Ночная Стража - Терри Пратчетт

– Он может стоять на коленях, – заметил Ветрун. Гости наблюдали за происходящим с застывшими улыбками на лицах. Когда стало ясно, что торт состоит лишь из торта и никем не обитаем, послали за дегустатором. Многие гости хорошо знали его. Звали этого человека Суйнос. Про него поговаривали, будто бы он проглотил столько отравы, что стал невосприимчивым ко всем существующим ядам и что каждый день для поддержания формы он съедает жабу. А еще ходили слухи, что от его дыхания чернеет серебро.

Выбрав кусочек торта, Суйнос с задумчивым видом принялся жевать его, устремив сосредоточенный взгляд вверх.

– Гмм, – произнес он через некоторое время.

– Ну? – спросил Ветрун.

– Прошу прощения, милорд, – развел руками Суйнос. – Ничего. Мне показалось, что я почувствовал привкус цианида, но увы, это всего лишь миндаль.

– Что, совсем нет никакого яда? – спросил патриций. – Хочешь сказать, это можно есть?

– Да, конечно. Не помешало бы добавить немного жабьего мяса, но это дело вкуса.

– Милорд, может, разрешим слугам подавать? – встряла Мадам.

– Никогда не доверяй подавальщикам, – отрезал Ветрун. – Такие пройдохи. Могут подсыпать что-нибудь.

– Тогда не возражаете, если я сама этим займусь, милорд?

– Не возражаю, – сказал Ветрун, не спуская глаз с торта. – Я возьму девятый кусок.

Но цапнул пятый, причем с таким торжествующим видом, словно спас нечто ценное от неминуемой гибели.

Торт быстро разобрали. Лорд Ветрун, ухватив свой кусок торта, больше не возражал против того, чтобы еду подавали слуги. Гости разошлись по углам решать древнейшую загадку: как удержать тарелку и бокал и при этом есть без использования таких маленьких колец для бокалов, которые крепятся к краю тарелки и заставляют взрослого, серьезного человека выглядеть четырехлетним ребенком. Загадка эта требовала высшей степени сосредоточения, и, возможно, поэтому все совершенно перестали обращать внимание на происходящее в зале.

Открылась дверь. В зал скользнула фигура. Ветрун посмотрел на нее поверх тарелки.

Фигура была стройной, в капюшоне и маске, вся в черном.

Ветрун оторопело уставился на вошедшего. По какой-то случайности именно в этот момент разговоры вокруг вдруг оживились, и наблюдатель, расположившийся сверху, мог бы заметить, что волны в море гостей разошлись таким образом, что от двери до Ветруна, у которого ноги словно приросли к полу, протянулся широкий проход.

Фигура неторопливым шагом направилась прямиком к патрицию, на ходу доставая из-за спины два арбалета с пистолетными рукоятками. Раздались два щелчка, и оба телохранителя мягко осели на пол. Фигура, не останавливаясь, отшвырнула арбалеты за спину. Ее шаги были совершенно бесшумны.

– Брв? – спросил Ветрун, не спуская с нее глаз. Рот его был открыт и забит тортом.

Люди продолжали непринужденно беседовать. Кто-то где-то пошутил. Раздался смех, может, немного чересчур громкий. Шум снова усилился.

Ветрун недоверчиво прищурился. Наемные убийцы так не поступают. Они подкрадываются. Прячутся в темноте. То, что происходило сейчас, не могло происходить в реальности. Только во сне.

Но незнакомец стоял прямо перед ним. Ветрун выронил ложку, она со звоном упала на пол, и в зале воцарилась гробовая тишина.

Существовало еще одно правило. Убийца должен по возможности сообщить жертве свое имя и имя своего нанимателя. Гильдия считала это справедливым, но не считала нужным кричать об этом правиле на всех углах, так что Ветрун о нем даже не подозревал. Однако, пусть и парализованный ужасом, он умудрился задать правильный вопрос:

– Кто тебя послал?

– Я действую от имени города, – ответила фигура, доставая тонкий серебристый клинок.

– Кто ты?

– Считай меня своим… будущим.

Фигура занесла руку с клинком, но слишком поздно. Ее опередил другой убийца, гораздо более изощренный, – страх. Лицо Ветруна побагровело, невидящие глаза полезли из орбит, из горла сквозь крошки торта вырвался хрип, больше похожий на скрип.

Убийца опустил клинок, немного выждал в звенящей тишине, а потом…

– У! – тихонько произнес он.

И, вытянув руку в перчатке, толкнул патриция. Ветрун упал на спину; тарелка, вылетев из руки, разбилась о каменные плиты.

Человек в черном разжал пальцы, и клинок покатился по полу рядом с трупом. После чего убийца развернулся и медленно зашагал прочь по мраморному полу. Закрыл за собой двойные двери, как будто ставя точку в эхе своих шагов.

Мадам не торопясь досчитала до десяти и пронзительно закричала. Главное – выдержать правильную паузу.

