Если любишь - солги (СИ) - Калинина Кира Владимировна

— Так я нужна вашей семье или Магистериуму?

Мой резкий ответ Евгению не смутил.

— Вы нужны континенту.

— Как высокопарно.

— Но это чистая правда. Вы ведь любите правду, Верити?

— Ненавижу. Правда погубила мою жизнь.

— Ну-ну, зачем же так? — мажисьен изобразила сочувственную мину. — Доверьтесь нам, и всё будет хорошо.

— Доверие надо заслужить. Объясните, что вам от меня нужно. Я подумаю и, возможно — повторяю, возможно! — соглашусь с вами сотрудничать.

— А вы изменились, Верити, — с флегматичным любопытством заметил Аврелий.

— Вы даже не представляете, насколько, — ответила я.

Оскар, сидевший напротив, блеснул глазами и молча усмехнулся. Он отлично понимал, что моя дерзость — от обречённости. Все они это понимали. И прощали: ведь я говорю только правду.

Водительское место занимал Марсий, рядом с ним устроилась незнакомая шатенка. Лица её я не видела, но готова была поспорить, что это та самая мажисьен, с которой Марсий шептался на шоу автоматонов.

— Не скажите ли, Верити, — лёгким тоном поинтересовалась Евгения, — о чём вы говорили с профессором Жюстеном?

— О фольклоре и мифологии, — уклончивый ответ потребовал усилий.

— А точнее? — мажисьен смотрела мне прямо в глаза своим сиреневым взглядом, улыбчивым и безжалостным.

Не ответить на прямой вопрос было ещё труднее, но я справилась, даже заминки не допустила:

— Спросите у него.

— Непременно спросим. Профессор Жюстен разумный человек, имеет допуск к работе в закрытых архивах, и до сих пор его благонадёжность не вызывала сомнений. Надеюсь, так будет и впредь.

— Профессор Жюстен — трус. Но я понимаю его желание избежать судьбы профессора Барро.

— Бедняги Роберта? — брови Евгении взметнулись во вполне убедительном недоумении. — Но его же сбила "стрела"!

В следующий миг она понимающе сузила глаза.

— Это не мы, — сказал Аврелий.

И я почему-то ему поверила.

Больше о серьёзном не говорили. Видимо, Евгения не хотела давить, а я не задавала вопросов: мне требовались все силы и всё самообладание, чтобы долгие два часа на борту дирижабля прятать от мажисьеров свой страх перед полётом.

Пасмурное утро началось с маленького, но приятного сюрприза: гардероб оказался забит моей собственной одеждой, оставленной у Карассисов в Каше-Абри. На полках были разложены предметы женского туалета и прочие полезные мелочи, которые я успела рассовать по чемоданам, готовясь к бегству. Духи земли, они даже украшения не забыли! И тёплые домашние тапочки. Кажется, моё заключение обещало быть вполне комфортабельным.

Надевать моделир я не стала. Выбрала платье горчичного цвета и не без удовольствия полюбовалась в зеркале своей постройневшей фигурой.

В дверь постучали.

— Дамзель Войль! — окликнул незнакомый женской голос. — Вы не спите?

Непрошеная гостья была одета в строгое серое пальто и чёрный берет, сдвинутый на ухо. Короткая стрижка, миловидное лицо, карие глаза — обычная девушка, не мажисьен.

— Жулита Моравянка, — представилась она, протянув мне маленькую твёрдую ладонь. — Но вы зовите меня просто Жюли. Сегодня я буду вашим гидом и ассистентом. Для начала посетим лабораторию.

Меня обдало холодом. Но девушка успокоила:

— Надо удалить искусственную плоть. Прошу, накиньте что-нибудь тёплое. На улице свежо.

При свете пасмурного дня стало ясно, что улица, на которой меня поселили — лишь малая часть посёлка. Жилые кварталы соседствовали с исследовательскими корпусами, по асфальтовым дорожкам, среди акаций и клёнов, катились крохотные электрические мобили, спешили люди и магнетики. Коттеджи были построены из дерева, как заведено в богатом лесами Вильскоге, и копировали местный стиль, простой, грубоватый, но не лишённый очарования. Лаборатории обитали в каменных зданиях высотой в два-три этажа. Возвели их по современной моде: белые футуристические кубы с плоскими крышами казались пришельцами из будущих веков, населённых не людьми, а автоматонами.

