грудь ему вешали плакат с предъявляемыми обвинениями, эти же обвинения писали и на колпаке. После этого жертву заставляли стать на колени в центре помещения. Люди, находящиеся здесь же, вели себя крайне жестоко по отношению к «критикуемому» — кричали на него, оскорбляли, толкали или даже били руками. По одному выступали обвинители, которые перечисляли зачастую мнимые проступки провинившегося. Естественно, ответного слова для защиты несчастному не предоставляли. Иногда такие «процессы» заканчивались убийством «критикуемого»: Обычно это происходило в том случае, если толпа по каким-то причинам выходила из-под контроля и начинала беспорядочно избивать несчастного. Порой после такого судилища жертвы не выдерживали и кончали жизнь самоубийством.

Таким был первый этап культурной революции. Вскоре она докатилась и до партийных деятелей. Лишился своего поста руководитель пекинской партийной организации. Затем пострадал заведующий отделом агитации и пропаганды ЦК партии. Но основной целью Мао были Лю Шаоци и Дэн Сяопин.

Решение о дальнейшем осуществлении культурной революции было принято Пленумом ЦК, причем меньшинством его членов. Большинство же просто не смогло присутствовать на заседании, ибо к моменту его проведения уже так или иначе пострадало от действий «революционеров», или хунвейбинов. О создании организации хунвейбинов объявил лично Мао Цзэдун, выступая перед многотысячной толпой молодых людей. По его словам, новая организация имела не только национальное, но и международное значение. Выступление Мао было снято на пленку, и на его основе был создан фильм, показанный по всей стране и даже за рубежом. В фильме можно было видеть Мао, ведущего за руку 10-летнюю девочку. Он заявил собравшимся о создании новой организации молодых людей, вступающих в вечный революционный процесс. Затем последовал марш детей, многим из которых было всего 12–13 лет. Дети, казалось, были под гипнозом, двигались в такт и выглядели неестественно возбужденными.

Спустя несколько дней после этого митинга по стране прокатилась волна выступлений детей и подростков. Хунвейбины объявляли войну драгоценным вазам и календарям, зарубежной музыке и старинным картинам. Все это должна была заменить высшая культурная ценность нового общества — портрет Председателя Мао. Были разгромлены многие книжные магазины, повалены памятники деятелям культуры, на улицах то и дело устраивались костры из книг и других произведений искусства.

Наконец революция достигла и своих главных целей. Хунвейбины разогнали многие местные партийные комитеты, руководящие структуры коммунистической молодежной организации, профсоюзов. Затем бунтующие подростки добрались и до редакций газет и органов местной власти в провинциях и городах. В конце концов дело дошло и до центральных партийных органов. Большая часть состава ЦК, т. е. люди, которые были законным путем избраны на свои посты на последнем партийном съезде, были фактически отстранены от политики по обвинению в подрывной деятельности, выдвинутому… толпой подростков. Из пятнадцати членов и кандидатов в члены секретариата ЦК одиннадцать — т. е. более двух третей! — были объявлены «черными бандитами» и «врагами идей Председателя Мао». Все эти люди подвергались травле и боялись выходить из собственных домов. Добрались хунвейбины и до армии: из девяти китайских маршалов восемь оказались объектами травли со стороны бесчинствующих подростков.

Наивно было бы предположить, что хунвейбины настолько хорошо разбирались в китайской политике и в учениях товарища Мао, что могли так точно определить врагов его учения и народа. Хунвейбинами руководила жена председателя Цзян Цин, входившая с Чэнь Бодой и Канн Шеном в так называемую группу по делам культурной революции. Цзян Цин специализировалась на деятельности работников культуры, создав для своих подопечных список писателей, режиссеров и актеров, которых необходимо было подвергнуть чистке. Страдали также и целые произведения, которые «провинились» лишь в том, что они в недостаточной степени прославляли борьбу китайского народа под руководством Председателя Мао за дело построения коммунистического общества.

Тех партийных деятелей, которые в свое время осмеливались публично выступать против Мао, хунвейбины публично судили. Заместителя премьер-министра Ло Жуйцина они травили до тех пор, пока тот не выбросился из окна. Но, поскольку он не погиб, а «всего лишь» сломал себе ноги, мероприятия против него были продолжены. Его также подвергли судилищу, где публично унижали и избивали.

