Лик Марса - Йен Дуглас

— Невероятно, — сказал он. — На дворе — середина двадцать первого века, а гальюнники возрождают окопную тактику!

Островски хмыкнула:

— Майор это заранее предвидел, помнишь?

— Это точно.

Теперь тактика ооновцев казалась вполне предсказуемой, но, когда составляли план операции, Нокс так и не понял, отчего Гарроуэй настолько уверен, что противник поступит именно таким образом. Личный опыт показывал, что противник никогда не предпринимает того, чего от него ждешь.

Но на сей раз у Бержерака и его людей просто не было иного выбора. Если бы они предприняли глубокий рейд и штурм «Марса-1», то обнаружили бы там полностью подготовленную оборону. Гораздо лучше — подождать, пока враг не придет к тебе сам. Стало быть, ооновцам оставалось лишь дождаться, когда морская пехота высадится неподалеку, а затем выйти наружу и сформировать линию обороны, останавливая продвижение морских пехотинцев. Если бы шаттл приземлился прямо посреди базы, солдаты Иностранного легиона выскочили бы из жилых модулей и атаковали морских пехотинцев, пока те еще не успели покинуть транспорт. Ну, а если шаттл, чтобы обезопасить высадку, приземлится в отдалении, силы ООН успеют создать линию обороны… чем они в данный момент и занялись. На глаз, примерно половина «голубых касок» спешно грузилась в марсоходы, стоявшие возле жилых модулей. Значит, это у Бержерака будут мобильные силы. Как только отряд будет остановлен, эти, на марсоходах, обойдут его с флангов и либо возьмут в кольцо, либо устремятся вперед и захватят лоббер, единственное, что связывает МЭОМП с «Марсом-1». Возле двух сидонийских лобберов, стоявших на посадочной площадке, никакой активности не наблюдалось, и это также полностью оправдывало ожидания майора: Бержерак не станет рисковать своими орбитальными силами в бою.

По крайней мере, так, как рискнул своими Гарроуэй.

— Держитесь!

Лоббер резко прибавил скорости, и Нокс ухватился за скобу, чтобы не помяло ремнями безопасности. Эллиотт повела машину вниз, балансируя на реактивной струе ядерно-плазменного двигателя. Островски, стоя на пороге грузового отсека, подняла один из больших пластиковых контейнеров для запчастей, размерами и формой очень похожих на портативный холодильник для пикника, с ручками и крышкой на петлях, и подтащила его к краю люка. Они принялись ждать, следя за тем, как Эллиотт идет на сближение, с интересом более чем чисто академическим.

— Получила «отлуп» и предупреждение из центра управления базой, — сообщила Эллиотт. — Сказала, что мы — научно-исследовательская группа, возвращающаяся с Утопии Планитии, но мне, кажется, не поверили.

История о научной группе была придумана загодя, чтобы выиграть время. Бержерак не может быть уверен, что владеет всей информацией обо всех исследовательских группах на Марсе, и наличие одной, отправленной в другое полушарие еще до прибытия сил ООН, могло показаться ему вполне правдоподобным.

Однако вскоре он либо сверится с компьютерным бортжурналом базы и убедится, что такой группы не существует… либо решит, что не может рисковать, и прикажет своим людям открыть огонь.

Хоть так, хоть эдак — времени оставалось немного.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Вторник, 19 июня;

17:06 по времени гринвичского меридиана.

Гарроуэй;

боевые позиции «Сидонии-1»; в километре к югу от базы;

сол 5658-й; 14:21 по марсианскому солнечному времени.

— Ложись! — крикнула Кэсвелл, ничком падая на песок. — По нам стреляют!

Гарроуэй инстинктивно пригнулся и нырнул вперед, упав на брюхо за невысоким песчаным гребнем, в нескольких метрах справа от Кэсвелл. Выстрелов в разреженной атмосфере слышно не было, однако он прекрасно видел темные точки, рассеянные по верху другого песчаного гребня, метрах в двухстах к северу. За ними, едва различимые на фоне неба, виднелись крыши нескольких жилых модулей, верхушка мачты микроволновой антенны и обелиск шаттла «Рэмблинг Рэк». С флагштока неподвижно свисал голубой флаг ООН.

Пуля взметнула песок меньше, чем в метре от его лица, и Гарроуэй решил немного отодвинуться назад. Пять или шесть морских пехотинцев открыли было ответный огонь, но Джейкоб с прочими младшими командирами тут же заорали, приказывая не стрелять.

Лейтенант Кинг рухнул на песок рядом.

— Началось, — сказал он.