В одном из этих белых зданий, в большой белой комнате люди в белых комбинезонах целый час мазали мне лицо и руки вонючей гадостью, от которой щипало глаза, и два часа облучали фиолетовым светом. Кожа начала чесаться. Трогать её запретили, пригрозив безобразными шрамами. Я терпела — пока личина Рити Ловьи не осыпалась сама, будто пыль. На коже остались красноватые пятна. Высокая худая мажисьен, руководившая процедурой, уверила, что через пару дней всё пройдёт.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Приятно было видеть в зеркале свои природные черты. Хотя с тёмными глазами и шоколадными кудряшками лицо выглядело странно.

— Не переживайте, — сказала мажисьен. — Цвет глаз и волос со временем восстановится. А кудри лучше просто состричь.

После этого Жюли проводила меня на обед в общую столовую. В просторном зале с казёнными голыми стенами помещалось не меньше сотни столов. На каждом стояла табличка с сегодняшним меню. Блюда были пронумерованы, в столешницу встроены кнопки с цифрами от нуля до девяти.

Кухня оказалась довольно изысканной. Жюли посоветовала спаржу, запечённую с полосками лосося и взбитыми яйцами (3), жареные хлебцы с маслом и сыром (5). Чай (7) с пирожными крем-брюле (8) я выбрала сама. Через пять минут механический разносчик привёз заказ. Машина с десятью ловкими манипуляторами во всём превосходила уродца, который обслуживал нас в "Золотом гусаке", и двигалась совершенно бесшумно.

Ну да, здесь же всё на флюидах. Для себя мажисьеры кристаллов не жалели.

Дальше меня ждала прогулка на электрическом мобиле. Лёгкий двухместный экипаж видом напоминал детскую коляску для близнецов. Не хватало только ручки и няни-великанши, готовой толкать нас вперёд. Солнечных панелей тоже не было. В посёлке их вообще оказалось на удивление мало. Солнечная энергетика — спутница прогресса, но если у вас под рукой неиссякаемые запасы кристаллов, стоит ли утруждаться?

Жюли подтвердила мою догадку: аккумуляторы мобилей заряжались от установки, питаемой магнетическими кристаллами. Мы подкатили к длинному павильону, который оказался одновременно гаражом и станцией подзарядки, и Жюли показала мне места стоянки с зарядными панелями, немного выступающими из бетонного пола. Зарядка происходила без проводов: мобиль заезжал на место, панель приподнималась вплотную к аккумулятору и вливала в него энергию.

— А теперь мы увидим самый большой в мире инкубатор кристаллов, — жизнерадостно пообещала Жюли.

Мобиль свернул на узкую дорожку и въехал под сень деревьев.

— Это наш парк. Здесь собраны растения со всего континента. Смотрите, яблони, миндаль, абрикосы… А вот настоящее чудо — белая магнолия!

Абрикосы, магнолия — в северной провинции? Хотя чему удивляться, если здесь заправляют биомагнетики Карассисы.

После обеда распогодилось, солнце заливало парк, листва над головой будто светилась. Жюли старалась сделать всё, чтобы я чувствовала себя туристкой, а не пленницей.

— У нас есть свой бассейн и синематограф, — весело щебетала она. — Сегодня вечером демонстрируют "Полночь в Шафлю" с Франси Леонидасом. Вы видели? История о существах, которые взглядом вытягивают из людей жизненную силу, чтобы продлить себе молодость.

— А кровь не пьют? — спросила я.

— Кровососы — это скучно, — поморщилась Жюли. — Только детишек пугать. А вот когда Леонидас таким жутким взглядом смотрит в глаза Марси Нюлин… просто мурашки по телу!

Мурашек мне хватало и без синематографа.

— Откуда вы знаете о кровососах? — спросила, внимательно наблюдая за девушкой. — Я думала, в наше время они забыты.

Жюли смутилась:

— Ну… вообще-то я выросла под Бисковьей. Мне бабушка много разных сказок рассказывала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бисковья? Это, кажется, Кривисна. Восточная провинция, до которой во времена своей бурной экспансии не дотянулась Литезия. Леса, болота, городов мало, медвежьих углов много. В таких местах хорошо сохраняются старые предания.

— А рассказывала она о справедливой королеве? Или о королеве-заступнице.