Семь драконов Ниларской принцессы (СИ) - Шалюкова Олеся Сергеевна

Но сосуществование с душой князя Канната даром не прошло…

— Шантэ! Это большое невезение, очень большое невезение или глобальное невезение?!

Тарис не обиделся — засмеялся.

— Моя леди!

— Что?! Ну, как ещё я могу это назвать?

— Я хороший.

— Сказал волк маленькой девочке, которая заглянула к нему в лес поздним вечером…

— Но ведь волк же не обманул, — намекнул ласково дракон, заставив меня прищуриться. — И проводил маленькую девочку до края леса.

— Это тоже был ты?!

— Моя иллюзия. За тобой по пятам шли убийцы. Волчья стая ушла покусать их, а тебя я проводил до выхода. Это было даже до знакомства и до того, как меня отправил Каннат помочь тебе выбраться из клетки иллюзии. Просто эльфийское посольство заглянуло в Ниларию.

— А на деле проведать «Сантайра»? — кивнула я, потом усмехнулась.

Кто бы мог подумать.

Кто бы только мог подумать.

Тарис — Бесцветный дракон. Первый, последний и единственный. Потому что назначен на свой пост был он — простите, Серебряным деревом!!! Тем самым, ведьминским, которое находилось на территории Ниларской империи. Теперь — на территории Таира, и глядя на отца, право слово, там ему безопаснее. Да ещё и под присмотром такой королевской династии, как та, что сейчас правит.

Как минимум, одна ведьма у них есть, а на деле, полагаю, и побольше. Дети-то растут…

— Значит, ты не человек, — заметила я.

Тарис едва уловимо усмехнулся:

— Человек. Просто не совсем обычный.

— А такое бывает?

— Когда мама-ведьма, крестная-ведьма, получится может что угодно на выходе. Даже мальчик-полуведьма.

Я округлила глаза:

— Как?!

— Так получилось, я родился. Когда душа Серебряного дерева меня увидела, она долго смеялась. Даровала мне пару своих живых ветвей и поставила Бесцветным драконом.

— Я знаю, что провозглашает сейчас ниларский император, — чуть ли не подпрыгнула я на кровати, где лежала. — А на самом деле, как и зачем появились драконы?

И снова Тарис засмеялся.

— На самом деле, сейчас драконы будут заниматься тем, ради чего когда-то появились. Защищать ведьму из императорского дома.

— Ведьму?! Из императорского дома?!

— Да. Твоя ветвь по женской линии — ведьминская, Медуница, — Тарис даже смеяться не стал, говорил спокойно, и ему верилось. Я верить не хотела, но верилось! — Ваша семья хранила Серебряное дерево, и главная хранительница дерева всегда была родом из императорской семьи. Но ведьмы сидеть на одном месте не могут, ведьмы должны быть в дороге, должны исправлять то, что происходит… Ведьмы — это лекарство для мира и помощь для мира, то, что позволяет миру исправлять самые жуткие лакуны в себе, это оздоравливающий порыв ветра во всем мире. Вы — лучшее, что может случиться с миром. Но в то же время, обладая невероятным могуществом, вы — очень хрупки и уязвимы. И перед злом, и перед несправедливостью, и перед жестокостью. Поэтому нужны были те, кто смогут защитить ведьму, когда она в пути. Так появились драконы. Бесцветный дракон был поставлен над ними, чтобы вовремя обновлять состав семи драконов. Ну, а семь драконов — были арьергардом ведьмы, её разведчиками, доносчиками, шпионами, телохранителями. Как сейчас. Шесть же драконов у тебя есть?

— У меня нет седьмого. Красный дракон же перестал существовать.

— На какое-то время я займу его место, — пообещал Тарис. — А потом присмотрю нового дракона. Бесцветный дракон должен выполнять свою миссию.

И смех в глазах.

Лукавый тёплый, касающийся меня словно живыми мотыльками.

Я смутилась, отвела взгляд.

Потом снова подняла, спросила серьёзно:

— А если я захочу кого-то отпустить?

— Вроде той же Раяры? — ничуть не удивился Тарис. — Не раньше, чем она выплатит свой долг. Как только это случится, я сразу же найду замену.