Но основной удар хунвейбины должны были нанести по главным идеологическим врагам товарища Мао — Лю Шаоци и Дэн Сяопину. Поначалу их имена не назывались открыто, речь шла о некоторых «крупных лицах в руководстве Китая, которые идут по капиталистическому пути». Однако в определенный момент стало очевидно, что имеются в виду именно эти два лидера Китая, поскольку остальные уже были либо затравлены, либо выражали полную преданность Мао Цзэдуну.

Затем травля перешла в новую фазу. Ежедневно в Пекине и других городах собирались многотысячные митинги хунвейбинов, которые выкрикивали обвинения в адрес Лю Шаоци и открыто требовали казнить формального главу государства! Среди обвинений, которые предъявлялись Лю Шаоци, были происхождение его родителей (оказывается, они были помещиками), проявленная им бесчестность при выборе в ЦК, а также плохое обращение с женой.

Но этого было мало. Хунвейбины похитили дочь Лю Шаоци и вынудили ее выступить свидетельницей на одном из таких судилищ. Двадцатилетняя девушка не выдержала давления и подтвердила, что ее отец уже долгое время находится в оппозиции по отношению к политике Мао. Затем такая же участь постигла и сына Лю Шаоци. Его вынудили публично оскорбить своего отца и потребовать, чтобы тот «признал превосходство товарища Мао и склонился перед волей народа».

Затем хунвейбины попытались поймать жену опального политика. Для этого в качестве приманки была использована его младшая дочь. Хунвейбины позвонили женщине якобы из школы, где училась девочка, и сообщили, что та попала под машину и находится в больнице. Расчет строился на том, что обезумевшая от ужаса женщина сразу бросится в больницу. Там ее уже должна была поджидать другая группа хунвейбинов. Однако их план не удался, поскольку в больницу приехала не жена Шаоци, а их старшая дочь с личным охранником. Хунвейбины захватили прибывших и заставили дочь позвонить матери и подтвердить, что младшая сестра находится в больнице и что ей делают операцию. Несчастная мать по телефону попросила связать ее с врачом. Один из хунвейбинов представился врачом и сказал, что нужна срочная операция и письменное согласие родителей ребенка на нее.

После этого к госпиталю приехал сам Лю Шаоци. Он с первого взгляда понял, что это грандиозная провокация против его семьи, и убедил хунвейбинов отпустить своих родных.

В конце концов молодчикам удалось задержать и допросить жену политика. Ее унижали на протяжении всей ночи, а в конце потребовали предоставить письменный доклад о преступлениях ее мужа. Чтобы на какое-то время получить передышку, жена Лю Шаоци вынуждена была похвалить хунвейбинов за проявление революционной бдительности и пообещать предоставить доклад. И все же Лю Шаоци и его семья бесследно исчезли. Таким образом, действия хунвейбинов очень часто имели самые серьезные последствия для людей, против которых они выступали.

В некоторых районах страны, да и в самом Пекине хунвейбины под прикрытием борьбы за идеалы революции и осуществление планов Мао по построению коммунистического общества занимались обыкновенным разбоем. Многие люди, не имеющие никакого отношения ни к политике, ни к искусству, были ограблены и даже убиты бесчинствующими ордами подростков. В Пекине особой жестокостью прославились хунвейбины, учившиеся ранее в центральной школе № 6. Прямо в здании школы они организовали камеры пыток и настоящую тюрьму для врагов Мао. По различным данным, не менее пятидесяти человек были замучены до смерти в этой школьной тюрьме. Хунвейбины добрались и до внешних врагов Мао. С самого начала культурной революции работники советского посольства в Пекине перестали чувствовать себя в безопасности. Периодически возле здания посольства устраивались воинственные митинги и шествия хунвейбинов. Молодежь сжигала советские флаги, портреты советских лидеров, пыталась поджечь здание посольства, а однажды даже ворвалась на его территорию и устроила погром в одном из помещений. Последнее действие было прямым нарушением норм международного права о неприкосновенности территории посольств; впрочем, китайское руководство практически не отреагировало на этот инцидент, который, по всей видимости, само и организовало.