Сильмариллион (перевод Lex Hellhound) - Джон Толкин

Он призвал к себе Берена, и здесь, на далеких западных берегах, они с Лютиен встретились вновь, как и предсказала она в час смерти Берена. Однако Мандос не обладал властью удерживать духи умерших людей в пределах мира, особенно по истечении сроков их ожидания в его чертогах; не мог он и менять по своему разумению судьбы Детей Илюватара. Поэтому он отправился к повелителю Валар, Манве, правившему миром волею Илюватара. Манве стал искать ответа в глубинах своих мыслей, где ему и раньше открывались замыслы и воля Илюватара, и в конце концов, предложил ей следующий выбор.

В первом случае, за все перенесенные ею печали и невзгоды Мандос мог отпустить ее, и ей предполагалось отправиться жить в Валимар, среди Валар, до самого конца времен, позабыв обо всех несчастьях той жизни, что она прожила до этого. Туда Берену путь был заказан, ибо Валар не обладали властью отнять у него Смерть — дар Илюватара людям.

Во втором случае она могла вернуться вместе с Береном в Средиземье и вновь поселиться там, но при этом потерять свое бессмертие и не знать, счастье или горе принесет ей завтрашний день. Став смертной, ей рано или поздно пришлось бы умереть, также, как и Берену; но еще задолго до этого предстояло ей потерять свою красоту, что осталась бы жить лишь в песнях.

И Лютиен выбрала вторую судьбу, отказываясь от Благословенного Царства и всех претензий на родство с его обитателями. Таким образом судьбы Берена и Лютиен оставались связаны друг с другом, и вели их обоих прочь за пределы этого мира, какие бы испытания и несчастья не довелось им испытать на этом пути.

Вот так Лютиен, единственная из Эльдалие, обрела истинную смертность и давно уже покинула этот мир. Однако ее выбор сплотил Две Расы, и пример ее стал образцом для многих, в ком Эльдар, несмотря на то, что мир до неузнаваемости изменился, до сих пор видят подобие прекрасной и любимой всеми Лютиен, потерянной ими навеки.

ГЛАВА 20. О Пятой Битве — Нирнаэт Арноэдиад

Говорят, что Берен с Лютиен вернулись на север Средиземья и жили там как смертные мужчина и женщина, приняв тот облик, что носили до своей смерти в Дориате. Те, кто видел их, исполнялись одновременно и радости, и страха; ведь Лютиен первым делом пришла в Менегрот, чтобы исцелить убелившую Тингола сединой зиму прикосновением своей руки. Но Мелиан, заглянув в глаза дочери, увидела читавшийся в них рок и поспешно отвела взгляд; она знала, что за пределами мира их ждет вечная разлука, и никакие горечи и беды не могли быть сильнее скорби Майи Мелиан при этом открытии.

Затем Берен с Лютиен вместе покинули Дориат, не страшась ни жажды, ни голода. Они переправились через Гелион и поселились в Семиречье, на зеленом острове Тол Гален, что стоял посреди реки Адурант; и по прошествии времени вести о них перестали доходить до Эльдар. Впоследствии те стали называть эти земли Дор Фирн-и-Гуйнар — Землей Живущих Мертвецов; именно здесь родился Диор Аранель Прекрасный, названный позже Диором Элухилем, что означало "наследник Тингола". Ни одному из смертных не довелось больше пообщаться с Береном, сыном Барахира; и никто не видел, как Берен с Лютиен оставили этот мир и даже не могли бы сказать, где нашли последний приют их бренные тела.

В сердце сына Феанора Маэдроса поселилась в те времена надежда на то, что Моргот не настолько несокрушим, как это им представлялось; ибо рассказы о подвигах Берена и Лютиен повсеместно воспевались в песнях и балладах. А вот если эльфы не воссоединятся вновь и не заключат новый союз под едиными знаменами, то Морготу удастся постепенно уничтожить их одного за другим. И Маэдрос принялся строить планы, как повысить шансы Эльдар на победу; так у него родилась идея создать Союз Маэдроса.

Однако клятва Феанора и все то зло, что она успела принести со времен своего произнесения, помешала исполнению этого плана в задуманном объеме, и поддержку Маэдрос получил куда меньшую, нежели та, на которую он рассчитывал.

Ородрет отказался выступать под знаменами сына Феанора из-за действий Келегорма и Куруфина; к тому же, эльфы Нарготронда по-прежнему верили в неприступность стен сей твердыни и свои навыки оставаться незамеченными. Поэтому из их числа пришел лишь небольшой отряд, последовавший за сыном Гуйлина, Гвиндором — эльфом, вне всяких сомнений, великой доблести. Против воли Ородрета отправился он на эту войну, поскольку горько скорбел о смерти Гельмира, своего брата, погибшего в битве Дагор Браголлах. С гербами дома Фингольфина на щитах они встали под знамена Фингона и отправились в бой; живым вернулся лишь один из них.

Из Дориата помощи было ожидать бессмысленно. Ведь Маэдрос с братьями, связанные своей клятвой, незадолго до этого отправили к Тинголу посланцев с напоминанием о своих притязаниях и требованием вернуть сильмариль или стать их врагом. Мелиан советовала удовлетворить их требование, но слова сынов Феанора были исполнены гордыни и угрозы, разозливших Тингола, и без того опечаленного всеми бедами, что пришлось перенести Лютиен и кровью, что пролил Берен, добывая драгоценность вопреки коварству Келегорма и Куруфина. И с каждым днем, глядя на сильмариль, ему все сильнее хотелось навсегда оставить камень у себя; такова была его власть. Поэтому Тингол отослал посланцев назад с исполненным презрения ответом. Маэдрос ничего не ответил, поскольку уже начал разрабатывать план объединения эльфов; однако Келегорм с Куруфином открыто поклялись убить Тингола и уничтожить его народ, если вернутся с войны победителями, а камень не будет добровольно передан в их владение.

Тогда Тингол взялся за укрепление границ своего королевства и на войну не пошел; из Дориата на нее отправились лишь Маблунг и Белег, не желавшие упустить возможность принять участие в таких значительных боевых действиях. Тингол дал им на это разрешение, наказав лишь не поступать на службу к сыновьям Феанора; поэтому оба они присоединились к армии Фингона.

Однако Маэдрос получил поддержку Наугрим, как в виде мощных военных отрядов, так и в виде огромных арсеналов, предоставленных в его распоряжение; кузницы Ногрода и Белегоста в те дни работали без отдыха и выходных. А еще ему удалось вновь собрать вместе всех своих братьев и эльфов, что согласны были следовать за ними; люди Бора и Ульфанга были закаленными и опытными воинами, и они созвали на бой еще большие отряды своих родичей с Востока.

Более того, Фингон, всегда друживший с Маэдросом, протянул ему руку помощи, и в землях Хитлума нольдорцы и люди из рода Хадора стали готовиться к войне. В Бретильском лесу созвал своих воинов Хальмир, правитель народа Халет и приказал им точить топоры; однако сам Хальмир помер еще до начала сражения, и власть за ним унаследовал его сын Хальдир. И даже в Гондолин, до скрытого короля Тургона, доходили вести о готовящемся нападении.