Я хотела спросить, а нельзя ли прямо сейчас… и вдруг поняла, что знаю ответ. Сама. Нет. Нельзя. Если я хочу, чтобы дальнейшая жизнь этой нежной эльфиечки сложилась хотя бы хорошо, не говоря уже о счастливо, то ей придётся отрабатывать на охрану ведьмы. Вкладывать в это силы, слёзы, переносить разлуку с любимым. Потому что она — так же как и другие — поставила эгоизм во главу угла. И из-за неё ведьма с императорской кровью умерла. А ведь я нужна миру, я последняя носительница этой крови.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У деда уже детей не будет.

Мир хочет продолжения моей крови, крови хранительниц Серебряного дерева.

И уже не очень важно зачем. Он этого хочет. А я — ведьма, и я слышу это желание, ток силы этого желания в своей крови. Раяре, как и другим, придётся платить по своим счетам, не мне — миру.

Если захочу, я, конечно, могу любого отпустить куда раньше, на все четыре стороны. Вот только ни счастья, ни везенья, ни здоровья, ни долгой жизни после этого освобожденному не видать. Это будет не свобода, это будет короткая дорожка в гроб.

Что ж, значит примем как данность, у меня есть семь драконов, а значит — полное право вызвать императора в круг. Право магического вызова, от которого он не может отказаться.

Проблем в этом ракурсе две.

Во-первых, выходить против императора должен кто-то, кто может его победить и кто имеет право выходить. Априори, драконы металлические из императорской семьи, Чёрный и Белый дракон (которых уже не существует, ибо император повелел, чтобы и имена их стёрли из истории), Бесцветный дракон… Но Тарису-то это зачем? Незачем. Соответственно, придётся идти путём другим. Благо он есть.

Во-вторых, что делать с троном? Пустым трон Ниларской империи стоять не должен. Соответственно, перед тем, как вызывать императора на дуэль, мне нужно присмотреться к возможным наследникам. Более того, при этом остаться не узнанной, чтобы мне не помешали.

А значит…

Я задумчиво взглянула на Тариса.

— Два вопроса.

— Слушаю, моя леди.

— Три, — поправилась я. — Почему ты постоянно меня называешь «моя леди»?

— Могу перейти на «ваше высочество», если не устраивает, — предложил дракон, впрочем, тут же поправился. — Нет, не могу. Тогда уж принцесса Медуница, как альтернатива. Или просто Медуница. Устроит?

— Это не объяснение причины, а следствие чего-то.

— Того, что я только твой дракон? — Тарис задумался. — Я думал, я сказал? Ну, да. Ещё тогда, когда мы только познакомились. Я сказал, что я — твой дракон и буду им вечно.

Мои щёки полыхнули румянцем. Приложив холодные ладошки к скулам, я сердито воззрилась на дракона. Вот смеётся же! И опять не надо мной и моей реакцией, а над тем… какая я милая?!

— Тарис!

— Мне прекратить, моя леди? — и взгляд, голодный взгляд, тёмный взгляд…

Я невольно поёжилась и по кровати сместилась чуть дальше. Одна подушка между нами погоды не сделает, но в случае чего я всегда успею эту подушку кинуть.

— Ещё два вопроса, моя леди, — напомнил дракон, уже сделав свои выводы.

Шантэ! Правильные выводы! Кажется, я уже ненавижу этого типа!

— С кем в итоге на самом деле пересёкся император? И с кем я связана исключением Бралева?

— С настоящим князем Каннаритании, к сожалению, — вздохнул Тарис. — Было бы всё иначе, возможно, было бы проще.

Кому к сожалению?! Ждёт моих дополнительных вопросов, лукавый дракон? Нет уж! У меня действительно последний вопрос очень серьёзный.

— Ты можешь сделать Красного дракона из меня? — спросила я, внимательно глядя на мужчину.

И показалось мне, или действительно в его глазах мелькнул оттенок недовольства? Как будто он ждал этого вопроса, но абсолютно недоволен тем, что он мог прозвучать?

— Без проблем, — тем временем ответил Тарис. — Красного дракона, уж, извини, моя леди, я из тебя не сделаю. К тому же для того, чтобы ты задумала, лучше тебе быть драконессой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сантайр — был драконом, — намекнула я осторожно. — Будет очень странно, если в Каннаританию отправился дракон, а вернется драконесса.

— Сантайр и не вернётся. Сантайр проиграл бой, — флегматично сообщил Тарис. — Соответственно, его место заняла молодая эльфийка, которой он проиграл. Любопытная до людей, до того, как они живут, до окружающих. Кто будет выискивать в эльфийке черты почившей принцессы?