Принцип высшего ведовства - Анна Клименко

«Ты пришла за мной?» – спросил он тогда, – «я не буду противиться, потому что заслужил. Воров вешают, и это правильно, чтобы другим было неповадно. Прошу тебя только об одном – позволь сперва найти врага и отомстить».

Тогда же я и узнала правду – о том, как Яков изменил текст книги, о том, как имитировал собственную смерть и ударился в бега. Любого можно было судить и сжечь как ведьму или колдуна. Особенно подходили к описанию прокаженные… ну, знаешь, нечувствительные к уколу иглы места, печать дьявола. Эрик по-прежнему был виноват в том, что хотел прикарманить время тех, кто алкал долгой жизни. Но, понимаешь ли, с точки зрения ведьм незаконным здесь была только кража жертв. А вот друг наш Яков – уж он-то как раз и постарался более всех… Господин Шпренгер никогда и не отрицал того, что именно сделал, глумился над инквизицией… над ведьмовской инквизицией, разумеется. Но научился слишком хорошо скрываться. Да так, что поиски его оказались бесплодными. Я полагала, что Якова давно нет в живых, но Эрик продолжал искать, находил след и вновь его терял. А ты оказалась его последней надеждой…

– И после этого палач выполнит свою миссию? – я взглянула в изумрудные глазищи Джейн, но они уподобились зеркалам. Старая ведьма не пускала больше меня в свое сознание.

– Да, – быстро ответила она, – теперь у меня не осталось выбора.

– Что у вас тут? – раздался недовольный голос Эрика.

– Ничего, – я уже сидела на стуле, а Джейн отошла к окну.

– Вот и прекрасно.

Он появился в дверном проеме, огляделся, сложил руки на груди и объявил:

– Коль скоро наш враг не желает нас видеть, мне придется воплотить в жизнь одну странную идею. После которой наш драгоценный Яков примчится сюда как на крыльях…

– Полагаю, он и без крыльев уже умеет летать, – не оборачиваясь, сухо прокомментировала Джейн.

– Ну, тем хуже для него, – Эрик пристально посмотрел на меня, – ты готова, Валерия?

Я помолчала, похрустела запястьями и подняла на инквизитора взгляд невинной девы.

– А что, я могу отказаться?

Эрик

Игра, которую затеял Эрик, нравилась все меньше и меньше ему самому. Он прожил столько лет словно подвешенный в воздухе, окруженный полной неопределенностью будущего, что казалось – стоит напасть на четкий след Якова, и все сразу станет на свои места. Последние кусочки мозаики лягут на нужное место, и перед взором развернется красочная и донельзя приятная картина предстоящей мести. Почему-то была такая уверенность: стоит Якову узнать, что у него на хвосте повис давний враг, как он сразу ринется в бой. Уж как бесился профессор Шпренгер, когда птичка упорхнула из Шильонского замка! Эрик слишком хорошо чувствовал его ярость, она обжигала, больно ранила и одновременно приносила немыслимое наслаждение. Такое можно испытывать только когда знаешь, как исходит бессильной злобой смертельный враг. Тогда… ах, да. Еще не было Эрика, был измученный долгим заточением ведьмак по имени Генрих. Тогда… Яков не нашел беглеца, а потом и бывший узник не смог найти собственного тюремщика. Боже, как давно все это было! И куда все ушло?.. Только, казалось, сомкнулись над головой холодные воды Женевского озера, и Малика, задыхаясь, из последних сил тянет его к берегу. Все пронеслось мимо как дым – годы, сложившиеся в столетия бесплодных и мучительных поисков.

Эрик – да, теперь уже просто Эрик – отодвинул чашку с недопитым кофе. Последнее время воспоминания оживали все чаще, они тяготили и растравляли давно затянувшиеся раны. Если бы только можно было собрать прошлое в кучку, завернуть в дешевую бумагу и выбросить! Он сделал бы это, не задумываясь. Долой проклятую книгу, Малику, Джейн, а заодно и всю инквизицию! Он бы предпочел просто прожить отпущенный срок, чтобы затем вернуться в то же небытие, где и пребывал до рождения.

Но – увы. Джейн была рядом, в соседней комнате. А чуть дальше, через две двери, металась в беспокойном сне молодая ведьма Валерия.

Эрик нервно хихикнул. Говорят же, что женщина на корабле не к добру. А когда две женщины? Пожалуй, можно считать, что корабль обречен – «ну да, а что? Ты ведь очень старый корабль, корма изъедена жуками, дно обросло водорослями и мидиями, паруса истрепаны бурями… К тому же, здоровье команды оставляет желать лучшего…»

Он вздохнул, потер глаза. Все та же спальня, тот же неспящий глаз монитора и слепая ночь за окном.

Две женщины на корабле – и, как назло, господин Шпренгер спутал все карты. Вместо того, чтобы вцепиться в горло врагу, исчез. Кто знает, что сейчас творится в его голове?

«Неясно, где ты и кто ты теперь, мой старый приятель», – проворчал про себя Эрик. И вздохнул.

Наверное, он самый одинокий человек во всем подлунном мире. Нет семьи, нет друзей. Джейн, конечно, могла бы сойти за семью – уж которое столетие вместе! – но зеленоглазая фея собралась замуж. Лера, наверное, была бы хорошим другом, но… Эрик поморщился, вспоминая, как она бросилась защищать своего ведьмака. Черт, да она же просто закрыла его своим телом! И если бы не колечко, то там, в водонапорной башне, и завершилась бы жизнь этой чокнутой ведьмы.

Эрик скрипнул зубами. Надо было того Андрея устранить, чтобы и под ногами не путался. А теперь – кто знает, на что способен мучимый ревностью столетний колдун?

Стоп.

Эрик, Эрик. Откуда у тебя самого желание разделаться с Андреем?

Не хочешь признаваться, да? Ай-ай, как нехорошо… А если у тебя не получится тот хитрый трюк, на который ты так надеешься? Что тогда?

«А я и не хочу знать, что будет тогда», – ухмыльнулся уже не Эрик, а ведьмак Крамер.

И, все еще пытаясь разорвать путы отчаяния, смел со стола ни в чем не повинную чашку с недопитым кофе. Она ударилась о стену и с тихим звоном раскололась пополам.

– Черт, – выдохнул Эрик, хотя ни минуты не верил в существование помянутого существа, – черт!!!

И, преодолевая внезапное головокружение, метнулся в коридор.

Он в три шага преодолел расстояние до двери в комнату Джейн и тихо постучался.

«Небось, невеста наша изволит отдыхать!»

Никто не ответил и не открыл. Эрик прислушался, затем быстро «вобрал» в себя содержимое комнаты – Джейн там не было. Похоже, ведьма даже не ложилась.

Это уже было интересно, и Эрик почувствовал укол беспокойства. Никто не в состоянии предугадать, что может выкинуть женщина. И не просто женщина, а несчастная и страдающая, как ни крути.

«Ну, где же ты?»

Дом становился частью сознания, а сам Эрик – частью дома. Это было и обычно, и привычно за долгие столетия ведьмовской практики.

Вот – пустая спальня Джейн. А вот – «кофейно-молочная» комната Леры, девушка лежит на боку, скорчившись под тяжелым одеялом, и ее колотит озноб. Может быть, и правильно, что Джейн настояла на антибиотиках, ведьмы быстро выздоравливают только тогда, когда есть в запасе отнятые жизни. У Леры таковых, естественно, не было, а он, дурак и последняя скотина, даже не задумался об этом, увлеченно рисуя картину ужасающей мести.