Я буду первым - Анастасия Лик

— Не знаю, но магии в нём нет.

— Что значит, нет? — изумился Каров.

— Он сделан без помощи магии. Не знаю, не спрашивай, — подняла она руки. — И, Кирилл, если моя помощь больше не требуется, я бы хотела вернуться к семье.

— Конечно. Вы решили остаться в городе?

— Да. Калининград — наш дом, — кивнула она.

Тара скрылась за дверью, а джинн открыл папку и достал содержимое. Обещанные инструкции.

— Да она ненормальная… — прошептал Каров, пробегая глазами текст.

— Можно начинать? — спросил Каров, нажимая кнопку коммуникатора. В его словах всё ещё слышался лёгкий русский акцент, но Ева не зря всю дорогу из аэропорта заставляла его повторять эту фразу снова и снова, никто ничего не заподозрил.

Изначально они не планировали встречаться, но в последний момент Ева передумала и приехала сама. Да, пожалуй, это было лучше всего. Пусть его действия и были расписаны чётко и ясно, но поездка в Лондон, где плотность Охотников выше всех разумных пределов, вызывала дрожь в коленях.

Самый старший Охотник, стоявший за стеклом, кивнул.

Каров ни единым движением не показал своего волнения, вернулся к приготовленным инъекциям. Две с физраствором, третья — приготовленная им и ведьмой. Только бы Охотники не почувствовали магию. Бросил быстрый взгляд на Кристофера. Он был спокоен, готов к смерти. Дышал глубоко и спокойно. Пока дышал.

Взял первый шприц, нашёл вену и ввёл препарат, затем второй. Взял в руки третий шприц, и рука едва заметно дрогнула.

Только бы выбранная доза не оказалась слишком большой.

Проткнул вену и ввёл синюю жидкость. Крис последний раз вздохнул.

Охотники не двигались, значит, Ева всё сделала верно. На нём был амулет, скрывающий магию в крови. Тонкая цепочка, край которой был виден у ворота чёрной майки.

Спустя несколько минут, когда Кристофер лежал, не подавая признаков жизни, он, пересилив себя, надел стетоскоп, приложил его к груди и, не почувствовав звука бьющегося сердца, кивнул тем, кто стоял за стеклом. Они зашли и осмотрели казнённого. Ева осталась стоять на месте, обнимала Артёма и, не отрывая взгляда, смотрела на бесчувственное тело Моро. Из её глаз текли слёзы.

Старший Охотник нахмурило:

— Матис, что с Фабре?

— Я же говорил тебе, её тронула трагедия смерти жены Охотника.

Теперь казнили Моро, Артём остался сиротой.

— Я хочу поговорить с ней. И, Матис, тело Моро нужно как можно скорее отправить в Россию.

— Конечно, Комиссар уже всё подготовила.

Охотник удовлетворённо кивнул и вышел из комнаты. За ним последовали остальные — все, кроме того, кого назвали Матисом.

— Молодец, джинн, — едва слышно сказал он, и Каров испуганно поднял глаза. Вот чёрт, он его узнал! Бросил взгляд на Кристофера. Где он прокололся? Что сделал не так? Ева говорила, что Охотники Саржу невероятно проницательны, их внимательность порой на грани предвидения. Но что теперь? Его убьют, а Крис?

— Должно быть, ты действительно считаешь Моро другом, раз посмел появиться здесь.

— Да, Охотник, — ответил Каров уже более уверенно.

— Что ж… я рад, что Ева мои слова поняла правильно, хотя я не рассчитывал. Уж больно сильно она билась в истерике. Но, джинн, несмотря ни на что, я хочу, чтобы ты убирался из моего города. Ещё раз увижу, убью, — с угрозой произнёс он. — И в Калининград направлен Охотник, постарайся привести в порядок Моро до того, как он тебя убьёт.

— П… постараюсь, — прошептал Каров.

Тем временем люди в белых халатах расстегнули кожаные ремни, которыми был стянут Кристофер, ещё раз проверили отсутствие жизни и перенесли его тело на носилки. На улице их уже ждала машина. Ева сказала, что если не говорить ничего лишнего и вести себя уверенно, то он может сопровождать тело Моро. С её стороны также было сделано всё возможное, чтобы проблем не возникло. Вот только то, что Охотника положили в закрытый гроб, ему не нравилось, не было никакой возможности контролировать его состояние.

Через некоторое время Каров уже сидел в самолёте. Казалось бы, всё получилось более-менее гладко, тело Моро летит на родину, но он чувствовал какую-то опустошённость.

Когда джинн ознакомился с планом Комиссара, не поверил своим глазам. Это казалось безумием. Он летел в Лондон, не веря в то, что сможет даже ступить на эту землю, родину Охотников, видел врага в каждом. А затем Ева провела его в дом Семьи… Безумие… Он до сих пор помнил сказки, которые мать рассказывала ему на ночь об этом гиблом месте. Якобы там вдоль стен, словно чучела, расставлены туши нелюдей, а головы вервольфов украшают каминные залы. Что их дом пропах болью и кровью, а он… он ехал туда. Сам. Чтобы спасти Охотника. Но, разумеется, те сказки ничего общего не имели с той утончённой жизнью аристократов, какую предпочитала вести Семья Охотников. Он видел её лишь мельком, но был шокирован. Убийцы, а живут, как цари.

Мысли джинна прервал сигнал с просьбой пристегнуть ремни. Уже на посадку? Так быстро? Потёр грудь. Амулет жёг неимоверно, Ева предупреждала, что носить его долго нельзя, через некоторое время он начинает иссушать плоть и кожу, то, с чем он соприкасается, мертвеет. Наверно, он так действует на человека, на нём же он оставлял ожоги. Но снимать его ещё рано, в аэропорту его встретит Охотник. Друг Кристофера. По словам Евы, он позаботится о захоронении тела.

Ещё полчаса, и самолёт на земле. Паспортный контроль, документы для груза 200 подготовлены идеально. На выходе их ждёт Охотник. Кристофер рассказывал о нём — давний друг, работает в Варшаве и её пригородах и, как и все, сильный и умелый Охотник.

— Добрый день, — поздоровался Каров.

— Добрый. — ухмыльнулся тот. — А ты кто?

— Мы с Моро вместе работали, — ответил Каров слишком быстро. Охотник удивлённо поднял глаза. Чёрт! Наверняка ему известно, где работал Моро и с кем.

Герцык посмотрел на джинна более внимательно и сжал губы. Узнал? Вряд ли, он даже Саржу казался простым человеком.

— Вам известна последняя просьба Моро? — решил уточнить Каров. Отдавать тело ему не хотелось, но другого выбора не было.

— Безусловно, — ответил Охотник с лёгкой угрозой в голосе.

— Что ж, в таком случае я передаю его вам. Позаботьтесь о Кристофере, он был хорошим Охотником.

Герцык кивнул, но его взгляд, казалось, мог прожечь насквозь. Но в аэропорту слишком многолюдно, да и гроб он не бросит. Так что Каров коротко попрощался, развернулся и пошёл на выход.

Сон, в который Каров погрузился совсем недавно, безжалостно был разорван телефонным звонком.