— Ага, — ответил Гарроуэй. — Теперь начинаем молиться госпоже Поддержке с воздуха…

«Сидония-2»; борт шаттла «Харпер’с Бизарр»;

на высоте 30 метров над позициями войск ООН,

к югу от сидонийской базы;

14:24 по марсианскому солнечному времени.

Нокс еще раз выглянул из грузового люка. Теперь они снизились меньше, чем до ста футов, и отсюда уже можно было различить каждого из «голубых касок», рассеянных по песку или укрывавшихся за тремя марсоходами, стоявшими возле главного модуля базы. Вспышка, что-то ударило в обшивку — раз, другой…

К счастью, появление лоббера ошеломило защитников базы, и стрельба их была неточной. Несколько солдат кинулись искать укрытие, прочие замерли на открытом пространстве, опустив винтовки и не сводя глаз с огромного четвероногого призрака, внезапно нависшего над ними, появившись словно бы из ниоткуда. Струя плазмы, бившая из сопел двигателя, была невидима, но дрожь разреженной атмосферы вокруг нее как нельзя лучше предупреждала о высокой температуре и, возможно, радиационной опасности. Некоторые из обороняющихся не спешили стрелять — видимо, опасаясь, что лоббер, будучи сбит, рухнет прямо на них.

— О’кей, капитан, — сказал Нокс, как можно дальше высунувшись из грузового люка, — берем ближайший марсоход, с бортовым номером «три-пять-семь».

В тени машины прятались пятеро «голубых касок».

— Три-пять-семь, роджер, — ответила Эллиотт.

Лоббер слегка изменил курс, направляясь к цели. Нокс, наклонившись, поднял свой край контейнера; Островски сделала то же самое. Лоббер раскачивало и трясло. Сержант осторожно открыл герметичную крышку, воздух зашипел, вырываясь наружу. Щелкнул фиксатор, удерживавший крышку открытой.

Внутри были рядами разложены тридцать банок пива «Стоуни Брук».

Лоббер шел футах в пятидесяти от марсохода, двигаясь вдоль его борта со скоростью пешехода.

— Готова? — спросил Нокс.

— Готова, сержант, — отвечала Островски.

— И-и… раз! И-и… два! И-и… три…

На каждый счет они раскачивали контейнер, задавая нужный ритм и скорость.

— И-и… пуск !

— Воздух! — завопила Островски.

В последний раз качнув контейнер, они выпустили ручки, отшвыривая его от лоббера. Взмыв в воздух, контейнер перевернулся; высыпавшиеся из него металлические цилиндры, вращаясь на лету, ярко засверкали в лучах солнца.

Банки обрушились вниз, и задолго до того, как первая достигла земли, некоторые начали рваться, расцветая в небе облачками из великолепных янтарных брызг.

17:09 по времени гринвичского меридиана.

Позиции войск ООН;

к югу от сидонийской базы;

14:24 по марсианскому солнечному времени.

Когда контейнер взмыл в воздух, разбрасывая над позициями ООН свое содержимое, лейтенант Жан-Мишель Дютетр прицелился в нависший над головой, заслонивший небо призрак из своей ФА-29. Поначалу он решил, что это — нечто наподобие кассетной бомбы, снаряда, разбрасывающего вокруг себя множество бомбочек поменьше, хотя, по всем данным разведки, марсианский отряд морской пехоты США ничем подобным не располагал.

Мгновением позже мысль его подтвердилась: некоторые из падавших цилиндров, сталкиваясь друг с другом, а то и сами по себе, начали взрываться, орошая песок, марсоход и укрывшихся за ним солдат золотисто-янтарной жидкостью. Каждая капля ее, коснувшись земли, немедленно превращалась в крохотное облачко белого газа и желтоватой пыльцы. В то же время цилиндры, достигшие земли, с отчетливым, гулким звуком взрывались, разбрасывая вокруг струи жидкости и белого газа.

Пустой контейнер, ударившись о крышу марсохода, подпрыгнул и упал в песок в нескольких метрах от машины. Шестеро или семеро солдат рухнули на колени, отчаянно соскребая жидкость, налипшую на забрала шлемов, точно горячий, дымящийся клей.

Один из цилиндров угодил прямо в голубой шлем рядового Бенца; жидкость, залившая его бронекостюм, а также и БК Дютетра, вскипела, задымилась, испаряясь с бешеной быстротой, точно какая-то необычайно едкая кислота…

Дютетр, бросив винтовку, принялся стряхивать жидкость с брони. Она кипела и замерзала одновременно, яростно пенясь и при малейшем прикосновении превращаясь в клубы белесого газа, даже в местах, где успела застыть толстой ледяной коркой. Лейтенант представления не имел, чем она может оказаться… однако мысль о том, что вещество с каждой секундой разъедает бронекостюм, привела его в ужас.