Вик Разрушитель 6 - Валерий Михайлович Гуминский

на нас внимание. Подозреваю, личник-оборотень не оставит без внимания своего господина, и обязательно приглядит. Умеет он становиться невидимым даже при большом скоплении народа.

Индус уверенно повел меня по каким-то коридорам, частично пустым, а где-то заполненным снующими в ажиотаже слугами. Как ни странно, на нас внимания обращали не больше, чем на старинные расписные амфоры, расставленные вдоль стен. Мы прошли несколько небольших комнат, уставленных разнообразной роскошной мебелью и залитых ярким электрическим светом. Теперь повсюду нас встречали местные бодигарды. Индус показывал какой-то жетон, благодаря которому удавалось быстро миновать гостевое крыло дворца.

Наконец, гвардеец вывел меня в огромный зал, настолько роскошно отделанный мрамором, драгоценным деревом и лепниной, что я даже растерялся. Здесь сновала куча разодетых мужчин и дам в элегантных и дорогущих шелках, громкий смех и гомон голосов взлетал к высокому потолку, но Индус ловко продвигался в разнонаправленных потоках, заодно увлекая меня. Наконец, я с облегчением увидел возле дальних колонн цесаревича, Алену Николаевну, Лиду в алом атласном платье в пол и всю свитскую молодежь, стоящую чуть поодаль. Там же находились несколько высокопоставленных чиновников из Кабинета Министров. Одного я точно знал. Это был дядька Арины, князь Патрикей Ефимович, Глава рода. Мощный мужик с седой шевелюрой и такими же седыми усами по-казацки опущенными вниз внушал благоговение молодому поколению, а заодно привлекал внимание местных сеньорит и сеньор. Я еще больше зауважал Арину. При таком Главе не то что лишнюю копейку заработать «грязными и непотребными» способами не захочешь, но и пикнуть что-то против не посмеешь.

— Наконец-то, — недовольно произнес цесаревич, увидев Индуса и меня, скромно прикрывающегося его спиной. — Почему так долго?

— Узкие улочки, Ваше императорское Высочество, пробки на каналах, — развел руками гвардеец, нисколько не смущаясь тоном цесаревича. — Туристы как курица без головы, под колеса кидаются, совсем страх потеряли. Да и катер долго выбирался в лагуну, пробки….

— Ладно, свободен, — кивнул Мстиславский и показал мне жестом, чтобы я встал рядом с его дочерью.

Ага, меня начинают использовать как раздражитель. Самое забавное было в том, что и парни из свиты, особенно Алексей Куракин, задергались, зашептались, кидая в мою сторону удивленные, а то и злые взгляды.

— Привет, как устроился? — не повышая голоса, спросила княжна, чуть-чуть повернув голову.

— Отлично.

— Наша команда еще не подъехала?

— Нет. Но ты обязательно узнаешь, когда она появится в городе, — ухмыльнулся я. — Боюсь, персоналу отеля нашествие русских пилотов придется не по душе.

Лидия хихикнула:

— Они же всю Венецию на уши поставят!

— Не без этого, — я с удовольствием прищурился, разглядывая Лидию. — Наша «золотая» молодежь умела кутить не хуже средневековых студиозов.

Великая княжна сегодня выглядела чудесно. На ее в меру открытой шее сверкало колье, густые волосы свободно падали на плечи, сверкая медным отливом, губы слегка подведены помадой под цвет платья, умело наложенные тени мгновенно изменили плавные линии лица, которое приобрело взрослость и загадочность.

Я не сразу понял, что меня смущает в Лидии. Только потом дошло, что девушка резко подросла, став вровень со мной. Значит, надела туфли на высоком каблуке. Не хочет выглядеть перед венецианским принцем на голову ниже. Психологически будет трудно общаться, когда высокорослый Пьетро станет смотреть на нее сверху.

— Великолепно выглядишь, — успел я шепнуть Лидии на ухо, прежде чем камердинер на двух языках проорал приглашение входить в обеденную залу.

— Спасибо, — зарделась княжна, чем вызвала новый приступ зубовного скрежетания у свитских.

Мне пришлось отстать, так как относился к мелкой сошке вроде венецианских сеньоров, приглашенных на торжество, и по всем раскладам должен был идти в последних рядах. Радовало то, что Куракин вошел в их число. Ничем примечательным для меня этот ужин не запомнился. Сначала была напыщенная речь дожа Луиджи Мочениго — крепко сбитого дядьки с холодным взглядом дельца, — о том, что ему очень почетно и лестно принимать в своем доме наследника русского престола с очаровательной супругой и с не менее очаровательной дочерью. В чей огород камень, понимали все. Меня, кстати, не представили, за что я дожу был благодарен.

А потом с ответным словом выступил цесаревич Юрий Иванович. Он тепло отзывался о гостеприимстве венецианцев и хвалил их за то, как им быстро и качественно удалось приготовиться к соревнованиям экзо-пилотов.

После десятка тостов от местных аристократов, перемежающихся выпивкой, гости стали вести себя раскованно. За столами, расставленными буквой «п», взлетал смех, громкие споры, кто-то с кем-то отчаянно торговался за право беспошлинного провоза через порт Венеции эксклюзивных товаров, где-то уже серьезно рычали друг на друга, вспоминая былые обиды. Итальянский я так и не выучил, потому что лингво-амулет, предложенный господином Брюсом, не подходил мне по причине его магического содержания. Никакие уловки не помогли, амулет просто отказывался работать…

Наши парни все чаще стали обращать внимание на скромно сидящих итальянских девушек из знатных семей. Те почувствовали интерес со стороны симпатичных молодых княжичей, стали строить им глазки, что незамедлительно вызвало возмущение у сопровождавших их родственников. Здесь так было принято: сопровождать девушку должны были мужчины рода или жених со своими друзьями.

Я без спешки цедил уже второй бокал шампанского, не обращая внимания на подколки Куракина и его дружков. Холодно просчитывал, на сколько идиотов мне хватит сил. Думаю, пятерых или шестерых запросто размажу, но зачем? Здесь хватает итальяшек, которые не против почесать кулаки о морды нахальных русских. У меня иная миссия. Я периодически поглядывал за Лидией и Пьетро, стараясь не упустить момент, когда они выйдут из-за стола и направятся на балкон или на улицу смотреть фейерверк.

Еще через полчаса хозяин дома сам понял, что гостям пора проветриться. И зычно объявил о запуске салюта. Для этого предлагалось подняться на крышу (даже так!), чтобы лучше видеть все великолепие, которое специально подготовили для семьи цесаревича.

— А где выход на крышу? — спросил я коренастого и крепко сбитого паренька, княжича Лешку Щенятева, который тоже скучал за столом. Он хоть и прикладывался к бокалу с вином куда чаще, чем я, но держал себя в руках, используя легкие магические трюки, чтобы быстро не опьянеть. Правда, не понимал, почему это не помогает. Сидели мы слишком близко, поэтому антимагия воспринимала чародейские плетения как угрозу носителю.

— Черт его знает, — чуточку заплетаясь языком, ответил Щенятев. — Пошли, поищем, пока туда вся орда не рванула!

Я охотно принял его предложение, разумно просчитав, что Лида и Пьетро будут