Грех - Патрисия дель Рока

Ей чудится, что какой-то ошейник не выдерживает, и животное его рвет, вырывается на волю и кидается на нее, за считанные минуты превращая в обглоданный труп.

Не в силах сопротивляться кошмарному и чересчур яркому видению, Рита вскрикивает и кидается наверх по ступенькам, где она инстинктивно чувствует себя в большей безопасности.

На самой высокой точке возвышения она видит атласный матрас, лежащий прямо на небольшой площадке. Возле него стоит, белозубо скалясь, известный актер. Мощный торс, облаченный в шкуру тигра, красивые, чеканные черты лица, черные, жгучие глаза и черные же волосы. Настоящий соблазнитель в полуголом виде.

Но ей хочется только оттолкнуть его и бежать дальше, повинуясь ужасу и инстинкту самосохранения.

Мужчина усмехается, легко перехватывает ее мощными руками и валит на матрас, не снимая шкуры, а, напротив, пытаясь ее нацепить как можно больше, чтобы прикрыть даже голову. Рита видит, как, словно маска, над ее лицом покачивается тигриная морда с неживыми стеклянными глазами. Чучело головы сделано так искусно, что кажется, будто у Алонио две головы: одна человеческая, другая – тигриная.

Рита едва не кричит, ее удерживает только бьющаяся в мозгу мысль, что диким зверям внизу – настоящим зверям – могут не понравится ее крики, и они будут пытаться выбраться из ошейников.

Поэтому она молча, стиснув зубы, терпит вторжение мужского члена в свое сухое влагалище.

Мужчина рычит, как дикий зверь, кусает ее за шею и сжимает ладонями грудь, яростно вонзаясь в нее как кинжалом.

К ее счастью это продолжается не слишком долго – Алонио быстро кончает. Затем поднимает ее на руки и несет в противоположную сторону от входа, спускаясь с возвышения с другой стороны, где уже нет животных.

– С тобой все в порядке? – обеспокоено поинтересовался Алонио, склоняясь над Ритой, которую положил на кушетку. Одна из симпатичных служанок тут же поднесла ей прохладного питья и щедро накапала туда успокоительного. Рита выхватила стакан и буквально залпом осушила его, едва не захлебнувшись.

Рита, не обращая внимания на стоявшего рядом мужчину, словно он – мебель, с отвращением стаскивает с себя тунику. Какая-то девушка провожает ее в ванную, где журналистка яростно трет себя мочалкой, затем надевает новое нижнее белье, чулки с резинками на силиконе и длинное, очень красивое алое платье. Закончив одевание и наспех всунув ноги в туфли на невысоких каблуках, женщина выходит из ванной и вспоминает, что Алонио ее о чем-то спрашивал. Напрягая память, она выуживает оттуда бессмысленные слова, и удостаивает его ответа.

– Да, – резко ответила она, с ненавистью и страхом глядя на мужчину. – И сними, пожалуйста, с себя эту мерзкую шкуру! – закричала она, тыкая пальцем на все еще свисающую с его тела шкуру тигра.

– Ах, эту, – он мельком глянул на шкуру и передал ее другой служанке. – Только не повреди ее! Она стоит дороже, чем вся твоя семья! – закричал он вслед служанке. – Отнеси ее в мою комнату и положи на кровать. Красивая шкура, правда? – с улыбкой хвастается он. – Мне сделали ее по личному заказу. Правда, для одного фильма, где я играл оборотня, перевоплощающегося в тигра. Это был ужастик. Мне так понравилась эта роль, что задание, придуманное этой милой стервой Мэрилин, мне безумно понравилось. И я даже забрал эту шкурку. А тебе она понравилась? Правда, я в ней похож на настоящего тигра?

Рита едва сдерживалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. Каким-то чудом она держалась из последних сил, будучи на грани настоящей истерики.

– Не слишком, – процедила она. Сейчас она была не в состоянии лицемерить после пережитого. – Я ужасно испугалась!

После ее признания Алонио засиял, как зеркало, отражающее солнечный свет.

– Да, жутко, правда? Совершенно потрясающий эффект! Тигр выглядит почти настоящим, а когда я надеваю эту шкуру, то чувствую себя Тарзаном! Настоящим сверхчеловеком! Человеком-зверем!

Рита с опаской смотрела на мужчину. Он казался ей психом, который сбежал из психушки. При воспоминании об этом отвратительном, животном, диком соитии у нее к горлу подступала тошнота.

Больше всего на свете ей хотелось прийти в себя, обрести силы, подняться и уйти, исчезнуть раз и навсегда из этого вертепа разврата и стереть в собственном мозгу все воспоминания о том, что здесь произошло. С нее было достаточно экзотики на всю оставшуюся жизнь.

К счастью, Алонио решил, что с нее довольно его звездного внимания, поэтому перевел взгляд на часы, висевшие в комнате, и чуть не подпрыгнул.

– О, это же еще не все! – воскликнул мужчина.

– Что?! Еще не все?! Я больше не хочу! – возмутилась Рита, готовая действительно его убить.

– Да не между нами! Я о другом! Будет очень интересная сцена! Тебе, как творческому человеку, должно быть интересно. Пойдем! – схватив Риту за руку, он заставил ее встать и пойти вместе с ним.

Пожав плечами, Рита последовала за ним практически добровольно, успокоенная тем, что ей не придется больше ничего делать. Она была далека от спокойствия, но успокоительное уже начало понемногу действовать, и журналистка решила, что глупо будет пропускать представление, подобного которому она, возможно, никогда в жизни больше не увидит.

Поэтому, собрав себя в одно целое, насколько это было возможно в ее состоянии, Рита уже почти хладнокровно зашла в одно помещение, похожее на какое-то ночное кафе.

Удобные столики, кресла, несколько больших экранов, возле которых все собрались, но таким образом, чтобы никому не заслонять видимость.

Рита сглотнула, обнаружив множество таких знаменитостей, к которым раньше не могла даже близко подойти на различных церемониях; их всегда защищали охранники. Эти люди были настолько высокого уровня, что казались ей греческими полубогами.

Одеты они были весьма просто, хотя одежда была высочайшего качества и сделана из натуральных материалов. Почти никакой косметики, все по-домашнему, отчего она еще больше ощутила восторг сопричастности, словно наблюдала в щелку за приватной жизнью знаменитостей. И это было куда круче любого реалити-шоу, которое в последнее время устраивали знаменитости более мелкого калибра, чтобы привлечь к себе внимание публики.

Звезды же этого уровня до подобного не опускались.

Сидящие на удобных диванчиках или за столиками никакого внимания на вновь пришедших не обратили, жадно уставившись на экраны. Рита ярко представила себе, как они пялятся на то, что делал с ней этот ужасный Алонио – и ей стало плохо. В неподвижных фигурах, уставившихся на экран, было что-то нечеловечески жуткое.

Алонио уселся на одно из свободных кресел, Рита выбрала стул и поставила его так, чтобы быть как можно дальше от своего мимолетного любовника.