Контракт с Господом - Хуан Гомес-Хурадо

Внезапно вопросы о том, кого она ненавидит больше - отца за нетерпимость и гомофобию, или мать - за душевную скупость, начали терять значение, уступая место вопросам вроде "А выдержит ли эта веревка мой вес?".

Андреа, никогда в жизни не занимавшаяся скалолазанием, умоляла, чтобы ее опускали в пещеру как можно медленнее. Частично из страха, а частично потому что хотела найти лучшие позиции для фото.

- Ладно, ребята. Остановитесь-ка ненадолго. Так хорошо, - крикнула она, слегка подняв голову.

Веревка выдержала.

Под ее ногами находились остатки миниэкскаватора, похожего на сломанную ребенком игрушку. Часть ковша торчала под странным углом, а на разбитых стеклах виднелись пятна крови. Андреа опустила объектив, потому что

(я ненавижу кровь, ненавижу)

ее неэтичность всё же имела границы. Она навела камеру вглубь пещеры, но когда уже готова была нажать на спуск, начала вращаться.

- Вы не могли бы потише? Я не могу так сфокусироваться.

- Знаете ли, мисс, вы всё же не пушинка! - бросил Брайан Хэнли сверху. Они с Томми Айхбергом опускали ее вниз при помощи троса. - Думаю, нам лучше спуститься.

- Да ну, дружище, неужели ты не потянешь мои пятьдесят пять кило? А я-то считала тебя таким сильным! - ответила Андреа, которая всегда знала, как заставить мужчин плясать под свою дудку.

- Она весит куда как больше, чем пятьдесят пять кило, - шепотом проворчал Хэнли.

- Я всё слышу, - сказала Андреа, притворяясь обиженной.

Она была так рада, что осталась жива, что просто не могла злиться на Хэнли. Электрик провел превосходную работу по освещению пещеры, вплоть до того, что Андреа выключила вспышку. Немного увеличив чувствительность, она могла делать прекрасные снимки финальной фазы экспедиции.

Не могу поверить. Мы всего лишь в шаге от главного открытия всех времен, а фото, которое появится на всех обложках, будет принадлежать мне.

Журналистка впервые разглядывала пещеру изнутри. В том месте, где Паппас рассчитывал пробить диагональный туннель к предположительному местонахождению Ковчега, внезапно обнаружилась естественная полость, которую окружали стены каньона.

- Только представьте, стенам каньона тридцать миллионов лет, - объяснил накануне Паппас, нарисовав в блокноте небольшую схему. - В те времена здесь была вода, она и сформировала каньон. Когда климат изменился, каменистые стены начали разрушаться, и получилась эта земляная поверхность и скалы, окружающие ее по бокам, словно обширная ржавчина, в результате образовались пещеры, на одну из которых мы случайно наткнулись. К сожалению, моя ошибка стоила многих жизней. Если бы я измерил сопротивление поверхности внутри туннеля...

- Мы хотелось бы сказать, что я знаю, что вы чувствуете, Давид, но я и понятия не имею. Я лишь могу предложить свою помощь, и пошли все к черту.

- Спасибо, мисс Отеро. Для меня это очень важно. Особенно после того, как некоторые наши сотрудники обвинили меня в смерти Стоува лишь потому, что мы с ним спорили целый день.

- Называй меня Андреа, пожалуйста. Не против?

- С удовольствием, - ответил археолог, робко сдвинув очки на кончик носа.

Журналистка поняла, что Давид находился в таком напряжении, что готов взорваться, как пружина. Она подумала было его обнять, но в этом человеке было нечто неприятное, словно в картине, которую внезапно видишь при плохом освещении и понимаешь, что на самом деле на ней изображено совсем не то, о чем ты думал.

- Скажи, Давид, ты считаешь, что те, кто спрятал Ковчег, знали о пещерах?

- Не знаю. Думаю, что, вероятно, в каньон существовал другой вход, который мы не обнаружили, скрытый в скалах или заваленный землей. Уверен, что именно его и использовали, чтобы опустить сюда Ковчег, и это место мы могли бы найти и без этой треклятой экспедиции, с безумными импровизациями по ходу дела. А вместо этого мы сделали то, чего никогда не делают археологи. Разве что искатели кладов. Но не этому меня учили.

Андреа научили делать фотографии, и именно этим она сейчас и занималась. А также боролась с вращением веревки, вытянув левую руку над головой и ухватившись за выступ в скале, пока правой нацеливала объектив в глубину пещеры - узкое и высокое пространство, еще больше сужающееся к концу. Там Хэнли установил генератор и мощные прожекторы, свет от которых отбрасывал гигантские тени профессора Форрестера и Давида Паппаса на огромную неровную каменную стену. Каждый раз, когда один из них двигался, в воздухе начинали плясать мельчайшие песчинки. Запах внутри был сухим и горьким, как пахнет глиняная пепельница, которая слишком много времени провела в печи для обжига. Профессор то и дело кашлял, несмотря на то, что надел бумажную маску, как в больнице.

Она сделала несколько снимков, пока Хэнли и Томми не утомились.

- Отпустите выступ, мы вас опускаем!

Андреа повиновалась, и минутой спустя оказалась на ногах. Она отцепила карабины от троса, и веревка поднялась. Настала очередь Брайана Хэнли.

Андреа приблизилась к Давиду, который пытался помочь профессору сесть на землю. Старик дрожал, как лист на ветру, его лоб покрывала испарина.

- Выпейте немного воды, профессор, - сказал Давид, протягивая ему фляжку.

- Болван! Сам пей! Это ты должен был войти в пещеру! - последние слова профессора потонули в приступе кашля. Он сорвал маску и выплюнул на землю кровавый сгусток.

Хоть голос его и звучал тише из-за недомогания, профессор знал, как оскорбить человека. Давид снова заткнул фляжку за пояс и подошел к Андреа.

- Спасибо, что помогла, - сказал он. - После этой трагедии остались только профессор и я... Не думаю, что в нынешнем состоянии от профессора будет много толку, - добавил он, понизив голос.

- Даже дерьмо моего кота - и то выглядит лучше.

- Ему нужно... Ну, в общем, и так понятно. Единственный для него способ отсрочить неизбежное - это подняться на борт первого же самолета в Швейцарию.

- Ага, так я и думала.

- Учитывая пыль внутри пещеры...

- Я не могу дышать, но слух у меня превосходный, - произнес профессор, заканчивая каждое слово звуком, который напоминал Андреа звук трения наждачной бумаги. - Хватит болтать обо мне и принимайтесь за работу. Я не собираюсь умирать, пока не вытащу его отсюда, бесполезные вы создания.

Давид скривился от отвращения. На мгновение Андреа подумала, что он ответит старику, но слова замерли у него на губах.

Как же он тебя поимел. Ты его всей душой ненавидишь, но не в состоянии возразить. Он не просто отрезал тебе яйца, но и заставил поджарить их и сожрать на завтрак, подумала Андреа в приступе жалости.