Бумеранг - Сергей Палий

Позади нас мелькнули силуэты, скрытые взметнувшимся после взрыва мусором и грязью. Надо же — ловкие, упыри! Успели вскарабкаться!

До строительных «лесов» оставалось несколько метров, и я, пихая Лату, как тягач толкает лайнер на взлетно-посадочную полосу, вывел нас обоих в положение низкого старта, из которого мы рванули вперед. Труба уже изрядно перекосилась и продолжала падать. В длинном прыжке мы успели долететь до деревянного перекрытия, которое, к счастью, оказалось не ветхим и выдержало вес.

Я оглянулся и дал неприцельную очередь в преследователей. Из-за слепящего прожекторного света определить их истинное местоположение я не мог, поэтому промахнулся. Мало того! Эти сволочи открыли ответный огонь. Судя по небрежным веерным очередям, они тоже нас не видели.

Машинально я отметил ухающие хлопки выстрелов. Что-то они мне напомнили… Странно, обычно я сразу могу распознать по звуку, из какого вида оружия стреляют. А здесь… что-то знакомое, но точно не понять.

Лата уже карабкалась по косо наставленным доскам вверх, к пролому. Я пальнул еще пару раз наугад и полез следом, стараясь не попадать в гуляющий по стене луч прожектора. Позади раздался финальный треск — труба, послужившая нам спасительным мостиком, рухнула.

Если кто-то думает, будто скакать наподобие горного козла по шатающимся деревянным перекрытиям в полной боевой выкладке на высоте десятка метров, рискуя не только сломать шею, но и в любой момент получить пулю в бок, легко, — пусть сам попробует. Сюрприз будет…

Когда мы почти добрались до зияющей дыры в бетонном блоке, световое пятно все же выхватило нас, и тяжелые свинцовые шлепки выбили из соседней плиты приличные куски материала. Стрелок взялся за дело с удвоенным рвением: на этот раз он вознамерился прикончить наглых сталкеров, посягнувших нарушить священный покой главной реликвии, которая, по мнению приверженцев клана «Монолит», хранилась под Саркофагом, — кристалл, исполняющий желания. Этому куску кровососьего дерьма с пулеметной лентой было невдомек, что нам плевать на пресловутый кристалл — даже если он и впрямь существует. Нам-то нужна совсем другая штуковина, тоже ценная, но не до степени их местного тотема.

Вторая очередь прошла совсем близко, основательно тряхнув не только стену, но и каждый нерв в наших организмах.

— Живей! — не выдержал я.

Лата судорожно уцепилась за подсвеченный изнутри край пролома, подтянулась и заглянула внутрь.

— До пандуса метра четыре, — сообщила она, перекидывая ногу через выщербленный край плиты. — Расшибиться можно!

— Отлично, — с морозным спокойствием в голосе сказал я, каждой клеточкой ощущая нацеленный в спину скорострельный ствол, — давай обсудим это. Ведь у нас полно времени. Или, может, сначала в шарады сыграем?

Видимо, по тону Лата поняла, что через секунду-другую запас выдержки у меня иссякнет и я просто-напросто дам ей хорошего пинка под зад, чтобы поскорее влетела внутрь Саркофага. Она резво перебросила вторую ногу и с проклятиями прыгнула в подсвеченную шахту.

Я тут же забрался на край блока, перевалился через него и, стараясь придать телу вертикальное положение, упал следом. Вот, честное слово, братцы, в тот момент меня мало волновало, что я могу грохнуться аккурат на девушку и капитально ее пришибить. Ведь на излете мысли я понял: пулеметчик снова нажал на спусковой крючок, и пули понеслись в нашу сторону, рассекая податливый воздух Зоны. А когда я уже отправился в свободное падение, то с досадой почувствовал, как кто-то сильный резко толкнул в плечо, разворачивая тело в воздухе и отправляя меня в опасный штопор. Неужели преследователи успели так быстро подняться за нами, не боясь плотного огня из крупнокалиберного оружия?

Падение продолжалось недолго и закончилось чрезвычайно болезненным приземлением на заднюю часть броника и локоть. Хорошо хоть успел по-борцовски бахнуть по полу рукой, слегка амортизируя удар. Ладонь, конечно же, отшиб до зуда, но хоть кости целы остались.

Лата, которой посчастливилось упасть чуть в сторонке, сидела и встряхивала головой, приходя в себя. Я тоже попробовал приподняться, но вдруг почувствовал, что левая рука почти не слушается. Странно. Ведь об пол-то я правую отшиб.

Вот только этот коварный толчок в плечо…

В течение минуты пулеметчик продолжал поливать свинцом дырку, через которую мы пробрались. Пули грозно молотили по бетону, арматуре, рикошетили от острых краев. Нас обсыпало крошевом, а воздух наполнялся легкой серой взвесью, не дававшей разглядеть: отстали преследователи или продолжают упорствовать под шквальным огнем.