Лорд Ветрун поднялся на ноги и взглянул на фигуру в черном.

– Еще один? А ты откуда подкрался?

– Я НЕ ПОДКРАДЫВАЮСЬ.

Последние несколько лет Ветрун не мог похвастаться ясностью рассудка, а сейчас его мозг кипел еще сильнее, но торт он помнил четко. Он ел торт, а теперь торта не было. Точнее, торт был, и совсем близко, Ветрун видел его сквозь какую-то странную пелену, но никак не мог до него дотянуться.

И вдруг он все понял.

– О, – сказал он.

– ДА, – сказал Смерть.

– И я не могу даже доесть торт?

– НЕТ. ВРЕМЕНИ НЕТ, ДАЖЕ НА ТО, ЧТОБЫ ДОЕСТЬ ТОРТ. ТВОЙ ТОРТ ОКОНЧЕН. КОНЕЦ ТОРТА.

Рядом с Ваймсом в стену с глухим стуком воткнулся крюк. Раздались отчаянные крики по всей баррикаде. Высоко взмывая вверх, в дерево тут и там вонзались острые крючья.

Новый град стрел застучал по крышам домов. Вражеские лучники боялись задеть своих, поэтому стреляли через баррикаду. Ваймс услышал крики и звон наконечников, отскакивающих от доспехов.

Какой-то шум заставил его обернуться. Над гребнем баррикады высунулась голова в шлеме. Солдат увидел Ваймса и побледнел.

– Это было мое яйцо, сволочь! – зарычал Ваймс и врезал ему по носу. – С «солдатиками»!

Солдат упал, судя по звуку, на других верхолазов. Со всех сторон доносились вопли.

Ваймс снял с ремня дубинку.

– Бей их, ребята! – закричал он. – Дубинками! Без затей! Лупите по пальцам, а сила тяжести закончит! Пусть падают!

Он пригнулся, прижался лицом к дереву и попытался найти щель, чтобы выглянуть наружу…

– Они приволокли катапульты! – крикнула Сандра, которая отыскала бойницу в нескольких футах от него. – А еще…

Ваймс оттащил ее назад.

– Почему ты еще здесь? – взревел он.

– Потому что здесь безопаснее, чем на улице! – закричала она ему в лицо.

– Нет, если тебя зацепит крюком! – Он выхватил нож. – Возьми! Увидишь веревку – режь!

Он пробежал, пригнувшись, вдоль раскачивающегося гребня, но быстро убедился в том, что защитники вполне успешно отражают атаку. Впрочем, ничего сложного в этом не было. Те люди, что обороняли баррикаду на уровне земли, просто выбирали первую попавшуюся щель и стреляли сквозь нее. Точность, конечно, была никакая, но ее и не требовалось. Ничто так не нервирует противника, как свист и звон стрел вокруг.

А нападающие лезли наверх беспорядочной толпой. Впрочем, другого выхода у них не было. Если бы они рассредоточились, то каждого солдата встречали бы наверху три защитника. Поэтому атакующие мешали друг другу, и каждый валившийся вниз увлекал за собой еще нескольких. Кроме того, в баррикаде было достаточно дыр и щелей, через которые защитник с пикой мог серьезно поранить тех, кто пытался влезть наверх.

«Полный идиотизм, – подумал Ваймс. – Чтобы взять баррикаду, потребуется не меньше тысячи солдат, и девятьсот пятьдесят уйдут на то, чтобы сложить гору трупов, по которой заберутся оставшиеся. Кто-то там явно использует старую добрую тактику “нанесем удар в самом защищенном месте, чтобы показать, что мы не шутим”. О боги, неужели так мы выигрывали все войны?

А как бы поступил на их месте я? Да просто приказал бы: “Детрит, ну-ка, убери эту баррикаду”, причем так, чтобы все ее защитники меня услышали. И нет проблем».

На другом краю баррикады раздался пронзительный вопль, и Ваймс кинулся туда. Одного из стражников прижало к деревянной стене метко брошенной «кошкой». Когда Ваймс подбежал, крюк, проткнув нагрудник и кольчугу, уже вонзился в тело бедняги. И как раз в этот момент солдат, который карабкался по привязанной к «кошке» веревке, перелез через гребень…

Рукой отбив меч, Ваймс врезал солдату так, что тот перевалился обратно на ту сторону и рухнул в толпу у подножия.

Раненым оказался Масхерад. Его лицо стало иссиня-белым, рот открылся в беззвучном крике. Кровь собиралась в лужу у его ног и стекала вниз сквозь щели в досках.

– Давай-ка вытащим эту штуку… – предложил Букли, схватившись за крюк, но Ваймс, пригибаясь под свистящими над головой стрелами, оттолкнул его.

– Там мы сделаем только хуже. Позови ребят, пусть осторожно спустят его вниз и отнесут к Газону.

Ваймс подобрал дубинку Масхерада и тяжело опустил ее на шлем очередного атакующего.

– Он еще дышит, сержант! – воскликнул Букли.