Любовь Черного (СИ) - Ангелос Валерия

Он оглядывается назад, а потом присаживается на стул напротив.

– Ты же понимаешь, что я не виноват, да? – его взвинченный вид не внушает ни капли доверия. – Серьезно, Тайка. Саня был моим лучшим другом. Да, разное у нас бывало, бизнес мы не поделили.

Колесников резко замолкает и смотрит куда-то в сторону.

Мне не надо оборачиваться, чтобы понять. Я уже чувствую, кто именно сейчас стоит за моей спиной.

– Это твой знакомый, Тая? – вкрадчиво спрашивает Руслан.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

39

– Эдуард Колесников, – представляю своего собеседника. – Долгое время он был бизнес-партнером моего отца.

– Интересно, – коротко заключает Руслан.

И занимает место рядом со мной. Не знаю, как так получается, но стоит ему лишь появиться, я в момент оказываюсь под надежной защитой. Точно каменная стена выстраивается. Напряжение отпускает.

– Я и Саня были лучшими друзьями, – заявляет Колесников и его рот растягивается в натужной улыбке. – Со школы вместе. Столько всего вместе пережили… а сейчас я Таю встретил, ностальгия опять накатила. Я же знал ее совсем маленькой. Помню, как Санька радовался, когда она родилась.

Какая резкая перемена. Когда мой отец был жив, Эдуард вел себя как последний урод. Грязь лилась из него потоком, про дружбу он даже не вспоминал.

– А вы, господин Черный, – он запинается, а после издает нервный смешок. – Про вас я очень много слышал. Рад знакомству.

Колесников протягивает руку вперед, но Руслан игнорирует этот жест. Пауза затягивается, поэтому в итоге Эдуард хватает стоящую на столе бутылку.

– Жарища, – лихорадочно откручивает крышку. – Никак не привыкну.

Он прикладывается к горлышку и жадно пьет. Багровеет. Кажется, от волнения его сейчас удар хватит.

– Бизнес у друзей не отжимают, – холодно говорит Руслан.

Колесников захлебывается водой. Заходится в приступе кашля. Подхватывает со стола салфетку и поспешно вытирает лицо.

– Бизнес? – наконец выдает он. – Я же давно тот иск отозвал. Тая подтвердит. Ничего против не имею. Магазин только ее. От меня ноль претензий. Правда, Таечка? Я как это все случилось, сразу своего адвоката притормозил.

Руслан криво усмехается. Под тяжелым взглядом Колесников вжимается в спинку стула. Крупная фигура как будто скукоживается.

Некоторое время он молчит, а потом начинает бормотать путанные оправдания. Дело же далеко не в одном магазине. Он забрал у моих родителей практически все. Еще и подставил.

– Папа нашел важные документы, – не выдерживаю. – Он собирался показать их в суде. Это должно было изменить весь ход процесса. Как раз в тот день, когда…

Замолкаю.

Слезы подступают к глазам. Конечно, прошло время, боль притупилась. Но к утрате близких невозможно привыкнуть.

Только сейчас не время показывать эмоции. Заставляю себя переключиться.

– Эти документы пропали, – прибавляю глухо.

Андрей пытался разобраться, найти зацепки, но ничего не вышло. Его связи не помогли. В той аварии осталось много темных пятен.

– Я не имею к этому никакого отношения, – твердо заявляет Колесников. – Я не всегда вел свои дела честно, но такое… клянусь, я бы никогда так не поступил. Санька моих детей крестил. Да как бы я… Почему ты не веришь мне, Тая?

Горло сдавливает, все труднее сдерживать чувства.

– Свободен, – жестко бросает Руслан.

Одна его ладонь опускается на мою талию, а вторая накрывает заледеневшие пальцы. Каждый жест пронизан затаенной нежностью. Это ощущается еще острее на контрасте с ледяным тоном.

Взгляд у Руслан выразительный. Таким только убивать.

Колесников открывает рот, но тут же закрывает. Кивает и поднимается. Стоит ему сделать пару шагов в сторону от нашего стола, как охрана подхватывает его и ведет прочь.

– Руслан, – сглатываю.

– Этого уеб… ублюдка проводят на выход.

– И все?

– Я же его отпустил, – усмехается.

Хотя по его глазам понятно, что разговор с Колесниковым продолжится. Просто без меня. И продолжится так, что мало тому не покажется.

– Я не верю ему, – говорю тихо. – Но я не думаю, что он бы пошел на убийство моих родителей.

– Знаю.

Одна короткая фраза, а я уже понимаю, Руслан проверил этот вариант. Иначе бы Колесников так спокойно не разгуливал. Иначе бы его вообще не было, как нет бандитов, которые напали на меня в магазине.

Приговор четко читается в глазах.

– Тая, ты моя женщина, – продолжает он. – Все твои проблемы под моим личным контролем. И я буду тебя защищать. От всего. Если понадобится – даже от себя самого.

– Надеюсь, до такого не дойдет, – переплетаю наши пальцы в замок.

– Если хочешь задать вопрос, спрашивай, – хрипло произносит он, будто опять проникает в мои мысли.

– Твоя работа, Руслан, – горько улыбаюсь. – Твоя работа вызывает очень много вопросов.

– Их станет меньше.

– Я не хочу, чтобы ты опять попал в тюрьму.

– Этого точно не произойдет.

Здесь можно было бы поспорить. Когда ты связан с криминалом, нельзя избежать таких рисков. Но в голосе Руслана столько непоколебимой уверенности, что она передается и мне.

– Пойдем, – мягко прибавляет он, увлекает за собой.

Мы отправляемся на пляж.

Вдоль набережной расставлены палатки, где торгуют едой и сувенирами. Рядом играют музыканты. Атмосфера пронизана ощущением праздника, хотя сегодня обычный выходной день.

Веселье вокруг отвлекает от тревожных мыслей. Кажется, сам воздух пронизан чем-то особенным, поэтому тут нельзя не расслабиться.

Раздаются протяжные гудки прибывающих в порт судов. Отовсюду доносятся крики чаек. Ветер пропитан морским ароматом.

Запрокидываю голову назад, подставляя лицо солнечным лучам. А Руслан крепче притягивает меня к себе.

– Ты ничего не ела сегодня, – хмурится он.

– Давай здесь что-нибудь купим, – пожимаю плечами, оборачиваюсь к палаткам. – Вот смотри. Никогда такого не пробовала.

Картошка нарезана спиралью и нанизана на деревянную шпажку. Зажаренная, приправленная специями. Это чертовски вредно, но сейчас хочется.