Внезапно все стихло. Звон еще некоторое время вибрировал в ушах, напоминая об обстреле, но пулемет умолк и больше не дерибанил нервы. По стенке ссыпались последние струйки раздробленного бетона, и я с облегчением заметил, что в проломе темно и пусто. Лишь луч прожектора временами пробегал мимо, высвечивая висящую столбом пыль.

Мы оказались на пандусе, который опоясывал огромное помещение. Это был машинный зал: в центре размещались различные агрегаты — турбогенераторы, теплообменники, системы регенерации, насосы и прочее громоздкое оборудование. Некоторые аппараты были накрыты плотными кусками брезента, остальные пылились и ржавели незащищенными. Трубы и кабели, половина из которых были разорваны в клочья, оплетали весь зал, пульты управления матово отсвечивали возле дальней стены.

Пол пандуса был замусоренный, но многочисленные следы от подошв давали понять: тут ходят, и довольно часто. Вниз вели две лестницы с перилами, верхняя кромка которых была основательно затерта перчатками, в плафонах мерцали лампы дневного света, возле толстенной опорной колонны гудел трансформатор. Надо же, да у них тут цивилизация.

— Нам нужно на нижний уровень, под реактор, — сказала Лата, осматриваясь. — Артефакт там.

Я потянулся за отлетевшим в сторону «калашом» и почувствовал, как дикая боль пронзила левую сторону груди, шею и бок.

— Демоны Зоны! — Я до хруста стиснул зубы, чтобы не заорать в полный голос. — Кажется, я все же поломался… Не зря предчувствие было… Интуиции надо доверять.

— Не паникуй, дай-ка взглянуть. — Лата подошла и осторожно приподняла меня, вызвав новый приступ боли. — Не пойму что-то…

Я скосил глаза и увидел на рукаве костюма кровь. Много крови.

— Открытый?

— Это не перелом. — Она блеснула линзами маски. — Тебя… Зацепило тебя.

Так вот что это был за толчок. А я в суматохе думал, почудилось.

— Левую руку почти не чувствую, — признался я. — Надо же, прямо между бронепластин попало. А ты говоришь, везучий. Можешь посмотреть рану? Мне нужно знать, что повреждено: кости, сустав, сосуды? Все же крупнокалиберным залепило, а не спортивной пулькой.

Лата глянула на свой счетчик Гейгера, хмыкнула, постучала по нему пальцем. Пробормотала:

— Либо дал дуба, либо здесь практически нет радиационного фона. Давай-ка снимать комбез.

— Ты меня к праотцам хочешь отправить? — теряя логическую нить ее рассуждений, поинтересовался я.

В голове зазвучала далекая мелодия, слышанная из радиолы. Перед глазами повисла кровавая муть, захотелось прикорнуть на часок-другой. В конце концов, я так толком и не сумел выспаться. Даже в этом пресловутом подвале под Лиманском во время выброса удалось лишь слегка снять усталость, которой за последние дни накопился целый вагон. Поспать обязательно нужно, иначе нам не дойти до пресловутого «бумеранга». Будет обидно, ведь осталось совсем…

Лата содрала с меня маску и бахнула из инъектора в шею приличную дозу «головомойки». Транквилизатор сработал почти мгновенно, и я, поморгав, пришел в себя. На Лате не было противогаза. Ее короткие волосы топорщились в разные стороны, на щеках темнели грязные разводы, будто мазки маскировочной краски, на лбу дрожали капельки пота.

Пахло пылью, порохом и озоном.

Ну все, братцы, теперь нам крышка. Ведь не может же быть, что внутри Саркофага нет радиации? Во всей округе фонит, как после ядерного взрыва. А здесь…

Или может?

— Очухался, тело? Хорошо. — Лата порылась в аптечке. — Я сейчас вколю обезболивающее, мы попробуем снять броник и сделать перевязку. Соображаешь?

— Да, — просипел я, обеспокоенно прислушиваясь к далекому гулу и не понимая, то ли это у меня в башке контузия куролесит, то ли снаружи слышен вой турбин приближающейся «вертушки». — Звук слышишь?

— Какой? — делая укол в плечо, насторожилась девушка.

— На вертолет похоже.

— Расслабься, нет звука. Новокаин действует?

Я прислушался к ощущениям. Боль стремительно уходила, рука начинала неметь, сознание понемногу прояснялось.

— Плечо ватное, пошел вроде бы процесс. Помоги-ка, медсестричка.

Лата расстегнула ремни на бронежилете, щелкнула крепежными скобами и приподняла меня. Вместе мы стянули надоевшую груду металла. Я попытался было вздохнуть полной грудью, но не до конца ушедшая боль противно стрельнула по нервам.